История одной жизни

[Мила Белотелова]

История одной жизни

14 марта 2007 г.
Мила Белотелова
[email protected]

Антон в последний раз посмотрел на свое отражение в зеркале. Его накачанные коллагеном губы были усилены эффектной помадой. Его брови были усердно выщипаны в две тонких изящно изогнутых линии. Его осветленные тщательно расчесанные густые волосы спускались прямым потоком ему на плечи.

Несколько лет непрерывного электролиза, гормонотерапии и окрашивания волос сделали свое дело. Его кожа была гладкой и нежной на ощупь, без малейшего намека на волосы. Он выглядел настолько прелестно, насколько это позволяло данное ему от природы богом тело. Нервно делая последние штрихи своего образа, он чувствовал неуверенность, как перед свиданием. И это при том, что последний год он на постоянной основе жил женщиной, и никакого свидания не намечалось.

Через неплотно прикрытую дверь в ванную комнату, где он находился, проникали приглушенные звуки разговора происходившего между его бывшей женой Дианой и ее новым мужем Романом. Они обсуждали предстоящий в ближайшие дни отдых на одном из заграничных курортов. - Как они могут вести себя настолько буднично в такой момент? - думал он, испытывая смесь легких чувств обиды и грусти. Всего двенадцать лет назад они с Дианой, новобрачные въехали в эту самую квартиру. Но теперь уже трудно было что-либо изменить.

- Вера! Ты скоро там? - послышался нетерпеливый голос Дианы. - Не будем же мы тут торчать вечно? Давай, девочка, не задерживай нас.

Послышался смех Романа. Антон проглотил еще транквилизатора, запив таблетку из пластмассового стаканчика. Его руки, с аккуратными розовыми ноготками, заметно дрожали.

Его бывшая и ее новый муж сидели в комнате в двух креслах. Они прекратили свой разговор, когда он вошел, клацая каблуками своих высоких золотистого цвета босоножек. Чтобы научиться правильно ходить на таких высоких каблуках, ему пришлось долго и упорно в этом практиковаться. Он услышал цоканье языком и легкое "Вау!", почти неслышно произнесенное устами Романа. Антон был уже довольно опытной девушкой, чтобы суметь распознать за его реакцией настоящее желание.

Его бывшая наигранно шлепнула Романа по руке, и так же не отрывая взгляда несколько раз осмотрела Антона, теперь уже Веру, с ног и до головы.

- Хорошо, - сказала она. - Прямо красотка какая-то, жаль только, что все искусственное.

- Ты просто завидуешь, - сказал ей Роман. - Она ведь всегда очень старается.

- Ага, - ответила Диана. - Все его старания только в том, как стать не мужчиной!

- Эй! - одернул ее Роман. - Не ори на него, а то испугаешь! Я его не для того так долго уговаривал!

Антон подумал, что лучше бы ему было не слышать последнюю его фразу. Или Роман настолько в себе уверен? На самом деле, Антону было уже все равно, его сознание было замутнено от всех этих таблеток. У него уже не было сил сопротивляться, что бы они сейчас ему не предложили. Однако Диана вняла словам Романа и смягчила тон своего голоса.

- Ладно, Верунчик! - сказала она. - Тебе нечего бояться, все будет хорошо. Роман прав, ты выглядишь по-настоящему потрясно.

Антон слишком хорошо знал ее, чтобы даже в своем текущем состоянии не суметь понять, что на самом деле она не поменяла своего мнения о нем, что было естественно. Она ненавидела его. Всегда. Но сейчас это уже не имеет значения. Ни сейчас, никогда. Ничего не имеет значения, кроме того, что должно сейчас будет произойти. Антон все оставлял ей, все прощал. Он хотел лишь, чтобы все это поскорее закончилось. Сейчас он был доволен уже тем, что ее голос был не таким громким, а слова не такими грубыми. Ее и его нового мужа. Хотя он понимал, что все это лишь спектакль.

- Господи, - обратился к всевышнему он, выбрасывая вбок руку, и опираясь ею о ближайший предмет. Внезапно он почувствовал головокружение, и каблук одной из его босоножек подвернулся. Он присел на край дивана. - Смогу ли я пройти через это?

- Верунчик, ты написал записку? - спросила Диана слегка заискивающим голосом. - Ты ведь знаешь, как это важно. Ты ведь не забыл?

Антон утвердительно кивнул головой: "Я все сделал".

Он почувствовал желание сблевнуть, и вдруг испугался. Он старался не поднимать свой взгляд с пола, чтобы не видеть их, ничего вокруг. Особенно этот предмет, который он знал, свисает с палки для вешалок открытого настежь их огромного шкафа-купе. - Вот, где это должно произойти, - подумал Антон.

- Прочти пожалуйста ее вслух, - попросила она Романа. - Чтобы я тоже смогла проверить.

Ее муж подошел к столу, на котором лежала записка, исписанная крупным почерком Антона. Он взял ее в руки и стал читать. В ней Антон объяснял, что жизнь потеряла для него всякий смысл, что он хотел достичь чего-то в этой жизни, но так и не смог, что стыд и несчастье его неуемной страсти быть женщиной убивают его. Он прощал всех, включая его бывшую жену, и возлагал на себя полную ответственность за свои собственные действия. Он хотел умереть. Он совершал самоубийство.

- Все, - сказал Роман. - Все, как ты и говорила. Четко и ясно. Ни у кого не должно будет возникнуть подозрений.

- Ты все правильно сделал, Верунчик, - сказала Диана. - Ты молодец, все слово в слово. Из тебя бы вышла отличная секретутка.

Антон пропустил ее сарказм мимо ушей. Он уже перевел на нее все средства со своих банковских и брокерских счетов, передал ей акции, облигации и другие ценные бумаги - все, что осталось у него после развода. Он подписал завещание, по которому в случае его смерти квартира и все остальное его имущество отходило к ней. Все, что он просил взамен - не оставлять его одного в последний момент его жизни. Несмотря на то, что она и ее новый муж все время унижали его, он был на самом деле счастлив их согласию присутствовать в момент его самоуничтожения. То, что он будет не один перед лицом своей смерти, сильно облегчало его душевные страдания.

- Ты придурок и никто не сможет полюбить тебя. Извращенец! - издевалась над ним Диана три года назад, когда узнала о его тайном желании быть женщиной. И она была права. Все, чего Антон сумел добиться - это нечастых быстрых встреч, начинавшихся и заканчивавшихся лишь сексом. Его партнерами главным образом были отчаянные злонравные мужчины, обделенные настоящей женской любовью, а по сути и не желавшие ее никогда. Иногда они платили. Иногда его били. Никогда его не любили.

- Время! - сказала Диана. - Давай, у нас еще много дел. Ни к чему нам здесь тянуть кота за хвост.

- Она такая безжалостная, жестокосердная и холодная, - подумал Антон в очередной раз, поэтому и грусть была не от этого, а от того, что она такая в этот священный, последний для него в этой жизни момент. На дрожащих и не держащих его ногах, опираясь об окружающие его предметы, он направился к шкафу. Веревка неизбежно свисала с палки для вешалок. Она - его последняя и настоящая любовь. Он почувствовал, как ноги совсем отказывают ему.

- Смелее! Тебе нечего бояться! - подбадривал его Роман.

Всхлипывания непроизвольным образом охватили женственное тело Антона. Слезы, одна за одной, стали катиться вдоль его напудренных щек. Но он уже все решил, пути назад просто не было. Он должен был умереть. Он уже свыкся с этим фактом. Мысль ужасала, но в то же время успокаивала его. Не надо было больше ни думать, ни заботиться ни о чем. Он был на верном пути. Этот мир враждебен ему и будет лучше, если он покинет его.

- Вот тебе стул, - сказал Роман, устанавливая его на днище шкафа, и проверяя устойчивость.

- Какой мужчина! - произнесла при этом Диана со своим обычным сарказмом в голосе. - Настоящий джентльмен!

- Не обращай на нее внимания, - сказал Роман, подмигивая Антону. - Все женщины сволочи, а ты молодчина. Не забудь одеть свои украшения. Они тебе очень идут. Но сделай это, когда уже заберешься на стул и вденешь голову в петлю, боюсь мне не стоит рисковать и помогать тебе в этом. Прости... Надо, чтобы все выглядело естественно. Итак, видишь, приходится хитрить, - он продемонстрировал Антону свои руки в перчатках. - Моих отпечатков, конечно, не будет, но на наручниках должны остаться твои.

- Спасибо тебе, Роман, - сказал тихо Антон. - Спасибо за твою доброту и заботу обо мне.

- Да не думай ты об этом, все нормально. Давай, вот, взбирайся.

Оперевшись рукой о спинку стула, Антон насколько мог уверенно поставил на него свою ногу в босоножке. Туго обтягивающее белое платье с юбкой ниже колен и глубоким на ней разрезом сбоку так же создавала ему при этом крайнюю степень неудобств.

Взбираясь, он взял в руку оставленные на стуле Романом наручники. Удерживая баланс, и пригибаясь, так как его голова упиралась в палку, Антон быстро накинул на свою блондинистую головку веревочную петлю. Своими нежными белыми ручками он сам себе затянул ее. Он ощущал давящую веревку и ее узел, который впился ему в горло. Чтобы успокоить свою нервозность, он глубоко вздохнул, тут же осознавая, что это один из его последних вздохов в этом мире. Он защелкнул обруч наручников на одном из своих запястий, вывернул руки назад, и защелкнул такой же на другом.

Щелк, - раздался усиленный объемом шкафа звук. Все кончено. Он готов. Он опустил взгляд и сквозь слезы его взгляд уперся в нежную белую кожу холмиков его груди, поддерживаемой шелковой тканью облегающего платья. Его идеально лакированные пальцы выглядывали из носков босоножек.

- Давай! - приказала Диана. - Делай шаг! Ради бога только поскорей! Не задерживай же нас, сейчас в городе такие пробки! Из-за тебя мы можем опоздать в кино!

Беспомощный в том состоянии, в котором он сейчас был, у него уже не было иного выбора. Он дошел до точки не возврата, и Диана использовала это. Ей уже не надо было скрывать своего безразличия к его судьбе. Она ничего не испытывала к своему бывшему мужу. Ничего, кроме холодной бессердечной жестокости.

- Я хочу писать! Мне нужно в туалет! - вдруг закричал Антон. - Пожалуйста! Дайте мне сходить в туалет!

- Черт! Вот придурок-то! - зло накричала в ответ на него Диана. - Роман, выбей этот чертов стул, нам уже пора идти!

- Погоди, милая, - ответил Роман, подходя вплотную к Антону. - Тебе хочется писать от страха... это естественно. Не волнуйся, если ты умирая спрыснешь немного, никто не будет ругать тебя. Я обещаю. Теперь... просто сделай шаг. Давай, красавица наша. Хочешь, чтобы я помог?

Приток крови усилил действие таблеток, и Антону захотелось лечь, отдохнуть, уснуть навсегда. Он хотел заснуть, чтобы уйти из этого кошмарного мира, а проснуться в другом, где все его желания и мечты станут явью. Он едва мог стоять, но каждый раз, когда его ноги непослушно подгибались, он ощущал, как петля тянет его обратно вверх, напоминая ему о реальности, возвращая сознание, возвращая к ужасам этого мира. Голос Романа шел откуда-то издалека. Он звучал так хорошо, так дружественно, так сладко.

- Хочешь, чтобы я помог, красавица наша?

- Да, помоги мне, - прошептал Антон. - Пожалуйста, помоги мне... пожалуйста...

- Хорошо, красавица наша, я помогу тебе.

Обхватив стул обеими руками, Роман выдернул его из-под Антона, который тут же почувствовал сокрушающее давление вокруг своей шеи. Пытаясь совладать с невозможно сильной болью и ощущением неотвратимости собственной смерти, он закрыл глаза. Его ноги непроизвольно дергались, пытаясь нащупать несуществующую опору, и очень быстро обе босоножки соскочили с него. Накрашенные пальцы на его спазматически дергающихся в 10 сантиметрах от дна шкафа ногах были необычайно растопырены.

- Наконец-то, - произнесла Диана со смесью чувств возбуждения и удовлетворения. - Наконец-то... наконец-то... этот придурок... он согласился... пошел до конца.

Сложив руки на груди, склонив голову на бок, Роман улыбаясь смотрел, как завороженный на предсмертный и в то же время эротический танец задыхающегося трансвестита. - Черт! - воскликнул он. - Меня это возбуждает...

Через какое-то время Антон открыл глаза. Он разглядел удовлетворенные лица стоящих поодаль друг от друга своей бывшей жены и ее нового мужа. Он хотел закричать о помощи, попросить их отпустить его, но было уже поздно и он знал это. Они бы никогда не сделали это теперь. Силы его были на исходе, он уже не мог сопротивляться и дергал членами своего тела все реже и слабее. Все уже почти кончено, и было бы глупо останавливаться на этом.

От истощения сил, Антон уже не мог сдерживать свои позывы к туалету. На мгновение он потерял контроль и горячая струя мочи образовала мокрые пятна на юбке его платья и колготках, капая, стекала по его ставшими уже холодными пальцам ног. Сквозь туман до него донесся веселый смех его бывшей жены.

Наконец, он закрыл глаза и почувствовал серию непроизвольных конвульсий, прошедших сквозь все его тело. Он понял, что кончил в колготки. - Это конец, - только и успел подумать он.

Молнии проносились перед его взором, в теле глухо отдавались последние удары сердца. Затем его рот приоткрылся, и... ни выдохнул, ни вдохнул. Его розовато-синий язык безвольно вывалился сквозь накрашенные губы.

В мозгах образовалась страшная невыносимая боль - как будто он готов был вот-вот взорваться. Антон дернулся в последний раз, и испытал последнее в своей жизни, но такое сильное унижение. Расслабленное состояние его прямой кишки и сфинктера привели к тому, что часть еще теплых фекалий вытекла из его заднего прохода, миновала его трусики-танга и сдерживаемая колготками, согрела белую кожу его уже давно остывшей попы.

Естественно, когда его труп обнаружили, в квартире он был один. В морге не сразу опознали в нем мужчину. И хоть пришел он в этот мир мальчиком, желание его исполнилось, и ушел он из него женщиной.

[Мила Белотелова]

Нашел первоисточник: The End Of Him. Автор Meeah Soo ([email protected]).

[Борис Видов]

Тьфу, мрачняк какой-то. Весна на улице, а тут это. Фу

[Мила Белотелова]

Весна на улице, а тут это.

Ну и что, что весна? Ведь холодно пока! Вот как летнюю резину поставлю, будет и позитив

[Sasha S.]

А что это вы подразумеваете под летней резиной?
И всетки мрачно так, что просто жуть. Низзя такое писать.

[Mary Ann]

Низзя такое писать.

А читать - тем более. Депресняк и декаденство. Плоды воспаленной фантазии.

[zhu_ra_well]

А нафига именно вешаться надо было? Обосрался, обоссался! Не женская смерть! Не эстетичная! %)

[Мила Белотелова]

А нафига именно вешаться надо было? Обосрался, обоссался! Не женская смерть! Не эстетичная! %)

Я бы вообще из рассказа убрал про это обс***ся и обо***ся... это, конечно, лишнее. А идея именно в том, чтобы он повесился... ну или любым другим путем ушел из жизни своей жены, оставив ей все, ибо ее недостоин... я думаю, смысл именно в этом.

[Roman]

Милочка,как всегда верна себе.А тут она мне прям шикарный подарок сделала.ПЕДРИЛА УДАВИЛСЯ!!!