Для общего дела

[alexbragin]

AlexBragin. “Для общего дела”.
По мотивам рассказа “A SHOE BOY” (автор рассказа - A HAPPY WIFE)
с сайта www2.storysite.org

Он чувствовал, что за ним наблюдают. Он привык, что рано или поздно кто-нибудь из посетителей обращал на него внимание. До этого момента могло пройти несколько часов, но рано или поздно кто-нибудь обязательно замечал его. По залу быстро распространялась волна шепотков, потом начинались приглушенные, а затем все более явные смешки, в его сторону показывали пальцем и, конечно, пристально следили за каждым его шагом, жестом, словом, не забывая делиться более или менее громкими замечаниями.
Иногда жена, как ему казалось излишне, нарочито громко, подзывала его к себе: «Сидни, милый, где же такси для миссис Смит, она не может долго ждать!» или «Дорогой, какой же ты растяпа, помоги нашей уважаемой гостье снять пальто!» - и тогда все посетители расплывались в таких улыбках, словно были приобщены к некой общей тайне. Тайне, которую знают все, но о которой … не принято говорить вслух. Он не возражал, и покорно выполнял все ее приказания, даже если они сопровождались гораздо более едкими замечаниями. Ему уже приходилось убеждаться на собственном опыте, что его супруга всегда сумеет доказать, что имеет право распоряжаться им, и даже если ему вздумается подвергнуть ее власть сомнению, она быстро найдет способ поставить его на место. Причем, сделает быстро, ярко и публично. Не просто отстаивать свое достоинство мужчине, одетому в блестящее голубое платье с пышными, под старину, нижними юбками, имея на ногах туфли на высоком каблуке и аккуратную белую наколку на выбеленных завитых волосах.
Ему было уже около тридцати лет, и именно он был владельцем этого магазина женской обуви. Когда два года назад родители погибли в аварии, забота о семейном бизнесе легла полностью на плечи Сидни. Не сказать, что он совсем не был готов к этому. С детства большую часть своего свободного времени Сидни проводил в магазине, и не только превосходно разбирался в обуви, но и чувствовал высокую, волнующую поэзию этого дела. Вид женской ножки, упаковываемой в высокий тугой сапожок, или волшебство преображения обычной плоской ступни в таинственную арку туфельки на высоком каблуке занимали его воображение гораздо больше, чем игры со сверстниками. Устойчивый характерный аромат кожи, пропитавший стены магазина, воспринимался им как запах дома. Он с удовольствием листал модные журналы и ждал выхода каждого нового номера с тем же нетерпением, с каким любитель детектива считает дни до публикации продолжения очередного опуса. Сидни завоевал уважение родителей удивительной способностью точно предсказывать повороты капризной моды и, несмотря на относительную молодость, мог по праву считаться знатоком своего дела. Беда только в том, что одного этого для ведения бизнеса оказалось мало. Небольшие магазины активно вытеснялись с рынка громадными супермаркетами. Сидни был плохо знаком с бухгалтерией и налоговым законодательством и, конечно, не смел и подумать о тех многочисленных уловках, которые позволяют бывалым дельцам держаться на плаву. К тому же, будучи человеком добрым и даже застенчивым, он никак не мог должным образом наладить работу персонала магазина. Продавщицы, почувствовав его слабость, работали спустя рукава, грубили покупателям и больше занимались склоками между собой, чем обслуживанием клиентов. Магазин быстро терял репутацию и еле сводил концы с концами, Сидни терял веру в себя и был близок к отчаянию.
Все радикально изменилось, когда в один из выходных, чтобы хоть немного развеяться, он отправился на проходившую неподалеку выставку обуви и там случайно познакомился с Джессикой, работавшей менеджером в сети обувных магазинов. Несмотря на свою замкнутость, Сидни быстро нашел общий язык с этой немолодой уже женщиной и был восхищен как ее знаниями в сфере торговли обувью, так и той железной, непоколебимой уверенностью, которая сквозила в каждом ее слове. В нескольких фразах она обрисовала ему перечень мер, необходимых для возрождения магазина, и Сидни был покорен ее безупречной логикой и компетентностью. Как-то само собой они продолжили знакомство, и молодой мужчина с радостью делился мечтами о том, каким бы хотел видеть свой родной магазин. Джессика активно участвовала в обсуждении этих проектов, то одной фразой остужая беспочвенный фантазии собеседника, то, наоборот, толковым предложением поддерживая угаснувший было пыл. Нет ничего удивительного в том, что через месяц они сыграли скромную, почти незаметную свадьбу. Их интимная жизнь не задалась с самого начала, Сидни был слишком робок и в самый ответственный момент терялся под строгим, ироничным взглядом своей супруги. Зато в том, что касалось бизнеса, их «общего дела», как они его называли между собой, взаимопонимание было полным. В магазине появилась настоящая хозяйка. Невысокая стройная фигура с подчеркнуто прямой спиной появлялась в самый нужный (или ненужный) момент там, где намечался беспорядок или нарушение установленных правил, требовалось уладить конфликт с покупателем или дать хороший совет. Ее крепкую хватку все работницы оценили в первую же неделю, и никто не хотел спорить с обладательницей холодного, как будто немигающего, взгляда серых глаз. Уволив для начала пару наиболее распустившихся девушек, Джессика быстро навела железный порядок и дисциплину, спокойно, но твердо проводя свой курс. Сидни постепенно был удален от управления, и только в выборе закупаемых коллекций жена продолжала считаться с его мнением. Впрочем, такой поворот событий, был воспринят им с глубоким облегчением, и даже ее требование брать на себя больше обычной рутинной работы с покупательницами не слишком испортило ему настроение. Он видел явные изменения к лучшему и был готов ради их «общего дела» терпеть смешки за спиной со стороны своих бывших подчиненных.
А изменений было немало. Понимая, что тягаться с большими магазинами по широте представленного ассортимента невозможно, Джессика решила сделать ставку на другое. Она договорилась с банком о ссуде и принялась энергично менять внутреннее убранство торгового зала. Магазин стал походить скорее на гостиную какой-нибудь знатной леди, в которой привычно собирается уютный дружеский кружок, чем на место, где проходит купля-продажа. Вместо рядов скамеек, обычных для торгового зала, в нем были поставлены небольшие столики со стульями вокруг них. Спускающиеся сверху полупрозрачные драпировки позволяли при желании отгородиться от остального зала. Интерьер дополняли уютные лампы и мягкие коврики, покрывающие деревянный паркет. В холодное время года можно было оставить верхнюю одежду в небольшом гардеробе, присматривать за которым на первых порах входило в обязанность Сидни. Маленький отдел тут же занимался продажей изысканных женских сумок и прочих аксессуаров, а в мини-баре к услугам посетителей всегда был кофе, чай и пирожные. Магазин активно возвращал обеспеченных покупательниц. Они ценили особое внимание к ним, ставшее фирменным знаком вышколенного Джессикой персонала. Они ценили со вкусом подобранные товары, позволявшие им одерживать верх над мужчинами. Магазин становился маленьким центром средоточия женских интересов. В нем собирались активные современные женщины, которые знали, чего хотели и чувствовали свою силу.
Дела постепенно пошли в гору, но в глубине души Сидни не мог не признать, что теряется в этой новой, гламурной атмосфере, пропитавшей старые, знакомые ему с детства стены. Это не могло не отразиться на его работе. Он выглядел чужеродным элементом в изысканной новой обстановке салона, выбивался из тона общения собиравшегося здесь кружка постоянных покупательниц. Эта явная дисгармония не прошла мимо внимания его супруги. Ей не хотелось терять такого заинтересованного и компетентного работника, как Сидни, но в то же время, оставить все по-прежнему она тоже не могла. Тщательно все взвесив, Джессика начала с присущими ей хладнокровием и упорством претворять в жизнь план «адаптации» мужа к изменившемуся стилю магазина.
Для начала она объявила, что нет никакого резона покупать ему мужские ботинки в других магазинах. Гораздо выгоднее воспользоваться обувью, имеющейся в их собственном магазине, тем более, что есть множество женских моделей, схожих с мужскими. Это предложение его несколько шокировало, но, принимая во внимание жесткий режим экономии, который они для себя установили, чтобы поскорее рассчитаться со ссудой, он вынужден был с ним согласиться. Спустившись с ним в торговый зал, жена тут же велела принести несколько пар подходящего размера. Конечно, его не радовала перспектива примерять женскую обувь в торговом зале в час пик при большом стечении покупательниц, но Джессика была неумолима:
- Глупости! Работая в женском обувном бизнесе, естественнее ходить в женской обуви.
Сидни знал, что хотя жена никогда не повышала голос, ее слова слышали все. И чтобы потушить уже пошедшие по залу смешки, он прекратил спор.
Джессика отобрала ему несколько пар ботинок, как она выразилась «для начала». А потом добавила к ним еще и низкие, темно-красной тисненой кожи туфли, типа мокасин, из продававшейся коллекции. Спереди у них были вставки из замши, а весь носок был пышно окантован золотым шнуром. Джессика немедленно захотела увидеть, как они ему идут. Правда, оказалось, что туфли немного жмут, но ее это не смутило. Жена только протянула Сидни пару плотных носков, которые очень кстати нашлись у нее под рукой. Носки оказались белыми с кружевными вставками, совсем не мужскими. Однако, когда Сидни указал ей на это, Джессика только обиделась, назвав все его доводы глупыми отговорками. Он взял носки и, недоуменно пожав плечами, подчинился этому непонятному для него капризу супруги. Вскоре, Сидни уже застучал по паркету маленькими твердыми набойками своей новой обуви, демонстрируя супруге и собравшимся за ее спиной продавщицам обновку.
- Мило, очень мило – удовлетворенно подвела итог Джессика, и Сидни решил, что, в конце концов, главное, чтобы она была довольна, а такую мелочь, как туфли и носки можно пережить.
Через некоторое время было решено, что ему, как мужчине, не стоит работать непосредственно с клиентками, ведь для этого хватает и женского персонала магазина. Он будет «помогать другим девушкам». А для того, чтобы перетаскивать коробки, вести учет на складе и убираться в нем, ему понадобится рабочий халат или фартук. Жена решила, что в соответствии с образом «чайной комнаты», принятом в их заведении, передник все же будет лучше. В один из рабочих дней, когда покупателей почти не было, она вышла в зал, держа в руках обновку, от вида которой у Сидни чуть не остановилось сердце. Фартук был белоснежным с широкими лентами, отделанными рюшами. Нагрудник был также весь отделан рюшами, а сзади ленты образовывали большой пышный бант. На нижней, щедро отделанной кружевами, части передника была сделана вышивка в виде деревянных башмачков на бледно синем фоне. Девушки в зале заливались от смеха и говорили, что в теперь Сидни будет выглядеть гораздо привлекательнее их. А одна даже сказала, что он «будет вылитой маленькой голландкой». Джессика, против обыкновения, никак не сдерживала этот взрыв веселья.
- Я не могу носить это! – воскликнул он в отчаяньи.
Но жена не обратила на эту истерику ни малейшего внимания. Она как обычно тихо но, твердо заверила, что он будет его носить. И наденет сейчас же, при всех. И сделает это сам. И не просто оденет, но сделает так, чтобы фартук на нем выглядел безукоризненно. Сразу установилась напряженная тишина. Протянутый фартук выглядел перчаткой, брошенной для вызова на дуэль. А дуэли Сидни испугался. Пунцовый от стыда, путаясь в многочисленных лентах, под облегченные шепотки и хихиканье осмелевших девушек, мужчина стал надевать злополучный фартук. Прошло не менее пяти минут, прежде чем он, не зная, куда девать взгляд, предстал перед придирчиво осматривающей его женой. Джессика никак не выразила удовлетворение от победы, словно по-другому не могло и быть, и направляясь к выходу из зала, предложила всем продолжить работу. Сидни, до последнего надеявшийся, что все обернется просто нелепой шуткой, ошеломленно застыл в своем фартуке, чувствуя, что произошло что-то гадкое и опасное. Привычная жизнь затрещала по швам, но молодой мужчина был настолько выбит из колеи случившимся, что не рискнул в этот момент посмотреть правде в глаза. Он посмотрел в глаза Джессике, обернувшейся в дверях. Ее бровь чуть заметно приподнялась, и этого легкого жеста было достаточно, чтобы Сидни вышел из ступора и суетливо вернулся к своим обязанностям.
Вечером его ждал еще один удар. Закрыв после окончания рабочего дня склад, он поднялся в их квартиру, располагавшуюся над магазином, и с удивлением обнаружил, что его белье и одежда вынуты из шкафа и сложены на столе. Джессика, сидевшая в кресле и традиционно подводившая итоги дня, коротко и сухо пояснила, что поскольку вчера прибыла партия дорогой эксклюзивной обуви, было бы верхом безрассудства оставлять склад с таким товаром без присмотра, и кому-то придется некоторое время ночевать рядом со складом на первом этаже, в комнатке уволенной недавно прислуги.
- Надеюсь, ты не хочешь, чтобы это была я?
Немного потоптавшись на месте от неожиданности, растерянный Сидни сгреб в охапку вещи и направился обратно вниз.
- Твою вечернюю пиццу я уже велела принести туда – не поднимая головы от бумаг, бросила ему напоследок жена.
На следующий день он старался как можно дольше не покидать склад, но все же ему пришлось вынести в зал несколько новых коробок с обувью. Обрадованный, что в суете рабочего дня его появление в явно женском фартуке осталось незамеченным, Сидни уже хотел нырнуть в спасительную темноту служебного помещения, но у Джессики, похоже, на этот счет было другое мнение.
- Сидни, будь любезен, подойди сюда, пожалуйста! Посмотри, есть ли у нас на складе для миссис Браун такая же модель, но на размер больше.
Мгновенно вспыхнувший от стыда, Сидни, сбивая по пути какие-то коробки, приблизился к жене, стоявшей рядом с удивленно пожиравшей его глазами леди средних лет. Не поднимая глаза на клиентку, он быстро взглянул на примеряемую модель и бросился прочь. Также стремительно Сидни попытался скрыться и тогда, когда доставил нужную коробку покупательнице, но не тут-то было. Холодным, не предвещавшим ничего хорошего голосом, жена попросила его обождать. Стоя посередине торгового зала в нелепом пышном фартуке, Сидни, казалось, умрет от стыда, чувствуя, что сразу стал объектом повышенного внимания со стороны как покупателей, так и персонала. Но, как выяснилось, это было не последнее испытание. Когда довольная маленьким представлением миссис Браун, улыбаясь, покинула салон, пришло время для следующего шага.
- Сидни, твой внешний вид не соответствует требованиям, предъявляемым к работникам нашего магазина! – голос Джессики ни на йоту не превысил обычного уровня, но все в салоне мгновенно почувствовали, насколько она раздражена. – Почему я должна напоминать о необходимости следить за чистотой своей рабочей одежды?
Сидни проследил за ее взглядом и обнаружил крохотное пятнышко на белоснежном подоле фартука. Между тем Джессика продолжила.
- Твое неуклюжее поведение подрывает усилия всех остальных сотрудников по созданию особого стиля нашего заведения. Я не хочу с этим мириться. С сегодняшнего дня, подходя к покупателю, ты будешь делать небольшой реверанс. Это и произведет приятное впечатление на клиента, и поможет тебе сконцентрироваться перед выполнением пожелания посетителя. А для того, чтобы приобрести и поддерживать соответствующие навыки, ты будешь делать реверанс каждому продавцу перед тем, как принять от него поручение. Я думаю, ты согласишься, что те, кто работают с клиентами, стоят в служебной иерархии выше подсобных рабочих и справедливо могут требовать проявления к себе уважения. Я попрошу, чтобы миссис Хартли провела с тобой занятия сейчас же – жена повернула голову в сторону старшего продавца и, не ожидая возражений, направилась к выходу, обозначив окончание паузы в работе.
Только тогда, когда она скрылась за дверью, напряженная тишина сменилась сначала еле сдерживаемыми смешками, а затем бурным весельем женской компании, предвкушавшей необычную и сладостную забаву над, кажется, уже бывшим хозяином.
Только вмешательство миссис Хартли, отправившейся с ним для учебы в подсобное помещение, спасло в этот раз Сидни от публичного унижения. Но уже к концу дня всякий раз, когда он появлялся в торговом зале, продавщицы старались придумать ему поручение. Вздрагивая каждый раз, заслышав свое имя, Сидни покорно спешил к ожидавшей его женщине и неуклюже делал реверанс. Некоторые наблюдали за ним с веселой улыбкой, а кто-то с нескрываемым презрением и злорадством.
К концу дня Сидни еле сдерживал слезы. Едва девушки покинули магазин, он бросился к себе в каморку и дал волю чувствам. Обида жгла его. Почему, за что они так издевались над ним? Он никому не делал ничего плохого. Он вообще владелец этого магазина и может уволить любую из своих мучительниц! Он подчинился, только веря в то, что это послужит общему делу! А они издеваются!
Дверь в комнату отворилась и вошла жена.
- Мне говорили, что мужчины хуже переносят трудности, чем женщины. Кажется это так. Насколько я понимаю, слезы вызваны тем, что тебе пришлось сегодня сделать пару десятков легких приседаний. Тысячи женщин по всему миру делают их и не плачут. А ты уже лишился сил. Настолько, что даже не считаешь нужным подняться с кровати, когда я с тобой разговариваю.
Сидни вскочил с постели и автоматически, бессознательно сделал реверанс.
- Неплохо, – спокойно, как должное восприняв этот непроизвольный жест, похвалила жена – Вы с миссис Хартли неплохо поработали. Но если мы хотим добиться успеха, сделать надо будет гораздо больше. Я уезжаю на деловой ужин. Когда будешь стирать свой рабочий фартук, не забудь постирать и мое белье, я положила его в корзину. И надеюсь, к началу рабочего дня фартук будет безупречно выглажен, не правда ли?
Сидни в подтверждение закивал головой.
- Пожалуй, мне надо будет заняться твоим гардеробом. – вслух поделилась своими рассуждениями Джессика - Лишних денег нет, но твоя одежда мрачновата для стиля нашего магазина, надо будет подобрать что-нибудь повеселее. Вперед, Сидни, за работу, нет времени пускать слюни!
Следующее утро для него началось с настоящей пытки. Сидни приходилось ранее пользоваться утюгом, но одно дело – гладить брюки или мужскую сорочку, и совсем другое справиться с пышно украшенным рюшами, лентами и кружевами фартуком. Жена осталась недовольна его внешним видом и при всех объявила, что для приобретения полезной практики ему теперь предстоит гладить все белье и всю одежду в доме. Девушки, готовившие торговый зал к новому дню, прыснули от смеха.
Теперь после окончания работы в магазине Сидни стирал и гладил белье. Как-то само собой получилось, что, наведя порядок на вверенном ему складе, он поднимался в жилые комнаты над салоном и под пристальным взглядом жены занимался уборкой там. Вечером, добираясь до своей комнатки, молодой мужчина наскоро глотал ужин, присланный из ближайшего фаст-фуда, и валился спать. Усталость накапливалась и перерастала в безразличие. На все его просьбы о том, чтобы нанять домработницу, жена отвечала, что не терпит присутствия в доме посторонних людей, а поскольку вечером ей надо было заниматься оставшимися после рабочего дня делами, вся домашняя работа оставалась на плечах Сидни.
Джессика действительно позаботилась об одежде для мужа. Она приобрела ему «более современные» брюки. Все они все были в обтяжку, зачастую из мягких материалов, снабжались подходящими поясками и вообще были «более симпатичного цвета». Его рубашки также начали заменяться тем, что она назвала «топик» или «блузка», и Сидни подозревал, что это именно так и было. Одна из них, например, имела небольшую кружевную отделку на вырезе, а другая внизу была украшена кокетливым бантиком.
Ему все это не нравилось, он жаловался жене, но все его слова разбивались о несокрушимый довод. Джессика легко доказала, что с тех пор, как они «предприняли ряд шагов по адаптации внешнего вида Сидни к новому имиджу заведения» количество покупателей увеличилось в два раза, и соответственно удвоилась выручка. Он не спорил. Даже периодически появляясь в торговом зале, можно было понять, что это так и есть. И он знал, чем вызван такой ажиотаж. На него ходили смотреть, как на местную достопримечательность. Все окрестные кумушки неустанно трещали о том, как новая хозяйка магазина ловко укротила своего мужа. Ну, как же тут не заглянуть лишний раз! Жена отвергала упреки и говорила, что приток клиенток вызван «созданием настоящего центра для местного женского сообщества и по-настоящему женственной атмосферой в магазине». Возражений она не терпела, спор быстро заканчивался, и Сидни ни с чем возвращался к своим обязанностям.
Как-то магазин посетила одна из наиболее влиятельных леди округи, миссис Кроуфорд. Сухонькая ухоженная старушка около получаса находилась в центре слащавого кружка сотрудников магазина и внимательно присматривалась к изменениям в интерьере. Джессика, конечно, не упустила шанс и представила ей Сидни.
- Это мой муж – на обычно непроницаемом лице едва заметно промелькнула ироничная улыбка.
- Наслышана, наслышана - оценив реверанс пунцового от стыда мужчины, высокопоставленная посетительница под дружное хихиканье окружающих повернулась в другую сторону.
Сидни, получив от жены знак, остался в шумной свите, состоявшей из работниц салона и случайно оказавшихся клиенток.
В завершении визита миссис Кроуфорд, лучась блеклыми, в морщинках глазах сказала, что ей все очень понравилось, что она непременно посетит магазин еще раз, что следующее заседание Женского прогрессивного комитета, несомненно, надо провести в уютной обстановке салона, если хозяйка не отменит своего любезного приглашения. И уже в конце, с улыбкой извиняясь за легкое старческое ворчание, добавила:
- Я уже, конечно, не все понимаю в этой современной жизни, но реверанс в брюках… Моя покойная матушка, в ответ на такую новацию, взяла бы в руки розгу. Чего и Вам советую! – все вокруг рассмеялись вслед за уважаемой гостьей.
Когда дверь за ней закрылась, Джессика повернулась к сотрудницам:
- Благодарю всех! Этот важный для репутации нашего магазина визит прошел успешно. Хотя кое с кем придется еще поработать – она выразительно посмотрела в сторону побледневшего Сидни.
Он прекрасно понял, в чей адрес были отпущен «добрый совет» насчет розог, и вниз живота уже катился мучительный тяжелый ком. Сидни с детства боялся боли, а, зная свою супругу, понимал, что если она захочет, то не остановится ни перед чем. Самые тревожные ожидания томили весь оставшийся день.
…Его ввели в темный, еле узнаваемый, торговый зал. Середина была неярко освещена, по границе светового круга стояли какие-то женщины, закрывая от взгляда то, что находилось в центре. Ноги были ватными, не хватало воздуха, и с каждым шагом рос безотчетный ужас. Когда перед ним расступились, он увидел в освещенном круге жену, стоявшую у дальнего конца широкой и длинной скамьи, прикрытой чем-то белым. Его подтолкнули в круг, и он постепенно стал различать детали. На скамье лежало пышное, все в кружевах и блестящих вставках, белое платье, какие Сидни видел разве что на богатых невестах или в кинофильмах про старые времена. Но это было не все. На дальнем свободном конце скамьи, где стояла жена, лежали … Сидни похолодел от ужаса… розги, большой пучок толстых, мокрых прутьев. Он остановился на месте, замер от страха. Жена, посмотрев прямо ему в глаза, тихо сказала:
- Ближе.
Он сделал еле заметный шаг к ней.
- Еще.
Постепенно он приближался к торцу скамьи пока, наконец, не уперся ногами. Вдруг его толкнули в спину, и он упал прямо в белый ворох платья. Ощущение островка мягкости, нежности, уюта посреди темного океана страхов накатило на него, как волна. Хотелось нырнуть в эту белую пену с головой и скрыться от всех окружающих ужасов, раствориться в ней, спрятаться и замереть, надеясь не услышать даже стук собственного сердца. В наступившей тишине неясный вначале, но все более и более различимый раздавался глухой резкий звук. И Сидни догадался, что это свист розги, рассекающей воздух, все приближавшийся и приближавшийся к нему…
Когда в его комнату вошла Джессика, он еще не оправился после ночного кошмара и затравленно посмотрел на нее. В руках жена держала голубое атласное платье, которое и протянула ему на вытянутых руках. Сидни с ужасом разглядывал свою судьбу, но был не в силах даже сдвинуться с места.
- Мне долго стоять с протянутыми руками? – ироничные нотки в голосе супруги не предвещали ничего доброго. – Надеюсь, тебе понравится это платье. Я потратила немало времени, что найти на распродаже эту прелесть. Встань и подними руки вверх!
Джессика натянула на послушно вытянувшегося мужа платье, но не успела его даже рассмотреть, как раздался звонок со стороны черного входа.
- О, наконец-то, привезли партию с Хэмпфордской фабрики, вечно они являются ни свет ни заря! Сидни, быстрее одевайся и срочно перегружай в склад коробки, а я пойду приму документы. Поспеши, дорогой!
Немало шуток отпустили грузчик и шофер машины, пока сонный, растрепанный мужчина, путающийся в широкой юбке голубого платья, перетаскал все коробки от входа к дверям склада.
Закончив размещение нового товара на складе и наскоро выполнив обычные свои утренние обязанности, Сидни хотел пойти и снять, наконец-то, платье, но тут услышал, что жена зовет его из торгового зала. Накинув сверху только что отглаженный фартук, молодой мужчина выскочил из служебных помещений. Его появление было ожидаемо и вызвало восторженный гул. Все свободные от обслуживания клиентов девушки столпились рядом с Джессикой, придирчиво осматривавшей мужа.
- Что ж, с размером, пожалуй, все в порядке, а вот что делать с этим? – в задумчивости обратилась она к стоявшей рядом миссис Хартли, указывая на проглядывавшие в длинном разрезе юбки голые ноги.
Та подошла поближе и, совершенно не обращая внимания на Сидни, как на манекене, пыталась по-разному расположить складки, чтобы прикрыть разрез. Наконец, почти полностью обнажив его бледное бедро, высказала свое мнение:
- Что ж ножки у него вполне милые, при условии, конечно, что их будут регулярно брить или каким-то другим образом убирать эту гадкую рыжую поросль.
Девушки дружно захихикали, а Сидни в ожидании новых неприятностей опустил голову.
- Но дело не только в этом. Мне кажется, фасон рассчитан на ношение нижних юбок. Они должны очень пикантно смотреться в разрезе платья.
- Благодарю Вас, миссис Хартли за дельный совет. Сидни, нижние юбки ты купишь сам или попросишь кого-нибудь для первого раза?
Несмотря на то, что фраза была произнесена сухим, без эмоций тоном, последние слова Джессики потонули в хохоте собравшихся.
- Мэм, если позволите, пусть он лучше сейчас побреет ноги, ну и что Вы там еще скажите, – миссис Хартли не удержалась от улыбки – а мы пока попросим Мэри-Энн съездить за юбками.
- Голубушка, выручите моего непутевого муженька? – обратилась хозяйка салона к одной из молоденьких продавщиц под стоны смеха, сотрясавшие магазин. – А вас, Джоан и Кэт, я попрошу проследить за тем, чтобы с непривычки мой неумеха не отбрил себе чего-нибудь лишнего. Берите его под руки и ведите в ванную. Можете воспользоваться моими приборами, себе я куплю другие. Все девушки, по местам, перерыв закончен!
Следующий акт спектакля начался, когда вернулась Мэри-Энн. Весь свободный персонал собрался в служебном помещении, когда туда, слегка подталкивая в спину, вывели голого, в одних плавках, Сидни с гладко побритыми ногами. Девушки со смехом передавали друг другу плотный, сохраняющий форму бюстгальтер, шелковые голубые панталончики и несколько пышных белых нижних юбок, купленные Мэри-Энн по просьбе хозяйки. После того как смотрины закончились, мужчину окружили восторженные желающие поучаствовать в наряжании. Сидни совсем потерял голову и уже не сопротивлялся почувствовавшим свою власть женщинам. Через пятнадцать минут его привели к жене, и в довершение наряда он получил лакированные голубые туфли на высоком каблуке, которые тут же под хохот и выкрики вынужден был одеть. Его вертели в разные стороны, заставляли пройтись, поворачиваться в разные стороны и кругом, брали под руку, как будто прогуливаясь с подружкой, щипали и даже целовали в щеку. Бедный мужчина покорно выполнял все команды, надеясь, что тем скорее фантазия мучительниц иссякнет, или, наконец, им придется заняться делом. Но посетители охотно наблюдали за происходящим, и никто не требовал прервать захватывающее представление.
Через час Мэри-Энн с лукавым блеском в глазах подбежала к Джессике и, стараясь говорить так, чтобы в стоявшем гвалте ее услышали все, предложила:
- Мэм, не кажется ли Вам, что Вашему мужу было бы неплохо сделать настоящие прическу и макияж? Я знаю один косметический салон, в котором нам не будут задавать лишних вопросов, мы с Кэт могли бы его отвести туда! Вот было бы здорово!
- Хорошая мысль, Мэри-Энн! Не сочтите за труд, проводите Сидни, он очень хочет привести свои волосы и лицо в надлежащий вид, но стесняется попросить вас о помощи, не правда ли дорогой? Вот вам деньги, девушки, не жалейте, красота того стоит. Сидни, ступай, там о тебе позаботятся профессионалы, а ты внимательно за ними следи и спрашивай, если что будет не понятно, ведь каждый день ходить в косметический салон – слишком накладно. Тебе придется самому заботиться о своей внешности.
Через четыре часа мало кто смог бы узнать мужчину в этой белокурой с кудряшками женщине с умело нанесенным макияжем и свежеобработанными пальчиками. Только унылое и почти отсутствующее выражение лица диссонировало с его яркой внешностью. Работницы магазина не сразу поняли, кем была вошедшая покупательница, и только когда появились сопровождавшие в поездке девушки, узнали незадачливого мужчину. Вопль восторга ознаменовал раскрытие инкогнито, и работа встала, потому что никто в салоне не мог удержаться от того, чтобы не подойти поближе. Восклицаниям не было конца, пока хозяйке не надоел балаган, нарушавший нормальное течение дел. Жена отправила Сидни в жилые комнаты:
- Найди свой замечательный фартук и принимайся за домашние дела. Тебе надо попривыкнуть к новой одежде и особенно к обуви. Думаю, после небольшого тренинга твой новый облик с успехом послужит нашему общему делу.
Не ожидая ничего хорошего от какого-то нового тренинга, Сидни, тем не менее, предпочел поскорее скрыться в спасительную темноту внутренних помещений. Весь оставшийся день он не столько занимался домашними делами, сколько боролся с высокими каблуками своих туфель, неуклюже ковыляя на них и постоянно подворачивая ноги. Пытка была столь мучительна, что вскоре он даже перестал обращать внимание на свое пышное платье и обилие нижних юбок, хотя поначалу работать в них было не привычно. Скептические взгляды, которыми одаривала его жена, изредка заходившая посмотреть на успехи супруга, бросали Сидни в холодный пот. Зная, что Джессика привыкла все доводить до конца, он уже мысленно готовился к обещанному «тренингу».
По окончании рабочего дня жена поднялась наверх и, придирчиво проверив качество проведенной уборки, предложила мужу спуститься в его комнату. Тут Сидни ожидал очередной сюрприз. Вся мужская одежда из его шкафа исчезла, зато на кровати лежал короткий розовый халатик и красные обтягивающие трико. Рядом стояли босоножки на средней высоты шпильке.
- На каблуках ты пока смотришься как медведь на коньках. В зал тебя в таком виде выпускать опасно, еще завалишься на кого-нибудь из посетителей. Поэтому будешь тренироваться дома. А чтобы не пугать любителей заглядывать в чужие окна, я подобрала тебе подходящий домашний комплектик. Надеюсь, ты не откажешь мне во вкусе?
Сидни пробормотал что-то нечленораздельное.
- И поработаем над твоими манерами. Приличную женщину ты пока обслужить не сумеешь. Переодевайся скорее! Через десять минут я жду тебя наверху. Начнем с простого - будешь прислуживать мне за ужином.
Только через час изматывающей муштры Сидни смог скинуть противные шпильки и забраться с ногами на кровать, потому что его любимые шлепанцы тоже исчезли вместе со всей остальной одеждой. Он уныло думал о том, как распорядятся им завтра.
Перед началом нового рабочего дня Джессика проверила внешний вид мужа. Подправив кой-где макияж, она в целом осталась довольна. Затем она попросила собраться всех сотрудников и дальнейший инструктаж проходил в их присутствии.
- Теперь, если на складе нет неотложных дел, ты, Сидни, должен присутствовать в зале. Будешь изображать «девушку на побегушках». Не забывай про реверансы. Покупателям и продавцам. Это твоя обязанность! И если кто-нибудь – Джессика обвела взглядом собравшихся - пожалуется, что твой реверанс был недостаточно почтителен, я поставлю тебя у дверей, снаружи, на улице, и будешь делать реверансы всем проходящим. На правах рекламы. Понятно?
Все, кроме Сидни, рассмеялись.
Так для него началась новая жизнь.
Он поднимался рано утром и гладил утюгом выстиранные накануне вечером вещи, свои и жены. Затем готовил завтрак, быстро перекусывал сам и будил супругу. За столом он прислуживал ей – она называла это «утренней разминкой». «Манеры вырабатываются за закрытыми дверями» - было ее правило, и Сидни, особенно поначалу, приходилось несладко. Она замечала каждую неточность в его движениях, каждую неловкость или грубость жеста и заставляла бесконечно повторять и повторять до тех пор, пока не добивалась желаемой легкости и изящества. Перед тем как Джессика разрешала мужу приступить к исполнению служебных обязанностей в магазине, она тщательно осматривала его внешний вид. «Мои работницы должны выглядеть безупречно!» Сидни, конечно, признавал, что внешний вид персонала немало влияет на отношение покупателей к магазину. Однако, ему порой казалось, что жена слишком придирчиво относится к нему. Мало того, что одежда должна была быть идеально чистой и тщательно отглажена, обувь начищена и подобрана по стилю и цвету к платью. К удивлению Сидни, супруга требовала, чтобы его косметика была обязательно яркой и даже, как ему иногда казалось, заведомо пошлой, вульгарной. И это при том, что сама Джессика прекрасно чувствовала стиль и никогда не злоупотребляла косметикой. Сидни про себя удивлялся, но уже давно не спорил с женой. «Наверное, это надо для общего дела, ей виднее» - оправдывал он для себя свою слабость и продолжал плыть туда, куда властной рукой его направляла супруга.
Поначалу Сидни ненавидел минуту, когда выходил в торговый зал и встречался с продавщицами, работавшими в магазине. Сколько насмешек ему приходилось выслушивать в этот момент! Как будто каждая из них весь предыдущий вечер готовила на утро что-нибудь колкое, едкое, какую-нибудь новую остроту, которой можно блеснуть перед коллегами.
- Сидни, что-то ты сегодня бледно выглядишь! Кончился третий мешок пудры?
- Да, нет, хозяйка всю ночь трахала его в разных позах!
- Бросьте, девочки, у него же месячные!
Сидни стоически выдерживал этот первый вал грубых шуток, стараясь просто не обращать на них внимание.
Хуже становилось, когда начинали появляться покупатели.
Сидни быстро стал местной достопримечательностью, привлекавшей в магазин любительниц пикантного дешевого представления, в котором к тому же можно было поучаствовать самим. Каждая из посетительниц могла, уютно устроившись за столиком, подозвать его к себе и, получив обязательный реверанс, завести нелепый разговор на какую-нибудь «женскую» тему. Или устроить публичное обсуждение с подругами достоинств его туалета или макияжа. Натешившись, один кружок мог передать его другому, и всем надо было кланяться, говорить любезности, старательно не замечать гадости, обернутые в сладкое сюсюканье. Он чувствовал на себе неослабное внимание супруги, которая иногда подходила поприветствовать кого-нибудь из гостей, а заодно полюбопытствовать, например: «Как Вам сегодня наш выставочный экземпляр?» Джессика могла даже задрать терпеливо ожидающему мужу платье, чтобы собеседницам было удобнее разглядывать. И женщины заводили беседу о туфлях, которые сегодня были надеты на Сидни, спрашивали, насколько они удобны в носке, не велик ли каблук и прочее, пользуясь услугами ходячего и разговаривающего манекена, очень приветливого и очень послушного.
Многие постоянные покупательницы приводили своих подруг, мужей или приятелей, показывали его им. Сидни знал, что некоторые из дам даже поддразнивали своих мужчин, интересуясь, например, не хотели бы и они нарядиться таким же образом.
Когда ему удавалось освободиться от внимания посетителей, наступала очередь продавщиц. «Сидни, иди сюда!», «Сидни, подойди скорей!», «Сидни, где тебя носит?». Некоторые даже незаметно для хозяйки щипали или подталкивали, поощрительно хлопали по щеке или приобнимали его, кто-то мог с хохотом и шлепнуть по заду. «Красотка», «Милашка», а шепотом и - «Шлюшка!» - раздавались у него за спиной прозвища. К некоторым из них Сидни подходил с тайным страхом, столько презрения и непонятной злости вызывал в них его вид. Можно было сделать три, четыре реверанса, прежде чем тебя случайно заметят и снисходительно бросят приказание. А то и услышать совершенно без повода раздраженное: «Ты сегодня как сонная муха! Смотри, пожалуюсь хозяйке, она тебя живо взбодрит!» Продавщицы старались друг перед дружкой, каждая пыталась найти какое-нибудь новое унижение для мужчины, так, чтобы ему было пообиднее, и в то же время не переступить правила приличия, установленные Джессикой для общения персонала. Как награду судьбы воспринимал он необходимость подобрать что-нибудь на складе, когда можно было на несколько минут выбраться из осиного гнезда, в которое для него превратился родной магазин, и перевести дух в блаженном одиночестве.
Когда магазин закрывался, Сидни наводил порядок в торговом зале и на складе, и только после этого переодевался в свой халатик, ужинал и поднимался наверх. Там Джессика проводила разбор прошедшего дня, подсчитывала выручку, высказывала ему замечания. Для Сидни это был самый мучительный момент, и он заранее дрожал, ожидая суда своей супруги. Он прокручивал в памяти все ситуации, которые могли быть истолкованы не в его пользу. Опасался и какой-нибудь полубезумной покупательницы, вымещавшей на нем свое недовольство жизнью, и непредсказуемого раздражения кого-нибудь из персонала, который иногда готов был выместить на безобидном мужчине свою усталость. И если обоснованность жалоб покупательниц жена проверяла у других продавщиц, то любой навет со стороны служащих мог обернуться обвинением в нарушении «установленных для девушек правил поведения внутри коллектива». Джессика была требовательна к работницам, но зато умело пользовалась предоставленным ей судьбой способом выпустить раздражение персонала не на клиентов, а на специально выделенного для этого человека. И что было особенно значимо для некоторых – на мужчину, и к тому же бывшего хозяина магазина. В случае малейших жалоб от девушек вечером Сидни ожидала сотня реверансов по всей форме под неусыпным и придирчивым наблюдением супруги, а утром он должен был на глазах у всех вымаливать прощение у той, которая на него пожаловалась. Но бывали и вечера, когда претензий к нему не было, его допускали выпить чаю с хозяйкой, послушать ее разговоры и, может быть, даже дать совет. Ради таких вечеров Сидни мог стерпеть многое. На пару часов возвращалась теплая семейная обстановка, обычно строгая Джессика позволяла себе улыбнуться и помечтать вместе с ним. Сидни снова был от нее в восторге. Но приятный вечер заканчивался, жена давала ему понять, что пора уже идти к себе. Супруга возвращала себе непроницаемость и непробиваемость. Она вкратце напоминала ему о том, что надлежало сделать на следующий день и какую одежду и обувь хотела бы на нем видеть. Сидни громко вздыхал, а жена привычно успокаивала его: «Ну, Сидни! Это надо для общего дела!». Жизнь возвращалась к своему унылому течению.

[Roman]

"Одна слеза в стакане пива,
какая разница,кто плакал,
то скрипка плакала визгливо,
то просто дождик с неба капал"

"И лишь очнувшись в преисподней,
я понял,что я застрелился".
Гр "Бахыт компот"Утро в Бронксе.

Попал мужик.Два извечных русских вопроса:"Кто виноват и что делать?"
Виноват сам-надо было с ходу псылать эту мадам по известному адресу.
Но теперь рыдать над пролитым молоком поздно.Возможных вариантов действий три:1.Сойти с ума(над сумасшедшим издеваться нет кайфа,он не понимает поисходящего),2.Собрать шмотки,документы,сколь возможно денег и уйти из этого овеществлённого кошмара,3.Грохнуть жену,спалить к чертям магазин и самому сгореть вместе с ним("Умираю,но не сдаюсь").
Судя по развитию сюжета,напряжение и агрессия,которые в нём копяться вот-вот как-то проявят себя.Если он будет загонять их вглубь,то по 1 варианту-"вышибет предохранители".Если направит эти чувства наружу,то или 2 или 3 вариант.
Пусть мне скажут,что я предлагаю один финал.Что ж-пусть так.Ненормальная ситуаия диктует ненормальные решения.
А конкретно здесь ему просто незачем жить,жизнь превратилась в бесконечную пытку.

[Валя из Шадринска]

Ох, не бывает таких мужиков. Фантастика - она и в Африке фантастика! Только уж больно ненатуральная...

[Ясения]

это просто сплошное доминирование и унижение. грешно издеваться над больными людьми.

[alexbragin]

Издеваться - согласен, грешно, а вот пофантазировать... о-о... ))