Служанки

[Kelvin]

И я подумала, какие грустные глаза и полные нежности, хоть и стеклянные….
- Трахни меня, - вырвалось из моего рта, конечно не из собственного, а кукольного. Я хотела резко обернуться на негодную девчонку, что набрала на моём пульте такую дрянь, но голова, как положено кукольной, лишь кокетливо наклонилась чуть в сторону и затараторила. – Трахни, Трахни, Трахни иеня, сейчас, здесь, хочу, хочу, хочу, хочу…
Мне показалось, а может и правда, но глаза Кена становились, то темнее, то светлее, а потом он забарабанил пластиковой рукой по столу. Я поняла его знаки, но он заговорил совсем другое:
- Я хочу тебя, я хочу тебя. Ты моя, я буду тебя трахать, - гостей это привело в такой дикий восторг, а ведь они уже засыпали над своими тарелками. Раздались возгласы, кто-то давал советы в какой лучше позе, а кто-то отдавал предпочтению минету.
- Сеньориты, баста, но, доллс, куклы, новый, механик ломаться, незя, баста Сеньориты. Баста, - итальянца конечно никто не слушал. Я изо всех сил качнулась вперёд потом оперлась на не гнущиеся руки и оттолкнув стул побежала из гостиной. Но какой там бег. Зал грохнул со смеху от моего бега. Маленькими шажочками с оттопыренной попкой цокали мои хрустальные башмачки. Четверо самых проворных женщин преградили мне путь диваном, я с разгона не могла ни свернуть не затормозить, а так и перегнулась через невысокую спинку. Подбежали остальные расстегнули юбку и спустили вниз.
Если бы Лиза могла подняться и посмотреть на Кена, то пришла бы в ужас. Куклы подняли из-за стола, подкатили на роликовых коньках к Барби и расстегнули штаны. Все фокусы маэстро не заслужили таких оваций как розовый инструмент, который расшалившиеся дамы обнаружили в штанах Кена. Хорошо, что кто-то догадался принести гель. Машина новая требует смазки. И ещё не могла видеть Лиза, то, что Барби не была девочкой. На оголённой попке зияла дырочка, ровно под размер Кена. Я думаю, не сложно понять, что было дальше. Кена подкатили и хорошо хоть не с разбега, а аккуратно ввели в Барби. Никого уже не волновало, почему пластиковые роботы подают признаки разумного поведения, но что стоят кукольные движения, тем более что они сопровождались такими сальными выкриками и собственными голосами «молодожёнов». А одна дама в красном прижалась бёдрами к заду Кена и толкала его вперёд назад, при этом сама дико возбуждаясь.
- О, какая у тебя большая штука, - попискивала из динамика Барби.
- Какой у тебя милый персик, я сейчас разрежу его своим клинком, - басил Кен.
- Сделай меня.
- Ты моя шлюшка, я отпарю тебя
- О класс, как круто ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, - пластику кажется заело.
- Да, да, ты моя лошадка, на, на.
- Как мне нравиться …………
Любая игра, в конце концов, это игра и поэтому она надоедает. Удовлетворив свои похотливые желания публика. Как воспламенила к нашей паре, так и потухла, и ушла пить шампанское за здоровье молодых. Бедные куклы стояли в глупой позе, Барби со спущенной юбкой и Кен, который не мог самостоятельно выйти из Барби. Он был на роликах и его ноги скользили по полу и не хотели катиться прочь. Как вы догадались ни Лиза, ни Кен, уже не имели иллюзий на то, что внутри кукольных масок текут настоящие человеческие слёзы, но почему-то в этот момент они чувствовали и другое. Их замершие сердечки оттаивали. Боль, которая превратила их сердца в холодный лёд. Боль, которая сломала их судьбы и привела в этот странный дом уходила из души, а сердце снова начинало чувствовать и в этот жуткий момент каждый из них думал о другом, но не о себе.
« - Тебе не больно? Любимая»
« - Они сделали тебе укол, прости я не уберегла тебя милая моя девочка»
« - Я не хотела, то есть да, но … не так»
« - Ничего, всё равно это ты любовь моя»
- Ох и ничего себе, от что тут у вас, первая брачная, - Анфиса, как всегда пропустила самое интересное, пока готовила сладкое. Она рассоединила влюблённых, протёрла кухонной тряпкой «интимные места и вернула на место брюки и юбку. – Так всё ребятки тихо уходим, пока, они не начали разбирать вас по деталям.
- Хозяйка я покупаю у тебя эту Барби, - услышали мы за спиной.
- Зинаида Ивановна, она не продаётся.
- двести тысяч, сейчас.
- Нет, не продаётся.
- Маркиза, ты мне подруга, триста и по рукам.
- Нет!
- Ну, дай хоть поиграть на ночь.
- Сломаешь.
- Сломаю – с меня миллион.
- Ладно, но завтра приедешь с ней к обеду, а то она заскучает по муженьку.
- Договорились.
- Маэстро коробку принесите и упакуйте куклу, она едет в гости, да и Кена отведите в мою спальню.

[Kelvin]

Блин я не хочу никуда ехать, что было из последних сил я начала дёргаться и упала. Однако пластиковый корпус смягчил удар. Вынесли коробку и два дюжих молодца потащили меня упаковывать. Я вырывалась.
- Госпожа, не надо ломать Барби, вот пуш, нажать кнопка, клик off, спать и .. грациа. «Маэстро, объяснил как выключить куклу, а меня дрожь пробила, это что значит выключить. - Нет, что вы хотите сделать!!! Я же живая!!!»
Из коробочки установленной в спине куклы тонкое жало иглы выстрелило под лопатку и сильно действующее снотворное тихо прошипело в кровь «оффф».
« - Прощай Кен, - мелькнула последняя мысль в угасающем сознании Барби»
Куклу уложили в коробку закрепили ленточками ручки и ножки, что бы она не болталась в дороге и не разбила себе личико, закрыли крышкой и положили в большой джип через заднюю дверь. Подружки поцеловались, и довольная Зинаида Ивановна отправилась домой.

************ДЕНЬ ТРЕТИЙ**********

Мне снился сон, будто я маленькая девочка лежу в своей кроватке, плотно завёрнутая в ватное одеялко, во рту сосочка, а над головой кружатся погремушки в форме мишек, слоников обезьянок. Так хорошо тепло, мягко, защищено. Сосочка такая вкусная и мягкая как соски матери. Тихо позвякивает колокольчик, в механической игрушке наигрывая несложную мелодии. Тепло и сухо… ой…ой ёй… ай ай ай,…. Мокро, плохо, мокро…. Мама….. аааа. Я выплюнула соску, но вместо детской высокой ноты, заговорила вполне взрослым голосом … МАМА! И … не проснулась. Я захлопала глазами с длинными наклейными ресницами, попробовала повернуть голову, но она укутанная в платочки и шапочку с рюшами не поворачивалась, я попыталась покрутиться, а потом остановила попытки. Влага впиталась в памперсы и мне не хотелось снова становиться взрослой. Соска лежала у меня на щеке привязанная на ленточке, и я снова поместила её в ротик и закрыла глаза. Так приятно было это ощущение вернувшегося детства. Что бы ни было, сейчас мне приятно, я ужасно устала после вчерашнего дня, скачки, смерть, кровь, гости, куклы, лучше быть маленькой девочкой, даже можно описаться. И я снова провалилась в сон.
- Ути пути, пора просыпаться, - меня разбудила настойчивый перезвон погремушки и ласковый мамин голос.
- Мама?
- Ух ты моя умница, да я твоя мама, а сейчас мы поедем в гости к Кену.
Да это не мама, что я сума схожу, это же Зинаида Ивановна, ну и платье у неё. Точно из американского фильма 50-х.
- Но вы?.... Вы что … знаете …. Догадались? – я вспомнила, что она меня взяла поиграть как куклу Барби, а сейчас я живая, обычный человек и…. о боже, я же голый… в пелёнках я нащупал, своё хозяйство, даже без трусов…
- А ну ка не балуй, - она заметила что под одеялом я дотянулась до промежности. – Ты хочешь спросить, что я знаю. Мама знает всё, но мама тебя любит. Такой, какой ты есть. Милую хорошенькую девочку. А то, что не как у всех, - и она погладила меня по паху, - то это мы легко исправим, - она показала пальцами жест означающий ножницы, - шучу, ты превосходно умеешь прятать сама свои достоинства. Давай я тебя распеленаю, и мы пойдём завтракать.
Мама Зина, развязала ленты и развернула свёрток. Стало холодно и не уютно, так бы и лежала в кулёчке. Почему нельзя ещё немножко полежать, а в гости я и так могу поехать. На, что мама Зина пообещала мне этой ночью снова спеленать, а в гости ты поедешь к своему мужу Кену и не надо спорить, потому как маму надо слушаться. Мама плохого не пожелает. От её причитания я совсем расслабилась, надела халатик, умылась и села завтракать. Как приятно когда за тобой ухаживаю, кормят одеваю, расчёсывают, как хорошо быть маленькой Барби. Просто быть дочкой у мамы.
- Я приготовила тебе платье – примерь.
Пышное белое платье в крупный горошек, пушистая нижняя юбка – ну просто облако воланов, красные туфельки и газовый платочек. Я оделась и сделала пару туров перед зеркалом.
- Вау, Барби, ты просто Монро! – я добавлю, что от Барби мне мама Зина оставила парик, пышных золотых волос. Тот ли, что я носила вчера, не знаю, но этот сидел хорошо и мне нравился мой новый вид. На сердце было лёгко и игриво. Я чуть-чуть догадывалась, что произошло со мной вчера, да и наплевать мне было на это, камень, что сидел в моем сердце и мешал дышать полной грудью, исчез без следа. Кстати я заметила, что действительно дышу грудью, а спинка привычно отклонена назад и мне удобно, талию стягивал лёгкий косеет и плотно приталенное платье, зато грудь была «на высоте» в декольте лодочкой, а лёгкий шифон платка щекотал открытую спину. Я подбежала к «маме» и искренне обняла её.
- Спасибо, - кто-то мне говорил, что если ты не простил или обидел кого, и это сидит в твоей памяти, мысленно вернись в то время и прости этого человека или попроси прощения. Мне никогда это не удавалось. Я уже говорила, что в детстве увлекалась фотографией и фотографировала себя. Более того когда не было фотоаппарата под рукой, я много рисовала женщин в «разных» позах. И вот однажды я вернулась домой после школы и с порога поняла, что произошло несчастье, но когда я вошла в свою комнату, сразу догадалась – несчастьем был я. Мама сидела на диване и рыдала, а вокруг лежали сотни фотографий, рисунков, негативов, рассказов. Она увидела меня и произнесла страшные слова. Она прокляла меня, сказала, что лучше б не рожала такую мерзость как я, что лучше бы я был инвалидом и никогда не умел рисовать, что она проклинает мой дар художника, что она …. Она залилась плачем, и я то же разревелся. Я обещал, что больше этого никогда не повторится. Я говорил, что люблю её, что больше никогда не возьму в руки карандаш…. Она потребовала немедленно всё сжечь. Я вышел во двор, нашёл тихое место, развёл костёр и сжёг все фотографии, кроме двух их мама, не знаю зачем, оставила себе. Она не могла оторваться от прекрасной девушки, которая улыбалась ей с фото. Всё догорело, и я вернулся домой. Но эта боль и страх остались со мной навсегда. В академию искусств я не потупил. Потерянные года, когда нужно было отрабатывать мастерство рисунка не прошли даром.
- Спасибо мама.
- Какая ты у меня прекрасная дочка, я и не заметила, как ты выросла, дай я тебя обниму. Почему ты плачешь Барби?
- От счастья мамочка, от счастья.

[alexbragin]

Спасибо за рассказ!
(судя по последней фразе - это конец, да?)
В целом рассказ получился, конечно, несколько сумбурным и даже слишком щедрым на темы. Думаю, если бы у автора нашлись силы и время немного его "причесать", убрать лишнее, проработать основательнее главное направление, то рассказу это пошло бы на пользу. Но в любом случае спасибо!

[Kelvin]

Милые мои девочки это не конец, это даже не середина. Читайте с начала. В пьесе у Шварца две служанки нашли подсказку.

- приберись в доме, раз
- натри полы, два
- разбери три мешка гречихи, три
- посади семь кустов алых роз, четыре
- семь кустов белых роз, пять
- познай самое себя, шесть
- и тогда уже можешь идти на бал, семь.

Итого семь дней для начала, сейчас начался третий день, а потом три месяца испытательного срока, а потом 3 года по контракту, да я бы рада закончить на этом, но меня же, как старую куклу разорвут. Нет, всё только начинается.
ВЫ уж простите, что так медленно, мне бы ещё на работу не ходить, а без сна я как-нибудь продержусь. Так что ждите продолжения. Ваша Анна Кельвин.

а пока несколько иллюстраций к будущей главе.

[alexbragin]

Хорошая новость! Будем ждать!

[Манька]

Замечательно!Потрясающее произведение!С нетерпением жду продолжения

[Kelvin]

***** что такое принудительная феминизация (ПФ)? Наверное, этот термин обозначает что-то, что можно выделить из общей массы, как часть, обладающая исключительными признаками, но оглядевшись, я к удивлению заметила, хотя ваше мнение может полярно не совпадать с моим, так вот я заметила, что всё вокруг меня происходит по принуждению. Пелёнки, детский сад, школа, институт, семья, работа и снова дети. В конце концов, я одеваю одну и ту же одежду, не более разнообразно, чем в армии. Единицы бегут утром на работу с радостью и полные энергии и счастья возвращаются домой, а тысячи набиваются в метро и торчат в пробках, с кислыми рожами едут на медленнее самоубийство, называемое зарабатыванием денег, с помощью которых они намерены купить себе месяц счастья. Но работы становиться всё больше и никакие деньги не способны компенсировать 11/12 жизни. Так, что кругом и около ПРИНУЖДЕНИЕ, но на это принуждение мы идём добровольно потому, что иначе нельзя – нас так учили с раннего детства.
Что для меня ПФ – это свобода. Это право выбора, когда его нет. Когда «некто» помогает принять свободное добровольное решение, а грех нарушения правил берёт на себя. И вот стою я перед вами милая красивая девушка и не страдаю проблемами коррозии совести, потому, что кто-то тихонько подтолкнул вперёд – иди и не думай, это не твоё, но моё решение.
Профессия актёра – человеческая кукла, живая марионетка в руках режиссёра, даже токарь у своего токарного станка, может думать о своём, иметь свою жизнь. Актёр должен быть таким, каким хочет видеть его режиссёр. Кажется, звёзды могут жить своей жизнью, купаясь в лучах славы. Увы, восторженный зритель не позволит снять маску Гамлета или Отелло и после спектакля. А если вы киноактёр, вы как потопленный корабль очень скоро обрастёте кораллами, превращаясь в легенду. И горе тому, кто посягнет на народное! И хорошо если вы сделали правильный выбор, если эта добровольная театрализация соответствует вашим истинным желаниям и режиссёр не полный кретин. Если вы удовлетворены….
Нет подруги мои, в мире может существовать только одна феминизация – добровольная, потому, что стать женщиной или точнее почувствовать себя женщиной или ещё точнее оказаться в «своей тарелке» это ваше скрытое желание, а принуждение НИКОГДА не вызывало ни у меня ни у Вас удовлетворения……………..
Мой герой уже вдохнул всю прелесть сладкого момента обретения душевной гармонии, но теперь ему, простите ей, предстоит жить с этим и жить не одной. Осуждение и одобрение, вот чего мы боимся и чего жаждем, но на самом деле мы ищем любви и делаем всё, что бы получить одобрение, потому как через него надеемся обрести любовь!
А что такое любовь? Как ни крути – добровольная феминизация!*************

[Kelvin]

СЛУЖАНКИ
Часть вторая. Добровольная феминизация.

- Где эта чёртова кукла! Вы меня, что за идиота держите. Вы понимаете, что я сдёрнул съёмочную бригаду, нагородил декорации, двадцать человек – кто заплатит за простой? Всё коту под хвост? – маленький человечек со смешной бородкой, бритый наголо и в смешной тюбетейке бегал по съёмочной площадке установлено прямо во дворе не большого особнячка напоминавшего Тауэр.
- Какая ….., мне позвонила по телефону, и обещал двух андроидов японского производства. Кто эта зараза, покажите мне, я разорву её, я сам превращу её в куклу.
Пока режиссёр орал матом, а мы уже догадались, что так на съёмочной площадке может весть себя только режиссёр, во двор подкатила машина цвета фуксии с открытым верхом и две милашки в костюмах типа Pin-up Girls засуетились у багажника доставая корзинки для пикника.
- Почему посторонние на площадке, помреж, я вам, за что деньги плачу?
- Сейчас, выясню Михаил Липатович, - женщина не разгибая спины, ринулась вороном на приехавших.
- Стоять, - как собаке приказал Липатович, а сам пристально рассматривал суету у розовой машины. – А ну-ка веди ко мне этих куколок.
Помощник режиссёра взяла цель и пошла на абордаж.
- Девушки пройдёмте.
- В чём дело, я здесь живу, - упиралась одна, одетая в платье в горошек.
- Вас приглашает сам Михаил Липатович.
- Да кто он такой, и что тут происходит?
- Михаил Липатович – Звезда! Ты что, не смотрела «Острова обитания», это же великий режиссёр, он из любой звезду сделать может. А сейчас он так, на отдыхе рекламу снимает, а потом…..
Девушки, одна постарше, а другая ещё совсем юная, в сопровождении помрежа без признаков половой принадлежности подошли к мужчине в тюбетейке.
- Повернись.
- Что?
- Я тебе говорю, повернись, и улыбнись, зубы покажи.
- Я Вам, что лошадь, с каких пор мы на ты.
- Слушай детка, мы с тобой можем быть на ты или на вы или на оно, мне посрать, но у меня к тебе один вопрос хочешь сниматься в кино. Скажи сколько ты стоишь, и я заплачу, сколько 200, 300, 1000, тысяч евро, ну вот улыбка есть, зубки ровные, меньше работы программисту. Теперь скажи кино, любишь куколка?...........

Как вы понимает, всё это относилось к нашей хорошо знакомой Лизе и к её новой маме Зине. Пол часа назад Две женщины сели в открытый автомобиль и отправились в гости к Анне Андреевне, то есть Госпоже, то есть к маркизе, но прежде всего Лиза с волнением и с волнением ждал а встречи с Анастасией и Анфисой.
Кто из гостей кинул информацию и проживании в доме двух кукол в рост человека, говорящих и двигающихся, так и останется тайной, но вездесущие репортёры пронюхали, а за ними потекла вся киношная братия готовая поживиться на свеженьком мясе. Так что к утру уже были подтянуты свежие коммуникации, выставлены декорации в саду замка в виде картонного кукольного домика в натуральную величину без одной стены и обставленного лесом штативов с юпитерами.
- Послушай солнышко, все, что тебе надо это слушать меня. Внимательно и делать то, что я тебе буду говорить. Твоя миленькая головка не должна думать ни о чём, просто ни о чём! Голова нужна тебе для красоты, - режиссёр как удав кролика гипнотизировал Лизу, которая даже слова не мола вставить, а он в свою очередь ловил себя на мысли, что никак не может понять, почему его, прожженного воина съёмочных баталий, вдруг так тянет на эту не земную, он чуть не сказал не женскую красоту.
- Послушайте и вы меня, - не выдержав, взвизгнула Лиза. – Я никуда не стронусь с этого места, пока я не увижу свою подругу!
- Нон проблем, а кто ваша подруга? – не стоило больше ни чего объяснять, так как в этот момент и внутреннего входа особняка вышел… или даже … вот так!?... вышла, нет, всё же вышел Кен, то есть Анастасия. Ну что бы всех окончательно не запутать вышел молодой элегантный мужчина в серебристом с отливом костюме. В розовой рубашке, расстегнутой на верхние пуговицы и шейном платке.
- Вот, - только и смогла ответить Лиза.
- Вау, Дастиш фантастиш! Это, - Липатыч сглотнул слюну, и задышал часто как собака, увидевшая мозговую косточку. – Девочки, гримёры, помреж, через пятнадцать минут начинаем. Бегом бездельники – у нас есть актёры!
Лиза и Настя встретились глазами, но не успели сказать, ни слова, да и что говорить им хотелось обнять друг друга, но …. Свора гончих растащил их по разным мобильным гимёркам. Настя совсем не успела понять, что происходит, она только видела как гибнет цветник под колёсами грузовиков и автобусов, но Госпожа сказала, что за всё оплачено, а вот, то что её с Лизой сейчас будут снимать было шоком, но Настя доверяла своей подруге и успела увидеть, что та особо не сопротивлялась. А зачем, для Лизы это была её родная театральная стихия………

[Kelvin]

Обожаю когда мня гримируют. Это момент чистого листа, начало - начал. Лицо полностью очищают, а затем наносят тонкий слой защитного крема. Лицо расслабляется, немного тянет ко сну. Морщинки разглаживаются и вместе с ними напряжения, прошлые переживания уходят. Вот я, просто маска – основа, без прошлого, может, что то и было, но не со мной. А теперь умелой рукой мастера мне нарисуют новую судьбу. Я могу стать плохой, но лучше хорошей, капризной или смирной – любой. На чистом листе так легко рисовать…. О Боже, о чём я думаю! Меня же снимут в рекламе, а это значит на всю страну, по десятки раз в день моё лицо! Я в этом дурацком платье1 Меня же увидят все мама, знакомые, в театре, Лена….
- Девушка, простите, - я вскочила с кресла с неокрашенным, глазом рванулась на улицу.
- Куда, сумасшедшая!
- Я, я сумочку забыла,
- Девушка, вернитесь… Михаил Липатович, он сбежала.
Лиза неслась по парку не разбирая дороги, сердце клокотало и только влетев в дом и поднявшись на второй этаж, бухнулась в своей комнате в подушку и разрыдалась. В ней проснулось, забытое, старое, о то, о чём она и не хотела вспоминать. Что за злая шутка, она обожает театр и боготворит кино. Это мечта всей её жизни, но это было её прошлое, её брошенное по роковой ошибке прошлое и сейчас, в ней проснулось память и память того, что совсем недавно она была Сашкой….
- Лиза, Лиза ты здесь, открой, ты плачешь, открой или я выломаю дверь, - из коридора доносился голос Анфисы. – Ну всё я ломаю.
- Не надо, я иду, - я открыла дверь и снова забилась в подушку.
- Ты чего это, кто тебя обидел. Все так обрадовались за тебя. Это же удача, шанс, джек пот.
- Какой пот, ты на меня посмотри.
- Ну и что, сейчас исправим, ну тушь потекла.
- Ты ещё поиздевайся надо мной.
- Да никто над тобой не издевается. Нука говори прямо, что случилось?
- Анфис, ты придуриваешься, да, я же мужик!
- Ох ты Господи, ну ты сказала, у всех свои недостатки, какая мелочь. А женщина из тебя очень миленькая, просто красавица.
- Но они же меня по телевизору показывать будут!
- Радуйся дура. Ещё и бабки заплатят, а может и ещё пригласят, если ты концерты закатывать не будешь.
- Так смотри на меня и повторяй.
- Оставь меня, я умереть хочу.
- Вот уж этого не проси, - Анфиса обняла подругу и то же расплакалась, - ты с ума сошла, а как же я, а Настя она тебя любит.
- Любит? Кого Лизу, Барби или Сашку?
- А это ещё кто такой.
- так один знакомый.
- Ох, и глупая ты у меня. Тебя она любит, и я тебя люблю, и все тебя любят, а ты ревёшь.
- Правда?
- Девочки, немедленно откройте, режиссёр уже скорую вызвал. Да не вам, а себе, вы что страну без звезды оставить хотите. Зритель вам этого не простит. Кто вторую серию снимать будет?
- Сейчас, две минуты.
- Вот видишь без тебя уже, и страна погибает, а ты нюни распустила. Посмотри какое у тебя красивое платье, ножки стройные, глазки большие – зелёные, давай ещё раз. Положи руку на грудь и повторяй за мной. «Лиза девочка хорошая».
- Ну, хорошая.
- Не ну, а полностью и в слух.
- Лиза девочка хорошая.
- Не слышу громче!
- Лиза девочка хорошая, - я произнесла и действительно на душе стало легче и я улыбнулась.
- Вот так теперь погладь по груди утри сопли, идём.
Мы вышли из спальни и я нос в нос столкнулась с «Кеном». Точнее я уткнулась своей грудью в его, как-то не подходило сказать её, настолько он был красив и естественен.
- А тебе идёт короткая стрижка, - все, что я нашлась сказать, а хотела «я тебя люблю».
- Я тебя то же, - прошептал он мне на ушко.
Ещё пятнадцать минут ушло на стирание следов истерики и нового слоя грима, но когда повернули кресло к зеркалу, я поняла, что страхи мои были напрасны, на меня смотрела Марлен Монро собственной персоной, а от Лизы и уж тем более Саши не осталось и следа. Я сама себя не узнавала, а уж другие и подавно.
- Вот что куколка.
- Я Лиза.
- Так, правило первое, я здесь называю всё своими именами, и ты будешь куколка, пока ты на меня работаешь, правило второе я всегда прав! Уяснила. Мне нужен стиль Pin-up, объясняю, после войны всем хотелось сказки и беззаботности. Идеальной Американской мечты. Ты домохозяйка, убираешься в доме, приходит муж, ты радуешься, он радуется, но… проблема не готов ужин, но у тебя есть сыр Альпцирлер.
- Да я не выговорю.
- И не надо, открывай рот и всё, тебя потом озвучат, уяснила? Мне нужна твоя фактура остальное програматики дотянут. Всё поехали. Готовы, свет, звук?
- Норма.
- Хлопушка, поехали.
- Сыр. Дубль один.
Я вошла в домик взяла тряпку и начала вытирать стол.
- Стоп, проснись дорогая, не похороны, костюмер добавите фартук, с этими, ну…
- Рюшами.
- Вот и это на голову бантик или что-то… наив, не серьёзное сделайте на голове и вот ещё серьги, большие красны кольца, да, гримёр губы, ярче и бледная она. Всё поехали.
- Так куколка мне надо, что бы ты летала по кухне, мой пол, тарелки листай журнал и где пассивная реклама, дайте журнал в кадр и кофе, они же оплатили, вставляйте реквизит. Поехали.
Мне повязали на голову ленту, и одели фартучек с огромным бантом на спине. Дали реквизит. На счёт динамики, надо было просто объяснить, я же не дура.
- Сыр. Дубль два.
Я суетилась, как могла, хваталась за швабру, за тарелки и при этом успевала листать дамский журнальчик, и чувствовала, что вот-вот потечёт пот.
- Стоп! Что ты мечешься как белка наскипидаренная. Так надо что-то делать.
- Может, ноги ей связать? – шепнул помреж.
- Что?... А вот придумал, конечно, смените ей обувь, шпильку быстро самую высокую, сейчас ты у меня попляшешь и ещё, подденьте ей вниз самую узкую юбку, только белую и что б в кадр не попадала, а то ходит как гренадер.
Всё было молниеносно исполнено и я поднялась сантиметров на пять, при этом юбка-карандаш так плотно обхватила мои колени, что я рисковала грохнуться прямо перед камерой.

[Kelvin]

- Марш обратно в дом, ну Вот совсем другое дело, смотрите как задом завиляла, - не хочет, а виляет, - вот он коммунизм, добровольно – это наш принцип! Запиши, я потом в интервью вставлю перл.
- Хлопушка, мотор, поехали.
Меня гоняли в зад и вперёд, утирали пот и снова гоняли. Полы в домике уже сияли чистотой, а тарелки я перемывала каждую по сотне раз, фартуки менялись, забрызганные водой.
- Так всё у меня перерыв, а актрису переоденьте в другое платье.
Костюмер и одевальщица, видимо у них остывал кофе, тут же и раздели меня при всех, я только успела прижать руки к груди.
- Нашёл, - вскричал режиссёр, - корсет затяните её в корсет, вот, что носили модницы в пятидесятых. Бестолочи, поувольняю всех. И найдите платье поярче. Розовое, ярко розовое, всё я ушёл, через пять минут снимаем и идём ко второй сцене.
Пока все отдыхали меня мучили одевальщицы, странно как они не заметили, что я не совсем я, а может быть в кино уж такого насмотрелись, что я им по барабану. Им было просто всё равно, они привыкли выполнять дурь режиссёра и он им исправно за это платил. Через пять минут, покачиваясь на высоких шпильках, затянутая в форме песочных часов в свежем фартуке я уже виляла попкой на импровизированной кухне.
- Так, хорошо, муж пошёл.
Вошла Настя в образе Кена. Галантная в шляпе в двубортном пиджаке. Солидная, но когда я бросилась к ней в объятья, она грохнула со смеху. Я так обрадовалась ей как спасательному кругу утопающий, я так устала от издевательств Липатыча, но мой полёт превратился в цыплячий бег курочки. Грудка вперёд, чуть не падая, я засеменила мелкими шажочками, виляя бантиком на попке и широкими юбками, второй бантик трясся у меня на голове и я хлопала длиннющими ресницами, как будто хотела взлететь, а в руках поднос с сыром. Если бы Анастасия меня не поддержала, я бы так и грохнулась у её ног.
- Стоп! Это реклама, а не цирк. Ещё раз
Второй раз я была спокойнее и добежала да Кена, но потом замерла.
- Мне нужна любовь, ванильная, шоколадная, любая любовь, я не прошу страсти и зритель любит идиллию. Ещё раз.
Так продолжалось раз сто, я бежала, мы целовались, иногда легко иногда в засос и тогда режиссёр кричал много, а потом мало. Нас красили и снова снимали. И вот не помню, на каком дубле, я почувствовала, что теряю сознание и …. Кен подхватил меня на руки и перенёс в спальню.
- Во! Снято! Ну вы гады, можете ведь когда захотите.
Я не потеряла сознание совсем, только немного задохнулась.
- Тебе не тяжело, милый?
- Нет, ты оказывается совсем пушинка.
- Так, всё, переходим к третьей сцене. Раздевайтесь. Ой ну не надо только ломаться. Никакой парнухи, я этим давно не занимаюсь. В пижаме только в пижаме. И найдите мне австрийскую девушку. Нашли уже, что ломаться. Нет, мне вас учить.
Нас переодели, Кена в полосатую пижаму, а меня в длинную ночную рубашку и уложили в постель под одеяло. Помреж объяснила мизансцену, просто имитация секса с мужем а потом пару простеньких реплик: «с сыром Альпцирлер в доме любовь».
- Да пустите меня, это насилие, я милицию вызову и верните мне моё платье!
- Кто там орёт!
- Ваша австриячка, сниматься не хочет.
- Да что сегодня за день такой, дайте ей по зад и уложите в постель живо.
Каково же было моё удивление когда я увидела Анфису в национальном костюме с белокурыми косичками. Её действительно втолкнули на съёмочную площадку и захлопнули дверь.
- Анфиса?
- Нет, ты представляешь, я должна третьей лечь к вам в постель! Я вам что. Я не хочу сниматься.
- А костюм, зачем одела?
- Понравилось, они же не сказали, что собираются снимать, а вы то же не знаете?
- Да ладно иди к нам, веселее будет.
- В общем, так девочки, - режиссёр говорил с нами по громкой связи и вся округа слышала тайны рекламы, - тема такая, сначала камера на тебе Кен, ты типа трахаешь свою жену раком. Вообщем кончил и вылезаешь из под одеяла. Ты в кадре говоришь – зер гуд майн либен фроляйн. Хорошо! Потом твоя очередь, куколка, ты типа ещё на животе лежишь, поворачиваешься и говоришь: хорошо когда в доме любовь, только не засвети австриячку, она лежит под тобой. Дальше, ты вылезла, теперь когда зритель ничего не ожидает, вылезает австриячка в национальном костюме и говорит: «с сыром Альпцирлер в доме всегда любовь». Уяснили, повторять надо? Вот такой бутерброд. Так ложитесь и поехали первый дубль.
- Лиза, вы меня не раздавите только.
- Ладно, я на руках держаться буду, - ответила Настя.
- Чёрт, и это потом крутить будут.
- Может, ну его на хрен сбежим.
- Сбежишь, его бедненького вишь, как колбасит, то коньяк пьёт то валидол.
- Ладно ложитесь уже, - подвела итог Анфиса и первая улеглась в постель. Реквизиторы монтировщики расправили одеяло, дали свет, прозвучала команда, хлопушка и Кен начал двигаться вперед и назад, делая вид, что занимается любовью.
- Блин! Ну стоп, ну, что ты как баба, ну кто так трахает, уйди, ну всё самому, ну всё, - он окинул одеяло, оттолкнул раскрасневшуюся Настю и взгромоздился на меня. – Вот смотри как это делается. Пихать надо вперёд, а руками бёдра придерживаешь. И толчком, толчком и убыстряешься потихоньку, типа глубже входишь. Ну что, первый раз. Ух, молодёжь, ну ничего не умеют. А ты стони, а то стоишь как мёртвая, помогай немножко, насаживайся. Всё, всё поехали давай свет второй дубль и дате музычку, пусть ритм ловят, скучно ребята скучно, дайте огня ещё пару сцен и закончим. Я жрать хочу. Группа устала.
Всё началось сначала, Кен пихал, я стонала, но больше стонала Анфиса, которую, давили двое. И вот на одном из дублей. Лиза зашептала мне на ушко:
- Девочка моя, а ты меня то же толкай, чуток, пожалуйста, вот, хорошо, ещё, а ты возбудилась, блин ты правда заводишься.
- Эй вы внизу, хорош балдеть реплику пропустите.
- А ты вставила бы разок по-настоящему, и сразу получилось бы, …
- Хулиганки вы, всё я пошла. - и громко добавила вылезая из-под одеяла, - Зер гуд!
Тот дубль понравился и решили больше не переснимать снимать.
- Перерыв девочки, пятнадцать минут.
- Пойдёмте хоть попробуем, что это за сыр.
Мы с Настей сели за стол, а Анфиса, в слегка помятом, но очень красивом, свышевкой костюме накрыла стол.
- Ну вот скоро вы у нас звёздами голубого экрана будете.
- Только голубого?
- Ну прости, это так раньше говорили, когда телевизоры были только чёрно белые, изображение было голубоватого цвета. А ты прекрасно смотришься, я видела по монитору, - сказала Анфиса и погладила Настю по голове, та побледнела и вся сжалась от испуга.
- А я?
- Ну и ты конечно, ты просто супер, - она подошла ко мне сзади и прижалась к спине грудью, я отдёрнулась. Я вспомнила это прикосновение, там, в конюшне и вот почему Настя так испугалась. Анфиса?
- Ты?
- …………………
- Так девки бегом подкраситься и на сцену.