Супермачо (пеленание, принудительная феминизация)

[Алёнушка]

CУПЕРМАЧО


Все началось осенним прохладным днем, c очередного посещения мною салона под названием «Адам и Ева», в котором продаются всякие предметы, тем или иным образом относящиеся к любовным играм. Этот огромный магазин-салон находился в центре Москвы как раз по дороге домой на Ленинградском проспекте. По этому, идя с работы, я частенько в него заглядывал, потому что был пока еще не женат, да и не было желания связывать себя узами брака. Мне нравилось чувствовать себя свободным человеком, и ни кому быть ни чем не обязанным. В свои 22 года мне уже пришлось пережить службу в армии и окончить техникум. Работал я мастером на предприятии по пошиву обуви, но работа и зарплата меня мало интересовали, потому что в моей сиротской жизни появился богатенький папа, который проживал в Америке и там откинул концы. Меня известили о его смерти несколько месяцев спустя, а еще мне объявили, что я являюсь владельцем многомиллионного наследства в долларовом эквиваленте. Что все деньги находятся на счету в банке в Детройте, и что мне будут приходить проценты в виде нескольких тысяч долларов ежемесячно. И что в любой момент я имею право распорядиться деньгами на свое усмотрение. Но «распоряжаться» деньгами я не спешил, т.к. пока еще не знал, куда и с какой целью грамотно их потратить. Да к тому же, по закону о «наследствах», я не имею доступ к этим деньгам в течение 6 месяцев со дня смерти. Квартиру мне дало государство, как сироте и участнику Чеченской компании, моя квартирка была не большой, но две комнаты мне вполне хватало для уютной холостяцкой жизни.
Меня зовут Александр, я невысокого роста, худощавого телосложения. Имею русый цвет вьющихся волос, подстригаться я не люблю, поэтому они были слегка длинноваты. Серо-зеленые глаза на худощавом лице подчеркивали мою смазливость. Мне по вкусу быть смазливым, потому что девчонки бегали за мной толпами, и это по моему, понравилось бы любому парню. Поэтому я был переборчив к девушкам, так как очень любил свободу и менял их как перчатки. Почти каждый день я встречался с новой телкой, мне достаточно было переспать с ней, и она для меня больше не представляла ни какого интереса. Одна из них, в очередной раз покинутая мной, работала в кафе этого салона-магазина «Адам и Ева». Ее зовут Светлана, видать я ее сильно обидел, наблюдая за ней я это понимал, украдкой глядя ей в глаза. Я это понимал, но вида не подавал, ведь я считал себя «СУПЕРМАЧО». От нее у меня остались воспоминания как о хорошей ненасытной любовнице, крупной девушке с большой красивой грудью, от которой я балдел. У Светки грудь, наверное была эрогенной зоной, ей так нравилось, когда ее там ласкали и облизывали ее чудесные соски, она от этого кончала, но я на это вида не подавал, плевать я хотел, что ей там нравится…

Так вот. Когда я в очередной раз забежал в «Адам и Еву», за очередной порцией презервативов, я сделал вид, что стоявшею за стойкой бара Светлану просто не замечаю. Покупая презервативы, я как обычно задержал взгляд на женском эксклюзивном белье. Почему-то мне хотелось гладить, щупать и любоваться на эти прекрасные трусики, бюстгальтеры, чулочки, комбинашечки, боди… Я всегда стеснялся своих, непонятных мне ощущений и прогонял от себя такие мысли и непонятные желания. Любуясь на белоснежное кружевное белье, я почувствовал дискомфорт в области желудка… Я вспомнил о том, что на работе не успел пообедать, а в моем холостяцком холодильнике, как обычно, хоть шаром покати. После некоторых размышлений, и все-таки решился зайти в безлюдное кафе и немного перекусить. Вот она обрадуется, подумал я, подходя с нарисованной и не искренней улыбкой к барной стойке. Глядя на Светлану, я выдавил из себя приветствие и пару стандартных фраз, которые говорят друг другу при встрече старые друзья, разговаривая с ней снизу вверх, так как Света была выше меня ростом. Я сразу же сел на высокий стул у стойки, сглаживая эту разницу. Мне не нравилось, что Света была выше меня, потому что я был выше нее морально, по крайней мере, я тогда так считал. Тогда я не мог такого позволить ни одной женщине, я был очень уверенным в себе мужчиной.
Сидя за стойкой, я заказал первое, на второе я заказал картофель с гуляшом и кофе.
- Светочка, а пока я буду ждать еды, принеси пожалуйста мне 50 грамм коньяку и салатик, хорошо? Зайчик!
Так разговаривая с ней, я сам удивился, что это я так с ней разговариваю, слишком уж как то по родному, ну да ладно, что сказано, то сказано, подумал я, устраиваясь за столиком.
Я уже начал скучать, глядя в окно на пролетающие автомобили, как увидел приближающуюся ко мне Светлану с подносом в руках. На подносе стояла рюмка с коньяком и салат со свежих овощей. Все это она грациозно поставила на стол, огляделась и присела рядом со мной.
- Саша, можно я составлю тебе компанию? Все равно пока клиентов нет…
Не дождавшись моего ответа, она еще уютнее разместилась на мягком стуле и с улыбкой подвинула стопку мне навстречу. Я, молча и без промедления, опрокинул ее, пригубил немного салата, не поднимая на Свету глаз. И она первая завела разговор о всякой ерунде…
О погоде…, о метро…, что кафе стали слабо посещать…, что такая работа уже и не радует… Я, умиляясь, слушал как она щебечет, представляя себе, как было бы классно дать ей в рот, потом еще много всяких пошлых мыслей посетили меня, подумал, что если бы она умела читать мои мысли, то наверное плюнула бы мне рожу и больше ни когда не стала бы со мной общаться. От таких мыслей мне стало так хорошо… Я сказал :
– Светик, принеси пожалуйста еще два по 50! Я вспомнил, что взял бесплатный отпуск на работе на месяц, и поэтому решил отметить это событие, объявив ей об этом.
Как будто ожидая этого, она быстро встала и упорхнула куда-то, я даже не понял куда. Во, меня развезло после одной стопки, подумал я. Не успел я опомниться, как появилась Света все с тем же подносом в руке. Поставив две стопки на стол, она что то там весело рассказывала. Я опрокинул вторую, и доев салат продолжал слушать ее веселый щебет, но честно говоря, не совсем уже понимал, о чем она говорит. Принесли еду, я поднял третью рюмку и произнес, уже искренне улыбаясь ей:
- За любовь !
Уже в середине трапезы я понял, что с коньяком что то не так… Или я слишком голоден… Сейчас доем и попустит, подумал я, быстро все это доедая. Тем временем Света не оставляла меня ни на минуту, все щебетала и щебетала мне что то. Из разговора я запомнил, что ее рабочий день уже кончается, и вообще из-за маленькой зарплаты она собирается увольняться из этого кафе. Когда я допивал горячий кофе, думая о том, что хоть оно меня взбодрит, я окончательно убедился, что Света в коньяк чего-то подсыпала. Кофе накрыло меня еще больше. Но честно говоря, мне было так хорошо и спокойно, что мне уже было абсолютно все равно, да и еще откуда то такая любовь к ней появилась…
Я начал собираться, так хотелось выйти на улицу. Света сказала, что одного меня в таком состоянии никуда не отпустит, и пошла меня провожать…
Дальше я ничего не помню. Помню, что заходили с ней, зачем то в банк… какая-то суета…


Очнулся я у себя на кровати, в своей спальне. Перед глазами родной потолок.
Пытаюсь пошевелиться, ничего не получается. Поднимаю голову, ни вверх, ни в стороны она не поворачивается. Опять пытаюсь поднять руку или ногу, абсолютно чувствую себя беспомощным. Чувствую, что мое тело сковывают какие-то материи. Начинаю паниковать… Пытаюсь позвать на помощь, но во рту что то мягкое, по ощущениям резиновое, на соску похоже, подумал я. Хочу ее выплюнуть, не получается. От меня доносится только слабое мычание, которое я едва слышал, потому что на голове ощущал много каких-то тугих платков. А еще очень сильно хотелось в туалет. Так я ворочался около часа, пытаясь освободиться от плена простыней и одеял, как я уже понял, только сильно вспотел, и не выдержав, сходил под себя, было так противно… и очень обидно.
Тут, наконец то, в моем поле зрения появилась Света, с милой улыбкой на лице, честно говоря, мне было так хреново, что не хотелось ее видеть, ведь это же она меня так «связала»? При виде ее, одно было приятно, что меня сейчас освободят от этих непонятных «тряпок с веревками»…
- Проснулась, моя лапочка. Сказала Светлана. Так долго мы спали, разве можно так напиваться маленьким деткам, сюсюкала она. Ну ничего, больше с моей лялечкой такого не случиться, мама не оставит тебя больше ни на минуту, теперь ты, мой милый, будешь всегда под моим присмотром. Нежно и протяжно разговаривая со мной Света, нежно гладила меня по голове, по лбу и по щекам тыльной стороной своих пальцев.
Ничего не понимая, я сказал…
-МФ-мм-мм мф-м-м-м-м-м…
- Что мой маленький? Вынимая этот предмет у меня изо рта, сказала она.
Замечая тот факт, что у нее в руках была самая настоящая соска как у младенцев, только большого размера, этим фактом я был шокирован…
- Че за дела вообще, я не понял. А ну быстро сука, меня развязала, а то я сейчас…. Мф-мм-мм-мм мф-мм-мм-мм …
- Тш-ш-ш-ш тш-ш-ш-ш-ш тш-ш-ш-ш-ш… Вставляя мне соску обратно, сказала Света.
- Ану хватит капризничать, мой зайчик. Сейчас я тебе расскажу, почему ты сейчас находишься в таком виде. Все потому, что ты меня очень сильно обидел и судя по всему, не одну меня. . . Дело в том, что ты повел себя со мной очень не красиво, правильнее будет сказать , не по мужски. Когда ты со мной встречался, ты объяснялся мне в любви, называл меня единственной, хотя на самом деле одновременно встречался еще с одной девочкой, ты же не знал, что она моя подруга, я потом об этом от нее узнала. Ты обещал, что никогда со мной не будешь расставаться, ты обещал на мне жениться, и наконец, ты сделал мне предложение, а потом куда-то на долго исчез. Я несколько недель проплакала, даже хотела покончить с собой…
-

[Алёнушка]

-Ну и что тут такого, подумал я, многим девушкам я признавался в любви, более того обещал на них жениться, ну и что... Неужели это так важно в жизни, неужели так близко к сердцу нужно принимать мои слова… Да плевать я хотел на ее чувства… А ну быстро развяжи…, хотелось мне сказать …
МФ-мм-мм мФ-мм-мм мФ-мм-мм
- Тише Сашенька, я еще не договорила. А потом я узнала, что ты получил наследство, и мне все стало понятно, что ты самовлюбленный богатый ссукин сын. Ты, Сашенька, сделал мне очень больно, и за это ты должен поплатиться. Теперь ты навсегда будешь моим и ни куда от меня не убежишь, твое счастье, что я тебя очень люблю и обожаю. Я буду тебя «приручать», о таком «приручении» я прочитала в интернете на женском форуме. Таких падлецов как ты, только так и надо воспитывать. Мы твою жизнь начнем с начала, теперь ты будешь навсегда моим грудным ребеночком, и мама начнет твое воспитание с самого начала твоей сиротской жизни. И ты, мой родной, будешь называть меня именно мамой, и ни как иначе…
- Я изо всех сил задергался в своих «путах», еще ни когда мне не было так страшно, я подумал, что все это мне снится. Когда я понял, что это не сон, то завыл от досады…
- Подожди, Саша, это еще не все. Сегодня в коньяк я тебе подсыпала тебе специальное психотропное средство, подавляющее волю. По этому, когда я провожала тебя домой, мы с тобой зашли в банк, где работает моя подруга, и ты подписал все документы, дающее мне право распоряжаться всеми твоими финансами, то есть оформил на меня доверенность…
- Я как заколдованный слушал Светлану. Мой вой превратился уже в тихий плачь, слезы лились по моим щекам. Вот это я попал. Думал я. Не такая она уж и глупая, оказывается не все женщины на свете безмозглые куры.
- Поплачь, мой маленький, тебе станет легче. Потом я привела тебя домой и положила спать на кровать. Пока ты крепко спал, отнесла все твои, а теперь наши документы в укромное место, теперь я, и только я, имею к ним доступ. А еще, я зашла к себе домой, взяла все вещи и белье, которое я приготовила для тебя. Точнее сказать это были памперсы и много пеленок, так что мне пришлось двумя ходками забирать все эти вещи из такси…
- Я поднял брови и вопросительно взглянул на Свету.
- Да-да именно пеленки. Сейчас ты находишься именно в пеленках, в самых настоящих младенческих пеленочках, только увеличенных до больших размеров. Пока ты спал, я хорошенько тебя спеленала, одела на тебя ползуночки и распашеночку как у маленьких деток, а еще ты теперь будешь всегда находиться в памперсе, теперь туалет для тебя противопоказан. Как ты там, уже пописял себе в пеленки? Как ощущения?
- Теперь мой тихий плачь переходил в громкое всхлипывание с ревом, мне так было обидно, что какая то там сучка так надомной взяла контроль, и теперь я весь в ее руках, и ничего от меня не зависит, и что я такой беспомощный…
- Ай-яй-яй! Как ты плачешь , моя лапочка, ну совсем как лялька маленькая!
Нежным сюсюкающим голосом произнесла она…
- От напыщенного и самодовольного парня и следа не осталось, продолжая издеваться, говорила она. Там на этом сайте, на женском форуме одна женщина так «приручила» своего деспота мужа, что он в конечном итоге без памперсов уже не мог обходиться, он потерял полностью контроль над мочевым пузырем и над кишечником, то же самое и у нас с тобой будет, это я тебе обещаю. Ты у меня полностью превратишься в беспомощную, сосущую соску и плачущую по пустякам куколку.
Света взяла уже во всю плачущего меня на ручки, и стала медленно ходить по комнате, покачивая меня .
- Тш-ш-ш-ш ш-ш-ш-ш ш-ш-ш-ш … Ну все, моя сладкая, хватит плакать, мама тебя не бросит, ни кому тебя не отдаст, давай успокаивайся. Мама тебе даст на ночь нежную и сладкую сисю, я знаю, тебе нравится мамина сися, потом покормит молочком, теперь моя детка будет кушаньки только по детски, как все лялечки маленькие…
Я был шокирован происходящим, в моих мозгах не укладывалось происходящее со мной. Зачем она со мной сюсюкается? Зачем называет девочкой? Носит меня на руках, как куклу…, и как у нее еще сил хватает, меня носить. Мне так хотелось проснуться и побыстрее забыть об этом сне. Да я еще и расплакался у нее на руках как баба. Фу, как противно. Зачем она меня так унижает, я же не лялька, я взрослый мужчина, пытался я крикнуть. Но получалось только громкое мычание, потому что эта чертова соска занимала весь мой рот, так хотелось ее выплюнуть, но не получалось…
- Ну вот, мой зайчик, начал успокаиваться, и не надо там себе еще бубнеть ничего под нос, я сама знаю, что тебе нужно, говорила она, глядя на часы, висевшие на стене. Время уже вечернее. Сейчас мама покормит тебя, ласково говорила она, и будет готовить мою крошечку ко сну. Мама тебя искупает, перепеленает в чистые и свежие пеленочки, оденет новые ползуночки и распашеночку, чтобы моей лапочке крепко-крепко спалось…
Я не заметил, как успокоился и прекратил плакать у нее на руках, если честно, то что-то все-таки в ее действиях и словах было успокаивающее и материнское, теплое и нежное. Она бережно положила меня на край кровати со словами:
- Ты полежи, пока мамочка сделает тебе тепленькое молочко…
Я был рад, что меня оставили в покое, но долго радоваться мне не пришлось. Как мне показалось, уже через пару минут пришла Света с бутылочкой в руке, на конце которой была большая соска. Я не успел опомниться, как эта соска уже была у меня возле лица…
- Анну быстро соси молоко, а то будешь наказана, сказала она нежно и одновременно требовательно, высунув у меня изо рта так надоевшую мне пустышку и вставляя другую.
Я попытался сопротивляться, но у нее все-таки получилось вставить эту другую соску мне в рот. А вот сосать она меня ни как не заставит, подумал я. Светлана заткнула мне нос пальцами одной руки, а другой, выдавливая соску, помогала мне делать сосательные движения. К моему удивлению, у нее получалось меня кормить, и мне ничего не оставалось делать, как сосать и глотать это проклятое молоко.
- Если ты не будешь хорошо кушать, то мама на тебя обидется, и не будет тебя менять, так и будешь спать в грязных и потных пеленках, ведь у нас сегодня был трудный день, мы много потели, потом плакали, да моя прелесть? Давай-давай, кушай, маму надо слушаться, что бы моя лапочка выросла большая-прибольшая…
Меня осенило, это же мой шанс, сейчас я буду послушным, а потом когда она меня размотает, я вырвусь на свободу, и тогда… После этой мысли, я стал еще лучше сосать теплое и какое-то сладковатое на вкус молочко, так необычно было лежать в пеленках и пить молоко, как оно попадает в тебя маленькими порциями, и что у тебя одна забота, выпить его уже поскорей. Пока я сосал молоко Света мне что то там рассказывала, сюсюкаясь со мной.
- Ну вот мы и выпили молочко, вставила мне обратно пустышку в рот, которая была на резинке, что бы я ее не выплевывал, понял я. Давай, моя лапочка, пока полежи, а мама займется приготовлением тебя ко сну. Постелит новые пеленочки и приготовит все, что необходимо для маленьких деток.
Я лежал на краю кровати и краем глаза наблюдал, как она стеллит на другой стороне кровати новые пеленки. Сначала было постелено байковое одеяло, потом множество пеленок-простынок. Пока она стелилась, мне захотелось в туалет по маленькому. Я подумал, вот сейчас она меня освободит, и тогда я буду делать все, что захочу…
- Ну вот и все, моя лапочка, глядя на часы, подошла ко мне Света. Протяжно и нежно разговаривая со мной. Сейчас мама тебя размотает, мы искупаемся хорошенько, совсем немножко погуляем. Потом мама тебя тепленько и тугенько на ночь запеленает, покормит, и сисей, и из бутылочки, что бы моя крошечка спала всю ночь крепко-крепко, и не просыпалась до утра…
Я не заметил, как оказался совсем без пеленок и даже без этой ненавистной соски, я немного приподнял замотанную в платочке голову, что далось мне с огромным трудом. Глядя на себя, я увидел на себе красивый фланелевый комбинезон с широкими лямками на плечах, она называла это ползунками, а под ним, какая-то кружевная рубашечка с длинными рукавами, оказывается, так выглядит распашонка, я так понял. Ну, вот он мой шанс пришел, решил я.… Попытался встать, но у меня ни чего не вышло, попытался поднять руку, аналогично. Нееепоооняял, подумал я, че за дела.… Что это она со мной сделала… Я хотел сказать что нибудь нецензурное. … Но в место этого от меня послышался какой то непонятный детский лепет. Я очень сильно испугался, и еще почувствовал, как теплая жидкость, абсолютно без контрольно растекается у меня между ног, еще более усугубляя противность моего состояния. Света, глядя в мои испуганные глаза, понимая мое состояние, сказала, чтобы я не волновался, что это мышечный релаксант, который помогает расслабить все мышцы, он будет действовать всего несколько минут. Это тоже я взяла на вооружение из этого форума. А сестра Лена, работающая в аптеке, помогла мне со всем этим разобраться, кстати, на днях, моя радость, ты с ней познакомишься. Продолжая меня раздевать, Светлана, нежно со мной разговаривая, сказала:

[Алёнушка]

- Мой маленький пописял под себя, безцеримонно трогая меня между ног, произнесла она. Давай, Сашенька снимем с тебя этот грязный платочек с головочки, ползуночки, распашеночку, сюсюкала она. А теперь снимем промокший памперс, с нашей лялечки, ай яй яй , совсем как маленький, ну не можешь, чтобы не намочить свои пеленки…
- Уа – оа – уа – иа – еа - уа . . . Обиженно возмущался я.
Не обращая на мои протесты ни какого внимания, Света легко и бережно подхватила меня на руки как куклу, и понесла в ванную комнату . Там она посадила меня прямо в ванную, на предварительно постеленную простыночку, чтоб попе было не холодно, объяснила она. Одной рукой придерживая меня под спину и под голову, второй рукой она включила и отрегулировала воду.
- Совсем моя крошечка еще маленькая, даже еще головку держать не научилась, приговаривала она, обливая меня теплой приятной водой.
После купания Света накинула на меня большое махровое полотенце, и где она такое огромное взяла, подумал я, подвернула его под меня и понесла меня в спальню на кровать с расстеленными на ней пеленками. Там Света меня опустила на них, и с нежными словами начала растирать меня этим большим полотенцем, я по прежнему не имея возможности двигаться, слабо хныкал и пытался сопротивляться, громко «возмущаясь».
- Ой какая у нас попа красная, переворачивая меня на живот, сказала Света. Сейчас мы нашу попочку детским маслицем помажем… Вот так, вот так, чтоб на моей попочке не было раздражений… Теперь спереди помажем, возвращая меня в исходное положение, произнесла Света. Плюхнула из флакона хорошую порцию масла прямо мне на лобок, и нежно растирая его по промежности, абсолютно не церемонилась с моими органами, раскидывая пошире мои ноги. Мне было приятно, но почему-то, мой главный орган меня в этот раз подводил, он не вставал, но это и к лучшему, наверное это из за ее «снадобья», подумал я. Потом она перешла выше и помазала меня под мышками и шею.
- Ну вот, обработали мою лапочку маслом, все-все складочки, чтоб ей было комфортно спатеньки. Теперь нам нужно немножко погулять перед кормлением, пусть тело подышит и маслице впитается. Нежно гладя меня своими ручками по моему телу, она еще приговаривала, - и ручки пусть отдохнут и ножки отдохнут с непривычки…, ничего, мой маленький, скоро ты привыкнешь быть в пеленочках, а потом еще и плакать будешь, от того, что оказался на воле, во время перепеленывания, то есть во время замены подгузника. И будешь умолять мамочку, чтобы она тебя побыстрее запеленала, потуже и потеплее, это я тебе обещаю. Теперь платочек оденем на головочку, а то волосики у нас длинные, как у девочки, чтобы не было холодно моей красавице. И стала завязывать на мне белый платочек на голову, как грудному ребенку, пропуская свободные концы вокруг шеи, завязывая узелки с зади, поправляя складочки с любовью, по матерински.
- А через месяц, по окончании твоего отпуска, ты сам меня будешь на коленях умолять не бросать тебя. И работать ты больше не будешь, ведь мы теперь богатые с тобой. Хоть все документы на получение денег и у меня, тебе не надо бояться, я тебя очень люблю, и бросать тебя не собираюсь… А потом мы выбросим всю твою взрослую одежду, потому что она тебе ни когда больше не понадобится. Единственной твоей одеждой теперь будут детские ползуночки, распашеночки, кружевные шапочки и конечно же много много пеленочек. А если будешь хорошо себя вести, то мамочка тебе купит много девичьих колготочек, трусиков и нарядных платьицев, будешь у меня если не в пеленках спать, то в платьицах бегать красивых, и с бантиками на голове. Но спатки, моя малышка, всегда будет только в пеленках …
После определенной паузы молчания, я опять начал хныкать, потому что мне стало уже холодно лежать голым с раскинутыми конечностями и у меня появились мурашки на теле. Светлана этот факт не оставила без внимания и с еще большим умилением сюсюкаясь начала мне одевать розовую с белыми кружевами распашонку. Почему то она была с зашитыми рукавами, заметил я.
- Спать моя лялечка будет мягкой фланелевой распашеночке, вот в такой… А рукава у нее зашиты, чтобы лапочка не баловалась там в пеленочках, и уютнее ей так будет. А теперь памперс оденем и письку вниз направим. Вот так вот так…, безцеримонно трогая меня за мой драгоценный орган, застегнула на мне большой памперс. А еще у нас есть вот такие ползуночки красивые, посмотри Сашенька, не правда ли? Видя, как я краснею от таких со мной разговоров, она продолжала нежно сюсюкаться, быстро одевая меня во все эти вещи, поворачивая рывками из стороны в сторону, а я только руками размахивал как кукла, и мне оставалось только смериться с моим положением и безучастием в моей судьбе.
- А что бы ты Сашенька не плакала, замечая что у меня начинается истерика, вот тебе сосочка… На моя прелесть, по соси, и не надо плакать!
Я психовал, от своей беспомощности перед ней, а еще и такие слова, и предметы такие одевают на меня, на взрослого мужчину. Поэтому от безысходности положения я начал уже рыдать, было так обидно за себя, так было себя жалко, что меня сейчас туго запеленают на всю ночь, абсолютно не спрашивая моего мнения и желания. . .
- Сейчас мамочка спеленает мою лапочку тугенько, мягенько и по всем правилам…
Заворачивая мое тело без рук, поглядывала она на часы, раскинув опять мои руки в стороны, сюсюкала Светлана.
- А то скоро действие нашего лекарства закончится, и мамочка не успеет тебя упаковать…
Потом она высунула свободные края небольшой пеленки, лежавшей подо мной, так что края пеленки прошли межу моим туловищем и руками от подмышек и до колен, быстрым движением Света, поворачивая меня из стороны в сторону, подвернула эти края поочередно под мою спину, при этом туго оборачивая мои руки, прижимая их к телу, и не давая им ни какого шанса на движение.
- Ну вот и все, теперь сопротивление бесполезно, моя детка. Промурлыкала она, неспеша оборачивая меня следующей огромной фланелевой пеленкой от шеи до кончиков ног, еще туже прижимая мои руки к телу. Эта мягкая пеленка была на столько большая, что ее хватило обернуть меня несколько раз, а нижний ее край, был подвернут на верх, и еще сильнее прижал мои руки к туловищу. Следующая пеленка, как мне показалось, была еще больше другой, в нее меня замотали с головой. Света аккуратно расправляя все складочки на голове, продолжала со мной нежно разговаривать. А я почувствовал, что теперь могу двигать руками, понимая, что это бесполезное занятие, я рыдая от обиды, пытался двигать головой.
- Тш-шш-шш-шш-шш-шш, моя маленькая, сейчас мама тебя хорошенько запеленает, я потом убаюкает мою крошечку, и ты уснешь у мамы на ручках, как настоящий грудной ребеночек…, не обращая на меня внимания, продолжала меня пеленать в следующую пеленку без головы. Я ощутил, что моя голова с телом уже образовали единое целое.
Как было обидно и противно слушать такие слова в свой адрес. Я же не девочка, не крошечка, не лапочка…, а взрослый мужчина, зачем меня так унижать…
- Как ты горько плачешь, моя девочка. Поплачь поплачь, теперь твоя очередь наступила плакать, я уже свое отплакала. Это такая приятная месть… Поправляя соску у меня во рту, Светлана помурлыкала, вот лучше бы сосочку сосала,- на, пососи, легче станет, вот увидишь.
Я ни как не прореагировал на ее слова продолжая плакать. А она, тем временем, пеленала меня следующей пеленкой, как я понял, опять с головой, закрепляя ее каким-то платочком, завязывая его, как и первый, с зади за шеей. Мое тело сжималось с каждым оборотом все больше и больше, мне становилось уже трудно дышать, но было не жарко…
- Ну вот, с пеленками покончено, сейчас в одеялко байковое запеленаю свое сокровище, и ленточками розовенькими красиво перевяжу мою красавицу, чтоб пеленки ни на грамм не ослабли во время сна. Чтобы моя лапочка спала крепко, и видела красивые сны. – Вот так, вот так, тугенько ленточки затянем, красивенькие бантики завяжем… - Ах какая у нас девочка красивенькая получается, любовалась мной Света. А я продолжал всхлипывать, захлебываясь от слез.
- Сейчас я тебя убаюкаю, моя сладкая, расстегивая верхние пуговицы своего халата, она взяла меня к себе на ручки, и вставила в мой всхлипывающий рот свою волшебную грудь.
Я удивился, как у не так легко получается со мной обращаться, не ужели я такой легкий, или она такая сильная…
Слезы начали проходить, я сосал ее грудь, и наслаждался этим волшебным , незнакомым мне ранее чувством успокоения и блаженства, утопая и растворяясь в ней, в этой прекрасной девушке… Я действительно любил ее грудь и ранее, но чтобы так…, я сам себе начал удивляться. У этой женщины и в правду начинает получаться меня успокаивать, пытаясь держать себя в руках, подумал я. И все-таки, первый раз за сегодняшний день мне стало хорошо и спокойно…, мне и в правду захотелось назвать ее МАМОЙ. Моя эйфория продолжалась не долго, из моего рта вытянули грудь, а пока я хныкая приходил в себя, вставили бутылочку с соской, в которой была молочная манная каша, как я понял.

[Алёнушка]

- Теперь нашей плаксе нужно покушать, потому что голодными деток спать не ложат. Давай, моя красавица, покушай кашку вкусную и сладенькую. А потом мама даст тебе еще сисю, и песенку тебе споет, и уснет, моя лапочка драгоценная, у мамы на ручках.
Я не заметил, как мы уже оказались на кровати, мама придерживала меня одной рукой под спину и голову, придавая мне полулежачее положение, а второй рукой держала бутылочку ровно перпендикулярно моим губам, мне было так удобно и уютно. Я, высасывал немного густую кашу из бутылки, и не мог понять свои смешанные чувства. Все-таки чувство комфорта и уюта преобладало над всеми обидами, которые надо мной сегодня производились…, и все-таки я эгоист, подумал я, что так легко все ей простил, ради собственного блага.
Когда молочная смесь в бутылочке закончилась, меня опять приложили к нежной груди, и я опять начал испытывать неимоверное блаженство, посасывая ее волшебную сисю.
- Аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а …
Я летал от удовольствия в облаках, слушая ее монотонные напевания колыбельной песенки, начинал периодически проваливаться в сон…
- Спи Сашенька, спи мое солнышко, завтра у нас с тобой будет новый день, новые заботы, переживания и радости…
- Аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а…
Так и не разобравшись со своими чувствами, я уснул крепким младенческим сном, а нужны ли мне эти разборки, по-моему и так все стало на свои места…
Ночью я просыпался пару раз, обнаруживая во рту сосочку, писявшийсь сосал ее. Мама меня успокаивала, сюсюкавшись со мной, переворачивала меня на другой бочек. Ощущая ее присутствие и заботу, я опять с блаженством засыпал. Ночью мне снились красивые цветные сны, а еще я летал в своем прекрасном младенческом сне.
Так умиротворенно и беззаботливо, я еще ни когда не спал, в своей не легкой одинокой сироткой жизни…

[Алёнушка]

СЕСТРА ЛЕНА


Красивая солнечная поляна, вся усеянная яркими полевыми цветами, расстилается перед моими глазами…
Вижу грациозную белую лошадь, скачущую по этой озаренной солнцем глади цветов. Вот я уже скачу галопом на этой лошади поэтому не объятному лугу, поражаясь легкости и плавности моих движений. Мне так приятно и уютно скакать, по этим волшебно-красивым просторам. Такого переплетения красок и красоты видов, я еще не помню в своей жизни. Внезапно у моей лошади вырастают крылья, и я с затаенным дыханием взлетаю вместе с ней высоко в небо…
Мы с моей лошадью долго летим, разрезая небо своими фигурами. А я все любуюсь и любуюсь этими потрясающими мое сознание, своей волшебной красотой просторами. Так хорошо было плыть по безграничному небу, ощущая полную свободу и чудесное наслаждение от чувства невесомости и полета!
За полями начало виднеться красивое синее море с необъятными берегами. Тут моя лошадь-птица начала медленно и не спеша терять высоту, опускаясь в низ, к этим берегам белого песка. Приземлившись, я встал с нее и пошел по берегу этого моря своими босыми ногами, взбудораживая и без того не спокойные волны. Вода переливалась на солнце и слепила меня своими янтарными разводами и переливами. Я поднял голову, и продолжая брести по воде просто шел, незная куда и зачем…
–Это, наверное сон, подумал я, сопоставляя все происходящее. Сначала красивые луга, потом лошадь с крыльями, теперь иду по воде, не ощущая ногами ее прохлады, и все так хорошо…
Тут мне захотелось присесть зачем-то на минутку, потрогать воду руками. Присаживаясь, как-то по девчачьи, я почувствовал, как потеплело у меня между ног…

-Вот, блин! Опять я намочил свой подгузник, просыпаясь, подумал я. Так все было прекрасно, и тут опять эти ненавистные пеленки, да еще и эта соска…
Открыв глаза, я увидел перед собой маму Светлану что-то ласково мурлыкающую, Глядя на меня сверху вниз и мило мне улыбающуюся. - Она уже давно встала, подумал я, ее красивое личико уже было накрашено и волосы тоже были уложены и заколоты. Глядя внимательно ей в глаза, я увидел в них бескрайнее синее море из моего сна. Я тонул в этих глазах, наслаждаясь их волшебной красотой…
- Ути-пути, моя маленькая, вставай мое солнышко. Мы так хорошо и крепко поспали. Сейчас моя лапочка будет кушать. Потом к нам присоединится еще одна твоя новая мама, моя сестра, ее зовут Лена, ей тоже, судя по всему, нравится возиться с маленькими детками вроде тебя. И мы в месте теперь будем заниматься воспитанием нашей маленькой девочки Сашеньки. Да, моя крошка?
Нежно мурлыкая со мной, устраивая меня на своих ручках, сюсюкалась со мной моя новая мама, расстегивая на себе лифчик.
Но не смотря на ее веселое ко мне настроение, мне опять стало так противно, что я опять лежу у нее на руках весь такой беспомощный, в пеленках, с соской, да еще и в мокром подгузнике…
Скривив свое лицо, я пытался сказать ей, чтобы она меня немедленно размотала и наконец прекратила вообще эти сумасшедшие и непонятные игры со мной, но вместо этого у меня получалось только мычание и агу-канье.
В ответ на свои протесты и уже начавшее хныканье, я получил в свой куксившийся ротик нежную и сладкую сисю. Сразу как-то стало спокойно и комфортно на руках у мамы и сосать ее волшебно-успокаивающую сисю, что я забыл о своих проблемах и переживаниях… Самое интересное было то, что и рукам и ногам было как-то удобно и комфортно, что я забыл вообще про них, что ими, между прочим, можно еще и шевелить, но таких движений мне сделать ни как не удавалось, поэтому я тихо куксил и делал вид, что мне не уютно.
-Соси, соси моя маленькая, я знаю, тебе нравится мамина сися. И маме приятно…
Сосать пришлось долго, но мне было не в тягость заниматься таким занятием, и даже не услышал, как щелкает замок на входной двери, и не заметил, как в комнату вошел кто-то посторонний, и милым тихим женским голосочком произнес:
- Здравствуйте мои родные!
Краем глаза я мог видеть человека, стоявшего перед ними. Это была молодая и не менее красивая девушка, казалось, что она была еще моложе, чем Света, с такими же синими, как глубокое море глазами и таким же красивым личиком. Эта девушка была такой же комплекции, как и Света, такая же высокая и с такой же шикарной грудью, ну просто кровь с молоком. Лена остановилась в метре от нас и прислонила руки к своей груди, соединив вместе свои ладошки, с восхищением наблюдая за нами. У нее был такой миловидный и восторженный вид, как у детей при виде котенка или цыпленка.
-Боже мой! Какая прелесть! Какая у нас тут красивая лялечка есть! Как красиво ты, Светка, ее запеленала! Такое одеяльце с платочками! Такие ленты розовые с бантами красивыми! Когда ты мне позвонила и объявила о своей «победе» над Сашей, сказав, что наша девочка уже упакована во все пеленочки и распашеночки, которые мы для нее приготовили, я летела сюда на крыльях, ведь мы так с тобой этого хотели, и мечтали сделать из Саши маленькую и беспомощную лялечку, сосущую соску. Так классно у тебя все получилось! Как я рада, за тебя Светик. Я так хочу ее поскорей перепеленать, проиграться с нашей красивой куколкой, и тоже дать ей свою сисю! А Сашеньке там не больно? Ей удобно?
-Конечно же удобно, она спеленута очень мягко, нежно и одновременно туго, отвечала Света. Посмотри, с каким удовольствием она сосет сисю! Да Сашенька? Тебе хорошо у мамы на ручках?
Я закрыл глаза, прекращая сосательные движения. Мне стало так стыдно…
-Ну, не останавливайся, моя радость! Не надо стесняться маму Лену, она хоть и младше меня на пару лет, она такая же тебе мама, как и я, и от нее у нас нет, и будет секретов, моя лапочка. Вот увидишь, крошка, Леночка такая же нежная мама как и я, и тебе так же приятно будет сосать и ее грудь… -Лен, принеси, пожалуйста из кухни бутылочку с молочной смесью, она в микроволновке стоит.

[Алёнушка]

Лена тут же отправилась выполнять поручение старшей сестры. Принеся бутылочку, она заметила и подчеркнула тот факт, что такие розовенькие бутылочки сосут только маленькие девочки, все более унижая и без того унизительное мое положение.
Мне очень захотелось опять, как вчера, разрыдаться, было так обидно! Но при чужом человеке, то есть при Лене, я этого делать не имел права. Я с ужасом заметил то, что Свету я уже считаю СВОЕЙ. Ну и не зря, подумал я, за последние несколько часов, я так и ощущал ее, как свою любимую и заботливую МАМУ. Еще я подумал, что нельзя мне перед этими двумя девицами распускать нюни, и при первой же возможности я освобожусь от этих чертовых пеленок, и тогда я им покажу, кто тут «Маленькая девочка», и кто есть кто…
Пока я копошился в своих мыслях, думая о своем не завидном положении, мне уже была вставлена соска от бутылочки в рот с молочной кашей, которая, кстати, была ни чего на вкус, и которую я неохотно сосал, делая вид, что мне не нравится эта еда, и как мне ее подают. Наверное, я все-таки проголодался, подумал я.
- Не бойся Сашенька, соси кашку! Больше мы не будем пользоваться ни какими лекарствами. Теперь у нашей лялечки появилось две мамы, и они уж как нибудь справятся со своей маленькой лялечкой, и позаботятся о своем ребеночке, не дадут нашу девочку в обиду, а так же не дадут ей свободы действий. Ты еще маленькая, что бы что то решать, и мы будем думать как с тобой быть, понятно моя красавица?
- А пока ты еще совсем маленькая и крохотная лялька, поэтому будешь основное свое время проводить в пеленках, и только в пеленках! Поддерживала сестру Лена.
Мама Света держала меня у себя на левой руке, слегка приподняв голову, а правой держала бутылочку. Тем временем мама Лена присела перед нами на коленки и нежно гладила меня своей рукой по лбу по щечкам, расправляя все складочки на моих платочках. Потом замечая тот факт, что я уже начал хорошо кушать, Света встала со мной на ручках и начала ходить со мной по комнате в зад, и вперед, припевая какую-то колыбельную. А Лена тем временем, занималась перестиланием на кровати новых одеял и пеленок.
По мере опустошения бутылочки, меня почему то все сильнее и сильнее тянуло в сон. Света это не оставила без внимания, и произнесла мне громким голосом, не давая мне засыпать.
-Сашенька будет спатки в новых пеленочках, у Леночки на ручках, и с ее сисей в ротике. А спатки нам еще рано, всему свое время, поднимая меня в более вертикальное положение, помогая мне справиться с навалившейся сонливостью.
Хоть в одном я был согласен со своей мамой, и мне рано было засыпать, и я как мог, боролся со сном. Но не смотря на все ее старания, все равно проснулся уже лежа абсолютно голый на кровати от холода, и еще от того, что меня уже смазывали везде детским пахучим кремом, от этого мне стало еще холоднее, и я окончательно пришел в себя. Вот он МОЙ ШАНС, подумал я, и начал подниматься на кровати что бы сесть. К моему великому удивлению, у меня это получилось, и я продолжил вставать на ноги. Эх, сейчас покажу им кузькину мать. Сейчас они увидят, кто тут маленькая девочка, сжимая челюсти до боли, со злостью подумал я. Мне хотелось разорвать этих женщин, несмотря на то, что я получил такое необычное удовольствие от Светы за последние сутки нахождения с ней в моей квартире. Но отбросив такие мысли, я подумал, что свобода для меня главнее.
Заметив меня встающим на ноги, моим мамочкам это не понравилось, они накинулись на меня вдвоем…
-Кто тебе разрешал вставать! Маленькие детки должны лежать и сосать сосочку. Сашенька ходить еще не умеет! А ну быстро ложись…
Мне показалось, что на меня положили сильный груз, и все мои попытки скинуть его, сходили на нет. Отчаянно сопротивляясь с ними, я подумал, какая же все-таки сила кроется в этих девицах. Света заломала мне руки и прижала меня лицом к кровати, укладывая меня абсолютно голого на живот, а ноги оставила свисать вниз с кровати. Все произошло так быстро, что я не смог ничего понять. Мои мамочки так легко со мною справились, как будто я и не мужчина вовсе. Мне показалось, что в этих девчонках кроется какая-то волшебно-колдовская сила и энергия. Потом Лена, куда-то удалилась и через пару минут пришла с ремнем в руках.
-Сейчас ты, наша девочка получишь первый, и надеюсь последний свой урок. И не надо сопротивляться, а ну ка быстро прекрати. Саша, нам так жалко тебя бить, но придется, что бы ты была впредь послушной и покорной девчонкой, и чтобы ты больше ни когда не смела баловаться у нас. Угрожающим тоном, со сталью в голосе говорила со мной Света, еще сильнее прижимая меня к кровати.
Лена тем временем уже шлепала меня по голой заднице ремнем со всей силы.
- Вот тебе, негодница, вот тебе, что бы впредь не сопротивлялась и слушалась нас, говорила Лена…
Сначала мне было не больно, потом стало обидно, и прибавилась боль в попе. А меня все били и били, не останавливаясь, делая вид, что не замечают мою обиду и мои проступающие слезы на щеках. Мне казалось, что мое избиение ни когда не кончится, и в первый раз мне по настоящему захотелось опять в пеленки и к маме на ручки. Тут я уже начал громко рыдать с просьбами о пощаде. И только тогда они остановились. Положив меня рыдающего на спину, не забыв перед этим смазать мою изнывающую от боли попку кремом. Мне было так стыдно лежать перед двумя красивыми девушками на спине, выставляя на всеобщее обозрение все свои прелести, да еще и рыдать при них, закрывая свое лицо ладонями рук.
-Раз ты Сашенька такая, говорила мама Света, и так себя ведешь, придется наказать тебя по-настоящему тугим пеленанием, чтоб знала, как баловаться. Так, Леночка, ты сколько постелила пеленок?
- Три бязевых и две фланелевых, Светочка!
- Давай добавляй еще по две. Всю эту неделю будем пеленать Сашу в пять бязевых и четыре фланелевых, что бы знала, как с нами шутить. И ни каких памперсов, стели ей марлевый подгузник, ведь памперсы еще и заслужить надо.
Плачущего меня бесцеремонно переложили на край кровати, и не обращая на меня ни какого внимания, они вдвоем перестелили все пеленки по новой. Потом вернули меня на место и принялись вдвоем пеленать.
-Обернем нашей малышке подгузничек между ножек и вокруг попы, говорила Света. Пусть мочит свои пеленки, что бы ей было не приятно писять под себя. У нас много пеленочек всяких, хватит по десять раз в день менять нашу лапочку. Еще у нас есть умная машинка-автомат, все постирает, все посушит, нам с тобой Леночка только вытащить и погладить остается. Пока Сашенька совсем еще маленькая, будем гладить ей пеленочки, да к тому же две мамы уж как нибудь успеют позаботиться об одном ребеночке.
Мне было так противно, что я как девчонка плачу у них на виду, и вместе с этим обидно, что они так со мной обращаются, и что опять я буду спеленут этими девушками в тугие пеленки, как маленькая беспомощная лялька. И опять меня как куклу будут носить, качая на руках. Я же не кукла, не малышка, не лялька, я взрослый мужчина, зачем они меня побили и так унижают…. Я все ни как не мог успокоиться, плакал как девчонка и громко всхлипывал.
Мне насильно засунули соску и приказали сосать с причмокиванием, что бы ни плакала, объяснили мне. Пока я был погружен в свои мысли, уже все тело от подмышек до самого низа было спеленуто во вторую бязевую пеленку. Света пеленала в хороший натяг, показывая Лене как нужно все это делать. Мои ноги уже были припеленуты друг к другу очень туго и одновременно мягко, почему-то меня это успокаивало, все-таки Света знала свое дело, думал я. Потом мои мамы спеленали меня третьей пеленкой с руками, низ пеленки был подвернут наверх и мои руки стали совсем неподвижные. От этого у меня началась истерика, потому что мамочки насильно убрали мои руки с моего рыдающего и перекошенного от душевной боли лица. В следующую пеленку я был упакован с головой, что еще больше утвердило мою беспомощность. Следующая пеленка без головы меня обмотала, прижимая предыдущую к шее. Потом следующая, опять с головой, и так все остальные в соответствующей поочередности. Громко всхлипывающего меня две паучихи быстренько допеленали во все оставшиеся пеленки, не забыв повязать кружевными платочками. Я чувствовал как мои ноги, руки, шея и голова составляют единое целое, точнее сказать, я не чувствовал ни рук ни ног от такого тугого пеленания. В завершении, меня замотали еще и в байковое одеяло и перевязали розовыми лентами, с красивыми бантиками. Они так долго их завязывали… Потом отошли немного назад, любуясь своей работой, начали щелкать фотоаппаратом, который принесла Лена.
К моему удивлению, я уже почти успокоился, и сон опять приближался ко мне. Я поражался быстрой перемене своего настроения. Но почему-то мне в пеленках было комфортно и уютно, как будто я в них уже не в первый раз. Все-таки им удалось меня сломать, подумал я, и от этого начал куксить в тугих, абсолютно не дающих мне ни единого намека на движение своих пеленках, успокаивая себя той мыслью, что если они за меня все решают, то хоть это не происходит все для моего же блага. Я не заметил, как меня положили на бочек, и только когда Ленин сосочек ее груди оказался у меня во рту, я по настоящему успокоился и стал медленно проваливаться в сон, посасывая нежную еще более упругую МАМИНУ сисю…

[Алёнушка]

-Давай Сашенька, по соси теперь мою сисю, мне тоже будет приятно ощутить твой маленький ротик на моей чувственной сисе. А мама тебя покачает на ручках, споет тебе колыбельную песенку, и будет наша маленькая плакса спатки сладко-сладко, в своих пеленочках, вся такая красивенькая и нарядненькая…
Мурлыкала со мной Лена, своим еще более тоненьким и более нежным голосочком.
Периодически просыпаясь, я заметил, что мама Лена уже ходит со мной по комнате, покачивая меня на своих ручках, и во рту у меня опять соска, которую я сосу по инерции, не заметив, как я с ней оказался. Мама все видит и успокаивает меня, напевая мне колыбельную. Она такая же как и Света, подумал я, такая же ласковая и нежная со мной, а еще я не переставал восхищаться неимоверной силой этих сестер, мне так хорошо и спокойно было находиться у них на руках, и засыпать под нежные укачивания…
- Давай, засыпай, моя зайка, впереди еще большой день, и нам нужно хорошенько отдохнуть. Аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а …

Во время сна я один раз проснулся от того, что свежий ветерок промчался вокруг моей щеки, я открыл глаза, увидел открытое окно в спальне, вот почему мне не жарко, подумал я, ведь в таком количестве пеленок мне еще не приходилось доводиться. Потом я заметил, что меня положили на бочек, и так мне спать очень удобно и комфортно. К своему уже привычному мне удивлению, я почувствовал абсолютную беззаботливость моего положения и беспредельное блаженство, даже соску мне уже не прикрепляли резинкой как раньше, и мне не хотелось ее выплевывать, как ни странно, но мне нравилось ее сосать, это чем то напоминало мамину грудь. Вот блин, опять я абсолютно бесконтрольно пописял под себя, еще сильнее я принялся сосать мое «снотворное», мне стало тепло и уютно, и я опять уснул крепким младенческим сном, не почувствовав ни какого дискомфорта от того что уписялся.
Проснулся я, лежа уже на спине не в спальне, а в гостинной комнате от щелкающего Лениного цифровика. Зачем они меня опять фотографируют, подумал я, какой в этом прикол …
Заметив мое пробуждение, мои мамы стали сюсюкаться со мной, сделали еще несколько снимков, а потом повернули фотик дисплеем ко мне, что бы я мог рассмотреть себя, перелистывая одну фотку за другой.
- Посмотри родная, как ты хороша и прекрасна в этом младенческом наряде. Вот скажи, как тебя после этого мальчиком можно назвать, если ты у нас, Сашенька, самая миленькая и красивая девчонка на свете…
Глядя на свои фотки, я не верил своим глазам. На меня смотрела и в правду миленькая девочка с соской во рту и в красивом белом с розовым кружевом платочке, с ярко накрашенными глазками, подведенными бровками и ресничками, с розовыми оттенками теней вокруг моих серо-зеленых и без того красивых глаз. Да еще и слегка румяные щечки подчеркивали весь мой девичий и невинный вид. Я заметил абсолютную гармонию сочетания моего наряда и макияжа. От всего этого мне стало не по себе, и я начал опять куксить, пытаясь пошевелиться в своих пеленках.
- Посмотри Саша, какая ты стала у нас красивенькая и хорошенькая девочка сегодня. И теперь ты всегда будешь такой красивой и нарядной. Уж об этом мы проследим, да Лена? Глядя на улыбающуюся Лену, сказала Света. И не надо брыкаться, теперь мы, твои мамочки, будем решать за тебя все, что тебе одевать, когда тебе спать, что тебе кушать, и наконец, когда и где тебе гулять, сюсюкала она. Да, кстати насчет покушать, что там нам приготовила наша мама Лена, вставляя мне в рот соску с бутылочкой молочной смеси, сегодня мама Лена нам готовила кушать, пока мама Света занималась красотой нашей любимой доченьки Саши.
Мне ничего не оставалось делать, как сосать молоко из бутылочки, несмотря на то, что я был очень обижен на своих мамочек, за то, что они так надо мной издеваются, зачем они из меня делают девочку, носят на ручках и обращаются со мной как с грудным ребенком. Я не успел подумать о том, что я не грудной, как мой организм, словно противореча моим мыслям, как то предательски расслабился, и я почувствовал, как стало тепло между моих ног. Опять я абсолютно не контролируемо уписялся, подумал я, и слезы обиды выступили из моих накрашенных глаз, скатываясь вниз, и сразу впитывались в платочки, завязанные на моей голове.
- Ну, все, моя маленькая, не надо плакать. Наверное мокрая вся. Что написяла, наверное, там под себя целое море?
Словно чувствуя, что я во всю мочу свои пеленки, нежно произнесла мама Света, держа одной рукой бутылочку, а другой, нежно вытирала мои мокрые от слез щеки.
-Не плачь, моя хорошая, посмотри на себя, как тушь размывается твоими слезками, совсем не красивая девочка становишься…
- Ничего страшного, что девочка вся мокрая. Сейчас, Сашенька, сейчас мы тебя подмоем и перепеленаем в сухие и чистые пеленки. Промурлыкала своим более тонким голосочком мама Лена.
- Пеленок у нас много, и бязевых и фланелевых, жалеть мы их не будем, и подгузников тоже хватит, что бы наша лялечка писялась, сколько ей хотелось, и будет нашей красавице хорошо и уютно лежать у нас на ручках, посасывая мамину сисю. Да Сашенька? Обращаясь ко мне как к маленькой, говорила мурлыкая со мной Света, глядя на меня с искренней улыбкой сверху в низ. А я, вопросительно на нее глядя, уже допивал молочко из бутылочки.
Потом мои мамочки, меня размотали, подмыли как девочку, не давая мне ступить ни шагу. А перед тем как подмывать, намазали меня каким то кремом с ядовитым запахом, и после купания я с ужасом заметил отсутствие волос на моем теле. У девочек, а тем более у маленьких, не должно быть этих противных волос, заявили они мне. Я был шокирован таким поворотом событий, не ужели из меня и в правду решили сделать девочку, я то думал, что это шутка. Мне стало противно от всего происходящего, и я стал умолять моих мам не унижать меня так. Я лежал перед ними на кровати абсолютно без одежды с широко раздвинутыми ногами и руками, потому что был такой приказ. Далее, не обращая на краснеющего меня никакого внимания, вставили мне в рот соску и растерли меня всего детским кремом с нежными словами и запеленали опять в большое количество пеленок, но уже без одеяла, объясняя это тем, что одеяла деткам нужны только для крепкого сна. А бодрствовать наша лапочка, будет просто туго спеленутой без одеяла.
Целый день мои новые мамочки игрались со мной, как с куклой, не выпуская фотоаппарат из рук. Потом на ночь меня в очередной раз искупали в ванной с игрушками и хорошенько упаковали, надев все таки на этот раз на меня памперс, ползунки и распашонку, и не забыв про байковое одеяло, соску и розовые ленты…

Так протекала моя первая неделя в качестве грудного ребенка. Через каждые три – четыре дня мамы мне брили лицо бритвой, ведь маленьким деткам нельзя давать в ручки острых предметов, объяснили они мне. Каждый день меня прилежно пеленали, на свободу я вырываться уже не хотел, наверное, боялся, что меня опять накажут, а вообще-то мне стало все-таки немного приятно быть ребенком в руках моих мамочек, даже чуть-чуть нервничал, когда меня оставляли голенького для того, что бы подышало мое тело. Всю эту неделю меня в наказание пеленали без памперсов, как и обещали, во множество пеленок и абсолютно голого, доказывая свою крепкую любовь тугим пеленанием. А на ночь, одевали меня как младенца в ползуночки, распашонки и памперсы, поэтому за день вымученный, я хоть ночью высыпался. Спал я на большой кровати в моей спальне между моими мамами, как все-таки приятно ощущать материнскую заботу и ласку с двух сторон.
На этой неделе мама Света часто отлучалась, и я оставался один с мамой Леной, я так понял, что Света рассчиталась с работы. И «больше ни когда не оставит свою крохотную девочку одну», так она мне сообщила. А еще она мне напомнила об окончании 6-ти месячного срока до получения свободного обращения нами всем состоянием, оставленным мне в наследство в Детройтском банке. И что этот срок как раз заканчивается ровно через три недели, как раз по окончании моего отпуска. По этому, я через три недели буду выпущен из пеленок на один день для получения полного расчета на работе. Это будет последний мой день в качестве взрослого человека и вообще в образе мужчины. И вся моя одежда будет выброшена на помойку, так как она мне больше ни когда не пригодится. К вечеру, того же дня, я должен буду вернуться на ручки к своим мамочкам. В противном случае я останусь без наследства, без квартиры и все мои интимные фотки будут расклеены по всей Москве, да еще и размещены в интернете. Этот факт меня не очень устраивал, но было уже поздно что то предпринимать, я знал, что я попался в сети этих коварных женщин, и выхода из этого положения я не видел. Честно говоря, лежа в пеленках у меня было много времени проанализировать свое поведение к Светлане и вообще ко всем моим бывшим девушкам, что мне самому хотелось плюнуть себе в лицо за такие дела и поступки. По этому, быть спеленутым в нежные пеленочки, да еще и на ручках у таких мам как Света и Лена, я считаю это лучшим наказанием, за мои грехи, и больше ни чего мне от этой жизни и не надо, считал я.

[Алёнушка]

Следующую неделю я провел в основном в обществе мамы Светы, потому что Лена была целыми днями на работе, это была ее рабочая неделя, как объяснила мне Света. Всю эту неделю меня пеленали в меньшее количество пеленок, и обязательно в памперсах, потому что мое наказание закончилось. К моему удивлению, я уже так привык к пеленкам, что когда мои любимые мамочки меня перепеленывали, оставляя долгое время на свободе, то мне опять, почему то становилось очень обидно, что меня не любят, и начиналась истерика со слезами и горьким плачем.
Каждый день в мой гардероб добавлялись новые вещи, пошитые мамочками, то новые ползуночки, то распашеночки, беленькие и розовенькие колготки, красивые и мягкие боди. Примеряя их на меня, завязывая на моих волосах пышные банты и радуясь за меня, не забывая меня в этом виде фотографировать с накрашенными глазками, вставив мне в ротик красивую сосочку.
А еще они иногда баловали меня хорошим оргазмом, но с одним условием, что я должна во рту всегда держать сосочку, но лучше мамину сисю, обязательно в пеленочках и представляя себя при этом маленькой лялечкой, капризничающей по пустякам, сюсюкаясь со мной при этом, держали меня на своих ручках, убивая во мне все мужское начало. Самое интересное, это то, что мне это начинало нравиться, когда тебя качают на ручках, и ты сосешь нежную и волшебно- сладкую мамину сисю, обнимая маму обеими своими руками, тебе что-то мурлыкают на ушко, доводя тебя до счастливого конца нежной маминой ручкой. Потом я взрываюсь в экстазе с чувственными стонами, и от переполняющих чувств, мои глаза наполняются слезами, и я уплываю на волнах счастья куда-то далеко-далеко…
-Тш-шш-шш-шш-шш, успокаивают меня мои мамочки в два голоса, совсем наша девочка разволновалась…
Я сквозь плачь и всхлипывания пытаюсь что то сказать им, поблагодарить…
-Мф-мм-мм-мм-мм-мм…
Как чувствую, что соска опять заполнила весь мой плачущий рот. От безысходности моего положения, я начинаю ее сосать, соска мне и в правду приносит облегчение, я начинаю приходить в себя, возвращаясь на землю.
-Тише, Сашенька , не надо плакать, совсем расплакалась наша лапочка. И не надо ни чего нам тут говорить, еще мала, что бы разговаривать. Вот так, умничка, посмотри на нее Лен, как сосет сосочку, ну прям как грудничок.
Меня уже вытаскивали из скомканных пеленок, в которых я получил свою порцию счастья, и укладывали на свежие, только что постеленные мамой Леной, пока я был на ручках у мамы Светы.
-Сейчас мы хорошенько спеленаем нашу крошечку, говорила мама Лена, пеленая меня. Вот так, тугенько замотаем, что бы Сашенька по быстрей успокаивалась, а то совсем разволновалась наша красавица…
Куксившего меня безцеримонно перекатывали из стороны в сторону, туго заворачивая во множество пеленок, не обращая ни какого внимания на мои капризные стоны, как будто я кукла какая то. Но где-то внутри меня мне было очень приятно чувствовать на себе такое внимание и заботу о себе.
За все это время мои мамы уже досконально научились пеленанию, поэтому Леночка запеленала меня быстро и удобно, не забыв о розовых лентах с красивыми бантами. И я, беспомощно барахтаясь в своих пеленках, всегда быстро засыпал после секса на маминых ручках, под ее нежные мне напевания и укачивания.

Засыпая, я тонул в глубокой синеве ее глаз и молил судьбу о том, чтобы мои любимые мамочки ни когда меня не бросили и любили меня вечно!!!

[Алёнушка]

НАШ НОВЫЙ ДОМ



Вот и наступил тот долгожданный день, подумал я просыпаясь ото сна, когда я, наконец, смогу одеть свою нормальную мужскую одежду и прогуляться своими ногами по моему родному городу, по моей любимой Москве. А может быть Свете и Лене уже надоело играть со мной в «дочки матери», искорка надежды пробежала в моей голове. Увидев мое пробуждение, ко мне подошла мама Лена, разговаривая нежными словами и как обычно держа в своих ручках детскую бутылочку с молоком для моего утреннего кормления. Я с разочарованием подумал, что уже целый месяц меня кормят только с ложечки какими-то противными пюре, или через соску дают молочные смеси, и с радостью представил, что хоть сегодня я смогу где нибудь нормально поесть, ложкой и вилкой, как нормальный человек…
Допивая молочко из бутылочки, я в очередной раз с обидой заметил, как намочил свой памперс абсолютно не контролируемо. Этот факт меня уже не удивлял, потому что теперь всегда со мной происходили подобные дела. По этому поводу мамочки меня успокаивали, что с маленькими ляльками, находящимися в пеленочках, такое всегда происходит безконрольно, и что памперсов у нас много, а еще меня в обиду ни кому не отдадут. Так как я уже к этому времени чувствовал себя именно маминой лялькой, и ни кем иным, то им меня удавалось успокоить, и я сильно по этому поводу не комплексовал.
Когда я почувствовал воздух в бутылочке, начал хныкать, мама Лена быстрым и привычным движением заменила соску от бутылочки на пустышку, которую по инерции продолжал сосать. Потом она меня бережно стала разматывать, сначала вытянула из-под меня все ленты и не спеша стала их наматывать на ладонь руки с сюсюкающими словами. Я начал куксить от предвкушения того, что сейчас окажусь на свободе и меня освободят от этих тугих пеленок, и наконец, смогу немного пошевелить ручками и ножками, лишний раз, убеждаясь в том, как качественно стали меня пеленать. Раньше, хоть под утро пеленки становились свободнее, а сейчас мне казалось, что они натягивались еще туже, чем вечером, но этот факт меня уже ни сколько не обижал поскольку к пеленкам я уже привык и без них, наверное, не смог бы уже уснуть. Потому что в один из вечеров мои мамы поленились меня туго заворачивать на ночь, и впоследствии об этом пожалели, я брыкался и крутился всю ночь, не спал ни я, ни они, только под утро перед рассветом все-таки я был спеленут туго и по всем правилам. Я помню, что спал в тот день не просыпаясь до обеда…
Я не заметил, как оказался совсем голым и уже без памперса, подняв ручки вверх начал потягиваться, прогибаясь всем телом…
-Потягушки, потягушки, моя сладенькая, гладила меня мама Лена по груди, животу и опускаясь вниз до самых колен двумя руками, нежно мурлыкала, глядя на меня умиленными и любящими своими синими, как море, глазами, и улыбаясь мне.
Потом подошла мама Света, и мягко взяв меня за руку, повела меня в туалет, полностью раздев меня там, посадила как девчонку на унитаз. Я присел, абсолютно не понимая, глядя на нее вопросительным взглядом, ведь меня в первый раз за месяц посадили на унитаз. Сказать я ничего не мог из-за находившейся во рту соски, да и не разрешалось мне разговаривать до тех пор, пока у меня не вытянут изо рта соску. Мама мне объяснила, что сейчас мы с ней пойдем в месте ко мне на работу, по-этому я должен сходить по большому, что бы у нас не было плохо пахнущих «сюрпризов» вне дома.
-Мы оденем нашу малышку тепленько, обязательно в памперсе будет под одеждой наша Сашенька, и колготочки оденем, и комбинашечку красивую с кружевами. А мама будет всегда рядом, что бы во время нашей крошке подгузнички поменять. Да еще и покормить мою девочку надо, по-этому мама возьмет с собой парочку памперсов и бутылочку с молочной кашкой для нашей золотой и любимой лялечки
Света нежно и протяжно сюсюкала со мной, уже стоящим в ванной, заботливо подмывая меня как девочку. Ко всем этим издевательским словам и действиям со мной, я уже привык, по-этому уже не обижался на своих любимых мамочек, ведь от них исходило тепло и ласка по отношению ко мне, я чувствовал огромную любовь к себе и был благодарен им за это.
После подмывания мама Света обернула меня полотенцем и принесла в спальню, поставив меня на кровать как куклу. Мои мамочки стояли на полу, нежно вытирая меня мягким полотенцем, и тут я лишний раз убедился, какой я маленький по сравнению с ними, потому что наши лица были на одном уровне. Еще я увидел на кровати приготовленные мамой Леной вещи, это была моя одежда, мои джинсы, рубашка и кофта. А потом, когда с меня убрали полотенце, я увидел еще вещи, лежавшие прямо у моих ног, которые при всем желании я бы и не смог увидеть ранее. Увидев их, я обомлел. Это были белые теплые колготки, какая-то кружевная коротенькая атласная маечка розового цвета и мягкое, уже знакомое мне боди с нижними застежками, и с детским рисунком. Я вспомнил, что провел много фотосессий в нем, с завязанными бантами на голове и с макияжем на лице. Ну а сверху, естественно, лежал нарядный выходной тонкий памперс, мамочки мне купили целую большую пачку этих памперсов, оформленных в стиле детских мультяшек, «для выхода», так они объяснили, что он тоненький, чтобы под колготками и под платьицами, которые тебе еще предстоит носить, его не было сильно заметно.
Мои мамочки сначала высушили мои длинные волосы феном, расчесали, завершая вид девичьими заколочками, а потом принялись меня во все это одевать, с ласковыми и нежными словами сюсюкаясь со мной. Как красиво на мне смотрятся белые колготочки, это кружевное боди и маечка, и что как противно сейчас наша девочка будет смотреться в мужлановских брюках и не красивых мужских одеждах.
- Ну ничего, родная, говорила Света, ты одеваешь эту гадкую одежду в последний раз, мы сегодня с тобой справимся со всеми делами и ты больше ты эту ненавистную мужскую одежду не увидишь ни когда. Сегодня ты получишь на работе расчет, ведь мы теперь богатые с тобой, и работать нам теперь не нужно. Мы с Леной думали, как тебя сегодня одеть, я хотела нарядить тебя красивой девушкой, юбку и кофточку тебя красивую одеть, сапожки зимние тебе купить с верхней одеждой, и так пойти с тобой на твою работу для оформления расчета. Но Лена меня отговорила, зачем оставлять о себе такое плохое мнение у сотрудников, да и не заслужила ты еще так одеваться, не готова ты еще к этому, маленькая еще ты у нас. Ну, ничего, милая, сегодня вечером ты снимешь эту гадость навсегда, и мы тебя по настоящему и постепенно будем превращать из младенчика в маленькую девочку, а впоследствии и в милую воспитанную леди. И с сегодняшнего дня ты будешь говорить о себе только в женском роде, и даже думать будешь о себе как о девочке, поняла? Вытягивая соску, произнесла мама Света, глядя вопросительным взглядом, со стальной искоркой в глазах.
- Понял, ответил я, и тут же получил пощечину.
-Ты слышала вопрос? Еще раз спрашиваю, поняла?
- Поняяяла, тихим дрожащим голосом ответил я. Опять пощечина уже по другой щеке.
- Не слышно ответа.
- Поняла тебя мамочка, сказал я увереннее и слезы покатились у меня из глаз…
Света взяла мою голову обеими руками и прижала ее к своей груди, а Лена стояла рядом и чуть не плача, и улыбаясь, вытирала мои слезы своей нежной ручкой.
- Ну что ты дурочка моя, расплакалась, не надо плакать. Ты плачешь от радости, да? Повернув ко мне голову и посмотрев в мои заплаканные глаза. Да, от радости! Отвечая сама на свой вопрос и возвращая обратно мою голову, произнесла Света. Я знаю, тебе уже приятно, когда тебя называют девочкой, как с тобой обращаются как с маленькой, я знаю, тебе все это нравиться…
- Ну все, Саша, прекращай реветь, вам с мамой Светой пора отправляться, у вас сегодня много дел, и вам все нужно успеть, промурлыкала Лена.
Постояв еще немного в обнимку, меня успокоили, и сняли одетого с кровати, далее мы с мамами проследовали в прихожую и оделись уже полностью. Света надела на себя пальто, накинув красиво и по-женски платок себе на голову. А тем временем Лена надевала на меня мою любимую куртку «Пилот», теплые ботинки, а на голову, мою синюю вязанную шерстяную шапку, заправляя в нее мои длинные вьющиеся волосы под заколками. Мои губы были смазаны гигиенической бесцветной помадой, объясняя это тем, что на улице мороз и нашей девочке должно быть комфортно. Мама Лена намазала мое лицо кремом, вытерла мои заплаканные глазки специальными ватными тампонами, и подвела их косметическим карандашом, при этом подкрасив немного мои реснички. Закрыв за собой дверь, мы вышли на улицу.
Вдыхая свежий воздух, и поначалу делая неуклюжие шаги, ощущая памперс у себя между ног, у меня закружилась голова, то ли от того, что я давно не ходил своими ногами, то ли от того, что воздух был слишком свежим и опьяняющим своей свободой. Мой шаг замедлился, мама Света это заметила, и придерживая меня за руку стала меня поддерживать со словами, что:
- Скоро мы будем больше гулять и находиться на уличке. Скоро наша крошка будет в колясочке гулять туго спеленутая…
Я ничего не понимал, что мне сказала мама, по-этому не придал ее словам значения, и мы продолжили путь, любуясь красивыми машинами и богатством нашего любимого города. Мы шли по заснеженным улицам Ленинградского проспекта, разговаривая о том, как будем себя вести на моей работе, я объяснялся маме Свете в любви, говорил как хорошо, что они с Леной такие заботливые мамы, как сильно я их люблю…
Ведя приятный разговор, как-то быстро мы оказались на пороге нашей фабрики. Зайдя в безлюдный холл, Света поправила на мне джинсы, кофту и волосы, сняв с меня шапку, я с удивлением заметил, что девичьи заколочки она с меня снимать не стала, а наоборот прибавила ко всему виду еще и беленький девичий обруч, расчесывая мои вьющиеся волосы назад.

[Алёнушка]

На фабрике мама оставила меня только один раз, когда я заходил к шефу в кабинет. Мой шеф не стал отказывать мне в расчете и без проблем подписал мое заявление, глядя на меня непонимающими глазами. Я понимал, что мой вид вызывает непонятные эмоции, но зная, что я вижу этих людей в последний раз, я сильно не комплексовал, а тем более, со мной была моя любимая мама, и это для меня было самое главное. Я так привязался за этот месяц к своим мамочкам, и мне даже не приходило в голову как-то им перечить, что касается моей одежды, прически, макияжа или вообще моего поведения.
В отделе кадров мне вручили обходную, с которой мы со Светой долго ходили по бюрократическим кабинетам, от всего этого я уже начал нервничать, сильно хлопая дверями этих кабинетов. В ответ на это мама Света взяла меня за руку, мы зашли в женский туалет. В отдельной кабинке она присела на унитаз с закрытой крышкой, и посадив меня к себе на коленки, вставила бутылочку с молочком в мой недовольный ротик. Пока я сосал бутылочку, заметил, что писяю под себя, стало так противно и обидно, и я начал хныкать.
-Тш-шш-шш-шш-шш-шш , а ну не плакать, шепотом сказала она, -сейчас мы покушаем, потом мама поменяет мою девочку, и тебе, Сашенька будет хорошо, хорошо, хорошо, хорошо… С этими словами она стала меня нежно покачивать.
Я уже заканчивал кушать и мне в правду стало так хорошо и спокойно, что не заметил, как с меня уже спустили джинсы, расстегнули мое детское боди и продолжая раздевать, мама Света залезла своей рукой мне под колготочки и принялась расстегивать мой мокрый памперс. Когда я допил молоко, меня поставили на ноги и приказали поднять вверх мою кофту и маечку, а Света тем временем, поменяла меня быстрыми привычными движениями, натянув на меня колготки, и застегивая на мне боди, на которое быстро натянула мои джинсы. Мне сразу стало так комфортно в сухом памперсе и привычной одежде, что я хотел, было поблагодарить Свету, как вдруг ощутил ее пальчики на своих губах.
-Тихо, лапочка, не надо маме ни чего говорить. Сейчас мы с тобой обойдем еще две инстанции, у нас осталось еще две подписи, потом сдадим все документы в отдел кадров, получим расчетные, и отправимся домой. А по дороге будешь, моя родная, мне рассказывать, как ты любишь свою мамочку…
После посещения туалета мне показалось, что дела пошли у нас побыстрее, и не прошло и часа как мы уже стояли в холле моей бывшей уже работы. Мама Света помогла мне одеться, потом оделась сама, и мы вышли на улицу. Долго не думая, Света остановила проезжающее мимо такси, и вот уже мы стоим на пороге своей квартиры.
Широко улыбаясь, мама Лена открыла нам дверь.
- Ой, а я уже соскучилась, где это мои девчонки запропастились. Я уже успела все постирать, и погладить. Уже постелила в спальне чистенькие глаженные пеленочки для нашей маленькой принцессы. Как Света мы себя вели? Не баловались?
Раздевая меня вдвоем, переговаривались, сюсюкаясь сестры.
-Ты знаешь Лен, наша Сашенька умничка, так все стойко выдержала, даже ни где не плакала, только похныкала чуть чуть, когда ей меняли подгузник, и все…
Я не заметил, как оказался в своем детском наряде уже без кофты и джинсов.
-Все, Сашенька, попрощайся со своей гадкой одеждой, теперь ты будешь одеваться как самая красивая девочка, как принцесса, мурлыкала Лена, а сейчас, после такого трудного дня тебе нужно хорошенько покушать и отдохнуть. Ты же голодная? И подхватив меня на свои руки, понесла в спальню. При виде разложенных на кровати пеленок, мне стало как то не по себе, и одновременно что то меня все таки в этой картине успокаивало.
Меня положили посередине кровати, и начали готовить ко сну, сначала сняли с меня промокший памперс и все остальное, ругая за то, что уже я не могу, чтобы не намочить свои штанишки. Мне стало стыдно, краснея, я пытался безрезультатно вспомнить, где и когда я мог обписяться. Уже стонущего меня намазали кремом, одев на меня новый памперс, распашонку и ползунки, стали привычными движениями быстро пеленать в мягкие и тугие пеленочки. Сколько их было на этот раз, мне было все равно, ведь я знал, что я уже дома, и мои любимые мамочки сделают все как надо, что бы мне было уютно. Но особого уюта я пока не испытывал, пытаясь безрезультатно препятствовать тугому пеленанию, расставлял в стороны руки и ноги и крутить головой. Но как обычно, не обращая на мои сопротивления и протесты, меня пеленали решительными движениями быстро, туго и конечно же с головой, полностью не давая мне ни одной надежды на малейшее движение. Потом вставив в мой уже почти плачущий ротик соску, которую я стал с удовольствием сосать, соскучившись за ней.
Все эти процедуры со мной проделывала одна мама Лена. Теперь я был в ее власти.
-Сейчас покормим мою Сашеньку молочной кашей, вставляя в мой ротик бутылочку с соской, просюсюкала мне моя другая мама. У нас сегодня был тяжелый день, мурлыкала мама Света, укладывая меня к себе на одну руку, и располагая меня в полулежачее положение.
Я быстро высосал густую молочную смесь, так как был уже голоден, да и дело уже шло к вечеру. Оставшись без соски во рту, я начал куксить в своих пеленочках, но долго мне страдать не пришлось, меня быстренько приложили к груди, прохаживаясь с моим свертком по комнате и покачивая меня на ручках…
-Аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а.… Спи моя сладкая, спи моя радость. Давай, давай засыпай, моя девочка… Аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а аа-аа-аа-а…


Проснулся я как обычно утром от поцелуев и милых слов моих мамочек. Как всегда немного поерзав попой, почувствовал промокший подгузник под собой. Соска была во рту, и я стал ее сосать, чтобы не расстраивать своих мам с самого утра и быть послушной лялей. В этот раз, почему то меня сразу перепеленывать не стали, а только положили под меня много подушек, поднимая меня в наиболее вертикальное положение, и послабив все платочки на моей голове так, что я мог видеть всю комнату перед собой и все, что в ней происходит. Мои мамы уселись с ногами на кровать передо мной, готовясь к чему-то важному или, к какому-то разговору. От всего происходящего со мной я не заметил, как в очередной раз позорно уписялся, глядя на своих мам широкими вопросительными глазами, и посасывая соску. Разговор начала Света.
-Дорогая наша Сашенька, торжественным голосом произнесла мама, поздравляю тебя с Днем твоего рождения!…
Непонял, подумал я, ведь у меня День Рождения летом, еще более расширяя свои и без того вопросительные глазки.
-И не надо удивляться, моя родная, сегодня день рождения тебя в качестве настоящей девочки, сейчас ты будешь наряжена в детское платьице колготки, к которым ты уже привыкла, комбинашечку или маечку кружевную, с сегодняшнего дня ты будешь носить под платьем только девичье белье. На голове будут всегда пышные бантики с девичьими заколочками. А на ножках, моя родная, у тебя будут одеты самые красивые туфельки на маленьком каблучке или босоножечки.
Все это рассказывая, Света и Лена смотрели мне внимательно в глаза, из которых не вольно потекли слезки, размывая на моих щеках вчерашний макияж.
- Ну, не плачь, моя красавица. Я знаю, ты плачешь, что туфельки на тебе будут одеты на маленьком каблучке, а не на большом, и что платьица будут на тебе только детского фасона, а не взрослого. Ведь взрослую одежду надо еще заслужить…
Продолжая издеваться, мои любимые мамочки стали меня бережно разматывать…
- Ай яй яй, какой у нас памперс мокрый, раздевая меня, произнесла мама Лена.
- Сейчас мы подмоем хорошенько нашу куколку, сказала мама Света, а потом начнем твое первое в твоей жизни настоящее перевоплощение в самую красивую куколку на свете…
Взяв меня в охапку и вынув соску, своими нежными ручками, Лена понесла меня уже абсолютно голого в ванную комнату, где мои мамочки занялись моим туалетом, купанием, очередным бритьем волос по всему телу и посещением унитаза.
Все это мама Лена делала со мной сама, пока мама Света занималась приготовлением моего перевоплощения, в чем я и убедился, когда меня завернутого в полотенце принесли в гостиную и поставили на диван. Пока меня нежно вытирали тем же полотенцем, я удивленными глазами рассматривал одежду, которую мне приготовила Света. У моих ног лежали розовые, с какими то детскими узорами колготки, сверху них лежал тоненький памперс, с мультяшными героями по его верхнему ободочку. Чуть в стороне лежало уже новое и не знакомое мне боди белого цвета с розовыми кружевными валанами по краям. И самое главное, что притягивало мой взор, и вместе с этим отталкивало своей яркой инфантильностью, почему то я боялся на него взглянуть, на это детское платье которое висело на тремпеле на краю шкафа. Оно было пошито в детском стиле, такие платьица носят девочки ясельного возраста, все было розового цвета и украшено беленькими кружевными рюшечками и валанчиками. Короткий рукавчик был пошит в виде фонарика с изящными кружевами на его кончиках, а множество нижних белых юбочек заканчивались оборочками с нежными кружевами, которые придавали легкость и без того воздушно-пышному платью.
Одно мне было не ясно, уж какое-то оно было великоватое как для девочки ясельного возраста. И тут до меня дошло, эта мысль обожгла мой разум, и я с ужасом подумал, неужели оно предназначено для меня! А я думал, что со мной шутят, издеваясь на счет платьев, лифчиков, бантиков и туфелек. Я все мог стерпеть, но платьица одевать, я не очень-то и хотел.
- Мамочки, пожалуйста, ну не надо меня одевать во все это, я не хочу носить платья, я буду послушным, честное слово….
В ответ на мои мольбы, я получил громкую пощечину от Мамы Светы.
- Еще раз скажешь о себе в мужском роде, мы тебя побьем, как тогда, помнишь? А ну быстро исправилась и извинилась.
И последовала еще одна пощечина, еще больнее прежней.
- Простите меня мамочки, я больше так не буду….. я буду послуш…ной девочкой! Еле выдавил из себя я, мне стало почему то обидно, и слезы невольно хлынули из моих глаз.