Отец моей девушки
Добавлено: Чт янв 04, 2007 9:20 am
Отец моей девушки
4 января 2007 г.
erodreamer aka Мила Белотелова
[email protected] ([email protected])
Танины трусики, зажатые в моем кулаке, были залиты спермой, а все еще напряженный член отдавал в тело приятной ломотой. Наряду с явным удовлетворением, я испытывал чувство какой-то вины - мне было стыдно признаться, что мне нравится мастурбировать. Но я уже привык к такому самобичеванию, и когда хочу кончить, ничего поделать с собой не могу. Точно даже и не помню, с каких лет я открыл для себя такую возможность самоудовлетворения, но где-то, наверное, чуть ли не с начальных классов, когда друзья стали таскать в школу журналы с порнографией, что тогда еще в Советском Союзе считалось признаком крутости.
Где-то, наверное, классе в девятом, когда между мальчиками и девочками начались сплошные шуры-муры, я понял, что мое увлечение до добра меня не доведет, и мне надо срочно знакомиться с какой-нибудь девчонкой. Но судьба распорядилась так, что познакомился я с ней лишь перед самым окончанием школы.
Познакомились мы с Таней совершенно случайно, на межрайонной олимпиаде по английскому языку. Ничего путного мы там так и не написали, но тогда нас это уже мало заботило, ведь мы нашли друг друга. Пошли долгие свидания и звонки друг другу, потом первый поцелуй, знакомства с родителями, вместе отмечали дни рождения. Совсем скоро мы стали жить, как муж и жена в ее квартире с ее родителями.
В первый год мне так и не удалось поступить в институт, а потом я подписал этот гадкий контракт, по которому после академии должен был отпахать за копейки пять лет в "почтовом ящике". С контрактом я поступил без проблем, дураков было мало. Если бы я им не был, нашел бы способ заработать на учебу деньги, но тогда я думал, что небольшие финансовые трудности Таню не побеспокоят, ведь у нас была любовь.
У нее тоже с институтом вышло все не сразу, но девушкам легче - над ними не висит страшная угроза отдать два года жизни кирзачам и бесплатной хозяйственной деятельности на рабском положении на благо тонкой прослойки нашего общества. Лишь с третьей попытки удалось ей поступить туда, куда она хотела - на бюджетное отделение на психолога в РГГУ. После этого наши отношения стали угасать. Не сразу, конечно, больше чем через полгода она заявила мне о том, что не желает больше со мною жить. А все это время было заполнено внезапными скандалами, и капризами, почти месяц мы почти не разговаривали. Я не сразу понял истинные причины - как же в нашем мире все цинично, я просто мешал ее учебе и карьере. Если бы я был более успешен, как мужчина, если бы она видела во мне хоть чуточку перспективы, все было бы иначе. А так, в какой-то момент она поняла, что со мной у нее нет будущего. Сейчас я ее не виню.
Во время очередной ссоры, когда она прогоняла меня к себе, я долго сопротивлялся, не желая этого, заперся в ванной, и осознавая свою бессильность, дал волю и расплакался. Успокоившись, я заметил эти синие узорчатые нейлоновые трусики-шортики, которые я так любил, когда она одевала их в постель. Грязные, они лежали в куче другого белья, и ждали своей стирки. Без задней мысли, я засунул их в маленький пакетик для завтраков, упаковку которых ее мама всегда держала здесь, и скомкав, засунул его в карман - уезжая, я хотел прихватить частичку ее с собой.
На следующий день я только о ней и думал. Вернувшись домой, я достал ее трусики и спрятав их под халатом, пошел в ванную, где собирался расслабиться, и подумать о своей теперешней и будущей жизни. Набрав воды и разведя пену, я улегся в ванную и развернул пакетик. Достав маленький комочек незнакомой мне доселе ткани, я приложил к нему лицо и вдохнул - он пах ею. Тогда я развернул трусики и обернул их вокруг вставшего члена, и начал мастурбировать, представляя как она отдается мне. Вот с этого-то, собственно, и началось главное.
Ту ночь я так и заснул в ванной. Постиранные трусики я повесил здесь же сушиться. Я часто спал в ванной, так что и родители к этому уже привыкли, пользуются в это время краном на кухне, и меня не беспокоят. Удивительно действуют на мужчин эти маленькие кусочки нежной ткани. Проснувшись утром, я почувствовал желание ощущать их поближе к себе. Вылезя из ванны, я вытерся, снял их, и, зажав в руке, стал поглаживать себя по груди, по плечам, по лицу. Запаха, естественно, уже не было, но ткань была такая необычная - нежная, колкая, и красивая, что я захотел ощущать ее на себе целый день. Подняв поочередно ноги, я натянул их себе на бедра, после чего они в обтяжку плотно сели и на мою талию. Зажатый под упругой тканью член набух, и приятно томился, не имея дальнейшей возможности встать. Ощущения были настолько необычными, что я тут же почувствовал желание кончить, однако, совладав с собою, накинул халат и пошел в комнату одеваться.
Весь день я так естественно себя в них чувствовал, что временами совершенно забывал, что они на мне. Так было и тогда, когда я позвонил Тане, спросив, могу ли я приехать к ней, поговорить. Она сказала, что собрала мои вещи и я могу приехать забрать их, разговаривать со мной она даже не собирается. Я очень расстроился таким поворотом, но как мужчина решил, что смогу ее уговорить. Возможно, мне стоит купить какой-нибудь дорогой подарок, и она успокоится, и сжалится надо мною.
После учебы, заняв у друзей крупную сумму денег, я направился за покупками. Никаких торговых центров тогда еще не было, точнее они были мне совсем не по пути, и я стал выбирать подарок в переходе метро. Палатки с женским бельем и бижутерией сразу привлекли мое внимание. Поговорив с одной из продавщиц, я понял, что не знаю Таниных размеров, после чего стал бродить по переходу в поисках чего-нибудь другого. Но все было не то, поэтому раз за разом я возвращался к тому, с чего начал. Побродив так с час, я понял, что ничего лучше сегодня не найду, и рассказав свою ситуацию, обратился за помощью к той продавщице, с которой я беседовал в первый раз. Женщина была веселая и понятливая, да и проблема-то, видать, часто встречающаяся. Она предложила выбрать кого-нибудь из ее коллег, с похожей комплекцией. Я тут же воспрял духом, и четыре женщины, устроив мне подобие дефиле с задиранием свитеров и демонстрацией талии, встали вокруг меня. Но все они были уже взрослыми, и слишком крупными. Телосложение Тани скорее походило на мое, чем на их. И сказав им об этом, был удивлен их необычным, но серьезным и добросердечным предложением подобрать подарок моей девушке по моим размерам.
Спросив меня о сумме, которой я располагаю, та первая продавщица провела меня в закрытую часть павильончика, сказав, что сейчас она укомплектует меня таким бельем, от которого любая девушка будет в восторге. Она стала открывать картонные ящики и рыться по полкам, и положив картонку мне под ноги, не поворачиваясь попросила меня раздеться для примерки. Забыв обо всем я расстегнул ремень брюк, и задрав полы рубашки, спустил штаны до колен. В этот момент она обернулась, а я вспомнил, что на мне женские трусы. Конечно, я тут же постарался прикрыться, но было поздно. "Милый!", - сладко протянула она, - "Мне кажется, что с размером-то мы не ошибемся".
- Да нет, вы все не так... не так поняли, - сказал я, - Я не тот... не такой... я так не...
- Да не пугайся, яхонтовый мой, я ведь тебя не укушу, - улыбаясь ответила она, - С кем не бывает, мой сынишка, вон, тоже трусики с чулочками носит, и ничего.
Я совсем смутился, не зная, что сказать.
- Давай, сладкий мой, раздевайся, - продолжала она, переводя все в рабочий момент, - Сейчас я тебе все быстренько подберу, померишь, и если понравится, все твое, хорошо?
- Э-э... хорошо, - совладав с собой, чуть ли не шепотом ответил я. Главное, что зла она на меня из-за женских трусов не держит, а объяснять ей мою ситуацию было слишком долго.
Я разделся до трусиков, а она сняла с меня несколько размеров.
- Я думаю, эти чулки с цветочным рисунком тебе очень понравятся, - сказала она, доставая пару черных чулок с рисунком из упаковки, и прикладывая их ко мне. - И этот пояс из нежного кружева будет к ним в самый раз.
Она приложила к моей щеке его нежную ткань, после чего, проверяя размер, застегнула его на мне.
- Эти сексуальные шелковые трусики будут тоже неплохо смотреться, - она развернула передо мной черные трусики, украшенные кружевной отделкой и малиновым атласным бантиком. Приложив их ко мне, она достала откуда-то другую пару и бросила ее в пакет вместо той вместе с другими моими покупками.
- Этот розовый атласный пеньюар скроет от мужчины твои прелести, и позволит разыграться его фантазии, - накинув на меня нежнейшую прохладную ткань, и завязав спереди пару завязочек, она подняла откуда-то большое зеркало. - Такое кружево заставит его любить тебя еще больше.
- Да я, собственно, для девушки..., - начал было опять я.
- Да ладно тебе, не скромничай, - снимая и упаковывая наряд сказала она. - Я уже со счету сбилась, сколько мужиков было у моего сына. А такой красивый мальчик как ты, никогда не останется без внимания.
- Я ведь уже поняла, что это не первая твоя покупка, - положив руку на покрытую трусиками верхнюю часть моего бедра, широко улыбаясь сказала она. - Не смущайся, приходи ко мне еще, я таких покупателей вообще люблю.
Подобрав мне босоножки на застежках из черной лакированной кожи, тюбик помады и крема, она назвала сумму покупки. Расплатившись дрожащими от волнения руками, я быстро оделся, и чувствуя ее взгляд на своей спине, так же быстро удалился, спустившись в метро, направляясь к Таниному дому.
По дороге, в голове я много раз проигрывал только что произошедшее со мной, однако, как ни старался, так и не смог скрыть от самого себя свое возбуждение от примерки женского белья. При этом меня возбуждали не только необычные приятные ощущения, но и просто даже сама мысль о том, что на мне, на мальчике, может быть одето красивое белье, предназначенное для женщин. А эти ее слова, что я не один такой, и что я красивый, создавали такое впечатление, что это нормально, как будто это белье специально создано не только для противоположенного пола, но и для таких мужчин, как я. Но в тот момент это были, скорее, какие-то шальные мысли. На самом деле, больше всего на свете тогда я желал бы того, чтобы у нас с Таней все наладилось. Думаю, что тогда бы подобные мысли больше не посещали меня, и единственным человеком, на котором я хотел бы видеть это красивое белье, навсегда осталась бы только она.
Купив у выхода из метро на ее станции большой букет цветов, конфеты и шампанское, я добрался до двери ее квартиры и позвонил. Дверь открыла ее мама, и преградив мне проход, поинтересовалась, зачем я явился. "Мам, пусти его", - раздался отдаленный Танин голос. - "Пусть соберет свои вещи". Мама сделала безразличное лицо, развернулась и пошла на кухню.
Войдя и захлопнув за собой дверь, я разделся, и помыв руки в ванной, взял свои подарки, и постучался в дверь Таниной комнаты.
Танюша, солнышко, пусти меня, пожалуйста, - тихонько попросил я ее через закрытую дверь, но в ответ не последовало никакой реакции.
- Прости меня, я был не прав, я люблю тебя, нам надо поговорить, - продолжал я, но все так же безуспешно.
Облокотившись об стену, я так довольно долго старался достучаться до нее, но все безрезультатно.
- Что, хреново, мужик? - раздался вдруг над ухом голос ее отца. - Сочувствую, кинула она тебя, но помочь, к сожалению, ничем не могу.
От неожиданности, я выронил пакет с подарками из своих ослабевших от неудачи рук, отчего упаковки с бельем рассыпались по полу перед дверью, а одна из них проскользнула в щель под нею.
- Танюша, - постучал он настойчиво в дверь ее комнаты, - Может откроешь своему молодому человеку? Он ведь и не с пустыми руками к тебе пришел.
На что пропавший было под дверью пакетик, вылетел, остановившись у противоположенной стены прихожей. Ее папа подошел и поднял его. "Держи! Это, наверное, теперь твое", - сказал он, протягивая его мне. - "Пойдем, выпьем, составишь мне компанию?"
Пораженный тем, что она даже слова мне не сказала, я смущенно кивнул и поплелся за ним в его комнату.
Я уселся на диван, а он, достав из шкафа бутылку виски и пару стаканов, расположился на офисном кресле, подкатив его к журнальному столику, стоявшему рядом с диваном. На столике так же стояла вазочка с фруктами и конфетами. Разлив по рюмочке, он произнес тост за то, чтобы наша с Танюшей жизнь наладилась, и проникнувшись к его мужской солидарности и симпатии ко мне, я решил выпить рюмку до дна. Потом пошла еще одна, и еще. Пока я закусывал конфетами, он сходил за апельсиновым соком, небольшое количество которого он каждый раз потом добавлял. Он расспрашивал меня об учебе, о планах на будущее. Сам рассказывал как они познакомились с матерью Тани, и что у них не все гладко в совместной жизни. Сказал даже, что подозревает ее в изменах, но схватить ее за руку ему так ни разу и не удалось. Мы пили и пили... а потом я ничего уже не помню. Помню только то, что было на следующее утро. А может быть это было уже и днем.
Помню, что первыми ощущениями были, как чья-то большая и грубая рука гладит меня под одеялом по бедру, по ляжкам, мнет мою попку. Потом, помню, как до меня дошло то, что я все еще в тех Таниных трусиках, и что эта рука гладит меня через них. Потом почувствовал поцелуй в шейку, под ушком, в щечку. Потом я открыл глаза, и услышал его голос.
- Проснулся, хороший мальчик. Или я должен говорить "хорошая девочка"? Как выспался, сладкий мой?
Я постарался встать или хотя бы обернуться, но почувствовал, как его рука и нога прижали меня обратно к кровати.
- Ты прости меня, но ты так упился вчера, что мне ничего не оставалось как положить тебя здесь. И знаешь, что я обнаружил, раздевая тебя? Эти замечательные кружевные дамские трусики. И знаешь что я тогда решил? Что ты отсюда так просто не уйдешь. Я хочу, чтобы ты тихо встала и оделась для меня в то бельишко, что ты вчера сама принесла. Будешь кричать, или будешь строить из себя непослушную недотрогу, твоя любимая девушка тут же узнает о твоем маленьком увлечении. Ты ведь не хочешь привлекать к себе внимания? А так, я, возможно, замолвлю перед ней за тебя словечко, - он убрал с меня свой вес, и я смог развернуться и приспустить ноги с дивана, на котором вчера выпивал с ним.
Протерев заспанные глаза, я огляделся. Он сидел в том же кресле, рядом со мной на кровати стояла коробка из-под босоножек, а на журнальном столике лежали в куче упаковки с купленным мною бельем, одну из которых он не спеша распаковывал, и, сделав это, улыбаясь протянул мне пояс. Машинально взяв его, я подумал, что делать. А варианатов-то, похоже, было, собственно, не так уж и много. Но, поняв как влип, я даже в мыслях не представлял себе на тот момент, к чему он клонит. В общем, я встал и попробовал застегнуть пояс на себе. Так и не сообразив, что его можно было повернуть, я пытался застегнуть его сзади, что у меня в моем-то еще состоянии совсем не получалось. Видя это, он встал и подойдя ко мне, отстранил мои руки, и застегнул его.
- Спасибо, - чуть слышно буркнул я себе под нос.
- Да не за что, милочка, - поцеловав меня в щечку, он занял свое прежнее место и с довольной улыбкой стал наблюдать за мной дальше.
Развернув упаковку с чулками, неумелыми руками я в итоге кое-как натянул их, из-за проклятого заусенца все же пустив на лодыжке одного из них небольшую стрелку. Сидя на краешке дивана, я застегнул босоножки и тихо спросил: "Так хватит?".
Вместо ответа он подошел ко мне. В руке его появился тюбик с помадой. Подняв его на уровень моих глаз, он снял с него крышку и медленно вывинтил стержень. "Скажи "О-о-о", - приказал он мне. И как только мои губы приняли характерную форму, он принялся аккуратненько наносить ее мне. Замерев с вытянутыми в трубочку губами, я терпеливо ждал, пока он не закончит, после чего он сказал, чтобы я причмокнул, и положив тюбик на стол, обнял меня и поцеловал.
От неожиданности я стиснул губы, но под его натиском, чуть приоткрыл их, после чего его влажный язык проник в мой ротик, и в то время как его губы вжимались в мои, приступил к его исследованию. Он завалил меня на подушки, и крепко обнимая за плечи одной рукой, и прижимая всем весом к кровати, другой повсюду поглаживал меня. Так продолжалось добрых минут пять, и разомлев в его объятиях, я даже начал чувствовать приятное тепло и удовольствие от его ласк.
Разорвав, наконец, свой поцелуй, он посмотрел прямо в мои глаза и сказал: "Не скрою, ты мне всегда нравился. Такой красивый и женственный мальчик. Но ты принадлежал моей дочери. А теперь, когда она почти бросила тебя, и я обнаружил твою любовь к женскому белью, я знаю, что ты хочешь быть девушкой, и я дам тебе того, что ты хочешь".
- Да вы неправильно меня поняли! Это случайность! Я не такой! Я не хочу быть девушкой, я не гей..., - быстро лепетал я своими напомаженными губками, но вместо ответа он начал еще одну серию страстных поцелуев, из-за которой я не смог больше вставить ни слова, лишь их отрывки, а между ними что-то мычал. Но еще через несколько минут бесполезность моего сопротивления и опасность быть застуканным за эти занятием его родными, находящимися в этой же квартире в это же время, заставили меня замолчать и целиком отдаться в его власть. А в это время он стал покрывать теплыми влажными поцелуями мое тело, а я млел от необычных ощущений - таких ласк Таня никогда мне не устраивала, у нас всегда был простой обыденный, если так можно сказать, секс. Если кто кого и ласкал, то только я ее.
Дойдя поцелуями до низа живота, он приспустил мои трусики ровно настолько, чтобы выпустить из их плена мой порядком напрягшийся член. Поцеловав его головку, он взял его в ротик, и стал легонько посасывать. Сколько я ни просил, Таня никогда не брала у меня в рот! От удовольствия и неизвестных мне ранее ощущений я едва сдерживал себя от стенаний. Через минуту он вложил его обратно в трусы, и обняв меня одной рукой за плечи, другой за талию, привел меня в вертикальное положение. Придя в себя от только что случившегося со мной, и отдышавшись, я понял, что он стоит передо мной совсем голый, слегка подрачивая правой рукой свой орган. Член Таниного отца был раза в два больше моей мальчишеской пиписьки. Кожица наполовину обхватывала налитую фиолетово-алого цвета головку.
Он встал коленями на кровать с обоих сторон от меня, и снова повалив меня назад, уперся на руки, и приставил свою головку к моим губам. Сильный запах мочи и яиц ударил мне в нос, отчего я непроизвольно даже хотел было увернуться, но одной рукой он вернул меня на место. Поджав ножки, я зацепился каблучками за край дивана, и чуть приоткрыл ротик. Его мощный член тут же закончил за меня мою работу, и сказав лишь, чтобы я держал зубы подальше, он начал входить и выходить из моего рта. Мне оставалось лишь лежать и плотно сжимать вокруг его члена свои губки, дышать, и перебарывать рвотный рефлекс, возникавший когда он в порыве страсти входил слишком глубоко.
Руками я держался за его бедра, и было плохо видно, но мне показалось, что дверь в комнату на мгновение приоткрылась и тут же захлопнулась. Но в это время все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы не дать его головке достигнуть моего горла в очередной раз, и в работе я тут же забыл об этом. Может быть он ебaл меня в рот очень долго, может быть нет, затрудняюсь сказать. Но в один момент я почувствовал как в горло с силой ударило что-то теплое, и мой ротик быстро стал чем-то наполняться. Может быть я слишком сильно, наконец-таки, смог оттолкнуть его, может быть он сам просто вынул его, но остатки спермы он обильно кончил мне на лицо.
Стараясь избавиться от постороннего привкуса во рту и не желая глотать чужеродную жидкость, я повернулся, насколько мог, на бок и стал ее отплевывать и отфыркивать вместе со слюнями. В это время я почувствовал, как он переворачивает меня, и встав таким образом на четвереньки, я стал оттирать лицо от липких лужиц и пятен. Вытирая, я, казалось, все еще чувствовал ее, и во рту то же самое, поэтому я продолжал водить ладонью по лицу и пускать на одеяло слюни. В это время я почувствовал, как он приспускает с меня, насколько это было возможно, трусики. Подвязки пояса чулок не давали возможность ему снять их с меня полностью, и он с силой стянул их настолько, насколько это было возможно. При этом подвязки одного чулка расстегнулись и он сполз до середины бедра, но в любом случае, именно тогда купленные лично мною чулки и пояс были им испорчены безнадежно.
В этот момент я успокоился и замер, и лишь продолжал спускать слюни, не смотря на то, что горло мое пересохло, не желая глотать ни капли его спермы. Я почувствовал большое количество прохладной кремообразной массы на верхней части своей попки вдоль углубления между ее половинками. Затем, почувствовал, как он щедро растирает ее вдоль нее, и усиленно массирует область ануса. Выдавливая с хлюпаньем порции крема из того тюбика, что заботливая продавщица удосужилась мне впарить, еще и еще, он двумя пальцами начал массировать непосредственно мой анус. Я уже стал чувствовать приятное тепло, когда один из его пальцев неожиданно соскользнул вглубь моей щелки. Особой боли сперва не было, я лишь напряг свои задние мышцы, сжимая его, что есть мочи, но несмотря на это, я чувствовал, как миллиметр за миллиметром, он проскальзывает все глубже и глубже.
Когда он проник на максимально возможную глубину, он стал вытягивать его обратно. Все это время, я бессильный что-либо предпринять либо противопоставить ему, лишь усиленно дышал, зажав от боли в зубах кусок одеяла, и стараясь не стонать, хотя последнее у меня плохо выходило. Не до конца вытянув его, он добавил еще крема, и начал погружать его снова. Сделав так, не знаю сколько раз, он умудрился засунуть в меня второй палец. Я был просто в шоке от того, что он делает со мной. Рефлексивно стараясь сжать анус до предела своих сил и возможностей, я ничего не мог сделать против этого - его пальцы медленно, но уверенно продвигались в моем канале, и верхом этого всего был момент, когда он растянул его настолько, что его третий палец чуть ли не свободно проскользнул через мой сфинктер.
Поебав меня так какое-то время, дождавшись, пока я не привыкну, он аккуратно, один за другим по-очереди вынул пальцы из моей попки. Но не успел я насладиться вдруг нахлынувшим на меня чувством облегчения, как почувствовал огненно горячую головку его члена на своей дырочке. В страхе и ожидании я постарался запихнуть в рот и закусить еще больше одеяла. К моему удивлению, я не смог долго сопротивляться его напору, и уступив, мой анус впустил в себя его орган. Боль была адская! Если бы не самодельный кляп из одеяла во рту, я бы, наверное, закричал, чего я больше всего на тот момент не хотел, так как очень боялся, что в этом случае, моя жизнь могла резко и круто измениться. Хорош мальчик, что бы подумала Танина мама? А сама Таня!?
Я чувствовал, как он буквально разрывает мой задний проход, но не имея возможности что-либо сделать, лишь крепче стискивал зубы и... начал пищать. Да-да, попискивать, тихо так, стараясь не привлекать внимания его родных, но именно пищать, как девчонка, как Таня, когда я ебaл ее особенно страстно. Когда его волосатые яички уперлись в мою влажную от крема попку, я пищал уже довольно громко, и это несмотря на одеяло во рту - ничего не мог с собой поделать, я пищал от страха и от бессилия, так как мне казалось, что моя прямая кишка медленно расходится и вот-вот разорвется.
Испугавшись, что меня могли услышать, я в страхе повернул голову на бок в сторону двери... и просто ошалел! Танина мама в платье и в переднике, и сама Таня в колготках и в маечке стояли в дверях. В руках у ее мамы был нож, а сами руки влажные в мелко нарубленных капусте и морковке. В руках у Тани был фотоаппарат, которым она постоянно щелкала. Вспышка не срабатывала, по всей видимости в комнате было светло, и трудно было даже представить, сколько они уже наблюдали за мной.
Встретившись глазами с ее мамой, она подмигнула мне, и сказала: "Ой, девочки и мальчики, продолжайте не стесняйтесь, я побежала обед-то надо кому-то готовить". Чмокнув Таню в щечку, она скрылась в коридоре. Таня подошла ближе и стала фотографировать крупным планом, а член ее папы в это время замер где-то в глубине моей развороченной до этого момента девственной попки. Я постарался было дернуться, но его сильные руки и боль в насаженной, как на крючок, попке быстро поставили меня на место.
Чуть выйдя из меня, он снова воткнул свой орган до упора. И продолжая увеличивать амплитуду, начал теперь уже в полном смысле ебaть меня. И все это Таня снимала на свой фотоаппарат, отвлекшись однажды лишь на то, чтобы сменить карту памяти. В очередной раз упершись своими волосатыми яичками мне в попку, ее папа вдруг снова замер, и я почувствовал, как в глубине меня, где-то в районе живота бьет горячая сперма. Через минуту его член несколько обмяк, и он рывком вытащил его из меня, и так же резко встал с кровати. На диване остался я один. Упав на живот, и чувствуя как в пульсирующей попке неслышно хлюпает его семенная жидкость, я наблюдал, как прибежавшая Танина мама увидев мое состояние, всплеснула руками, и подбежав, стала поглаживать меня по спине. Танин папа, одевшись, вышел из комнаты, а сама Таня, сделав еще несколько снимков, выругалась на маму, что та портит хорошие кадры, также развернулась и вышла.
Я был не в силах пошевелить ни рукой ни ногой, целиком сконцентрировавшись на своем внутреннем мироощущении. Танина мама продолжала гладить меня, приговаривая что-то ласковое, типа "девонька моя, маленькая". Так продолжалось, наверное, минут двадцать, пока я не собрался с силами и не спросил у нее, что теперь со мной будет.
- Не волнуйся, девонька моя, все будет хорошо. Я тебе сейчас все-все объясню, заинька моя, ты же сама этого хотела, маленькая моя. Все девочки через это когда-то проходят. А мужики - козлы! Им что, оттрахать надо и все. Не волнуйся, я тебя подлечу сейчас, встанешь на ноги и будешь как новенькая.
- Вы что? Я никогда этого... не надо... зачем вы это со мной сделали?
- Ну, как же, маленькая моя, мальчики женские трусики просто так не одевают. Успокойся, все уже позади, теперь ты девочка. Нашему папе ты давно нравилась, если бы он знал, что ты хочешь стать девочкой с самого начала...
- Я не хочу становиться девочкой!
- Ну, теперь поздно уже, киска моя, Таня, вон, все на видео и фото сняла, не стоит тебе, ох, не стоит нервничать по этому поводу. Будешь хорошей девонькой и все будет хорошо, понятно тебе, глупенькая?
- М-м-м...
- Успокойся, не злись, котенок. Понимаешь, папа наш любит мальчиков, ну да что я с ним только не делала... не разрушать ведь из-за этого семью, правильно? Вот так и живем, он и меня любит, и мальчиков тоже любит... теперь у него будет две женушки, я да ты, моя красавица. Не волнуйся, я тебя быстро в курс дела введу.
- А как же Таня?
- А о Тане забудь! Таня у нас нормальная девчушка. Пусть она найдет себе нормального богатого парня. И чтобы я не видела вас больше вместе, ясно!? У тебя теперь свой муж есть, и свои женские обязанности, так что не лезь в чужую теперь жизнь.
Она обтерла меня одеялом, помогла встать и заменить трусики - та продавщица как в воду глядела, когда клала мне ту пару с бантиком. Накинула на меня мой новый пеньюарчик, и повела обедать - на второе из холодного, кстати, салат из капусты с морковкой был, она его готовила, пока я становилась девочкой.
Чулки и пояс, конечно, пришлось выкинуть. Но мой новый муж обещал дарить мне на праздники новое эротичное белье. А пока Таня и ее мама поделились со мной несколькими своими вещами, халатиками, да юбочками, блузочками, да сапожками, туфельками, да трусиками. Да и косметикой своей пользоваться разрешают. Так что я теперь в надежных руках, за мужем, как за каменной стеной. А Таня нашла себе хорошего парня на мерседесе, так что все теперь в моей жизни хорошо.
4 января 2007 г.
erodreamer aka Мила Белотелова
[email protected] ([email protected])
Танины трусики, зажатые в моем кулаке, были залиты спермой, а все еще напряженный член отдавал в тело приятной ломотой. Наряду с явным удовлетворением, я испытывал чувство какой-то вины - мне было стыдно признаться, что мне нравится мастурбировать. Но я уже привык к такому самобичеванию, и когда хочу кончить, ничего поделать с собой не могу. Точно даже и не помню, с каких лет я открыл для себя такую возможность самоудовлетворения, но где-то, наверное, чуть ли не с начальных классов, когда друзья стали таскать в школу журналы с порнографией, что тогда еще в Советском Союзе считалось признаком крутости.
Где-то, наверное, классе в девятом, когда между мальчиками и девочками начались сплошные шуры-муры, я понял, что мое увлечение до добра меня не доведет, и мне надо срочно знакомиться с какой-нибудь девчонкой. Но судьба распорядилась так, что познакомился я с ней лишь перед самым окончанием школы.
Познакомились мы с Таней совершенно случайно, на межрайонной олимпиаде по английскому языку. Ничего путного мы там так и не написали, но тогда нас это уже мало заботило, ведь мы нашли друг друга. Пошли долгие свидания и звонки друг другу, потом первый поцелуй, знакомства с родителями, вместе отмечали дни рождения. Совсем скоро мы стали жить, как муж и жена в ее квартире с ее родителями.
В первый год мне так и не удалось поступить в институт, а потом я подписал этот гадкий контракт, по которому после академии должен был отпахать за копейки пять лет в "почтовом ящике". С контрактом я поступил без проблем, дураков было мало. Если бы я им не был, нашел бы способ заработать на учебу деньги, но тогда я думал, что небольшие финансовые трудности Таню не побеспокоят, ведь у нас была любовь.
У нее тоже с институтом вышло все не сразу, но девушкам легче - над ними не висит страшная угроза отдать два года жизни кирзачам и бесплатной хозяйственной деятельности на рабском положении на благо тонкой прослойки нашего общества. Лишь с третьей попытки удалось ей поступить туда, куда она хотела - на бюджетное отделение на психолога в РГГУ. После этого наши отношения стали угасать. Не сразу, конечно, больше чем через полгода она заявила мне о том, что не желает больше со мною жить. А все это время было заполнено внезапными скандалами, и капризами, почти месяц мы почти не разговаривали. Я не сразу понял истинные причины - как же в нашем мире все цинично, я просто мешал ее учебе и карьере. Если бы я был более успешен, как мужчина, если бы она видела во мне хоть чуточку перспективы, все было бы иначе. А так, в какой-то момент она поняла, что со мной у нее нет будущего. Сейчас я ее не виню.
Во время очередной ссоры, когда она прогоняла меня к себе, я долго сопротивлялся, не желая этого, заперся в ванной, и осознавая свою бессильность, дал волю и расплакался. Успокоившись, я заметил эти синие узорчатые нейлоновые трусики-шортики, которые я так любил, когда она одевала их в постель. Грязные, они лежали в куче другого белья, и ждали своей стирки. Без задней мысли, я засунул их в маленький пакетик для завтраков, упаковку которых ее мама всегда держала здесь, и скомкав, засунул его в карман - уезжая, я хотел прихватить частичку ее с собой.
На следующий день я только о ней и думал. Вернувшись домой, я достал ее трусики и спрятав их под халатом, пошел в ванную, где собирался расслабиться, и подумать о своей теперешней и будущей жизни. Набрав воды и разведя пену, я улегся в ванную и развернул пакетик. Достав маленький комочек незнакомой мне доселе ткани, я приложил к нему лицо и вдохнул - он пах ею. Тогда я развернул трусики и обернул их вокруг вставшего члена, и начал мастурбировать, представляя как она отдается мне. Вот с этого-то, собственно, и началось главное.
Ту ночь я так и заснул в ванной. Постиранные трусики я повесил здесь же сушиться. Я часто спал в ванной, так что и родители к этому уже привыкли, пользуются в это время краном на кухне, и меня не беспокоят. Удивительно действуют на мужчин эти маленькие кусочки нежной ткани. Проснувшись утром, я почувствовал желание ощущать их поближе к себе. Вылезя из ванны, я вытерся, снял их, и, зажав в руке, стал поглаживать себя по груди, по плечам, по лицу. Запаха, естественно, уже не было, но ткань была такая необычная - нежная, колкая, и красивая, что я захотел ощущать ее на себе целый день. Подняв поочередно ноги, я натянул их себе на бедра, после чего они в обтяжку плотно сели и на мою талию. Зажатый под упругой тканью член набух, и приятно томился, не имея дальнейшей возможности встать. Ощущения были настолько необычными, что я тут же почувствовал желание кончить, однако, совладав с собою, накинул халат и пошел в комнату одеваться.
Весь день я так естественно себя в них чувствовал, что временами совершенно забывал, что они на мне. Так было и тогда, когда я позвонил Тане, спросив, могу ли я приехать к ней, поговорить. Она сказала, что собрала мои вещи и я могу приехать забрать их, разговаривать со мной она даже не собирается. Я очень расстроился таким поворотом, но как мужчина решил, что смогу ее уговорить. Возможно, мне стоит купить какой-нибудь дорогой подарок, и она успокоится, и сжалится надо мною.
После учебы, заняв у друзей крупную сумму денег, я направился за покупками. Никаких торговых центров тогда еще не было, точнее они были мне совсем не по пути, и я стал выбирать подарок в переходе метро. Палатки с женским бельем и бижутерией сразу привлекли мое внимание. Поговорив с одной из продавщиц, я понял, что не знаю Таниных размеров, после чего стал бродить по переходу в поисках чего-нибудь другого. Но все было не то, поэтому раз за разом я возвращался к тому, с чего начал. Побродив так с час, я понял, что ничего лучше сегодня не найду, и рассказав свою ситуацию, обратился за помощью к той продавщице, с которой я беседовал в первый раз. Женщина была веселая и понятливая, да и проблема-то, видать, часто встречающаяся. Она предложила выбрать кого-нибудь из ее коллег, с похожей комплекцией. Я тут же воспрял духом, и четыре женщины, устроив мне подобие дефиле с задиранием свитеров и демонстрацией талии, встали вокруг меня. Но все они были уже взрослыми, и слишком крупными. Телосложение Тани скорее походило на мое, чем на их. И сказав им об этом, был удивлен их необычным, но серьезным и добросердечным предложением подобрать подарок моей девушке по моим размерам.
Спросив меня о сумме, которой я располагаю, та первая продавщица провела меня в закрытую часть павильончика, сказав, что сейчас она укомплектует меня таким бельем, от которого любая девушка будет в восторге. Она стала открывать картонные ящики и рыться по полкам, и положив картонку мне под ноги, не поворачиваясь попросила меня раздеться для примерки. Забыв обо всем я расстегнул ремень брюк, и задрав полы рубашки, спустил штаны до колен. В этот момент она обернулась, а я вспомнил, что на мне женские трусы. Конечно, я тут же постарался прикрыться, но было поздно. "Милый!", - сладко протянула она, - "Мне кажется, что с размером-то мы не ошибемся".
- Да нет, вы все не так... не так поняли, - сказал я, - Я не тот... не такой... я так не...
- Да не пугайся, яхонтовый мой, я ведь тебя не укушу, - улыбаясь ответила она, - С кем не бывает, мой сынишка, вон, тоже трусики с чулочками носит, и ничего.
Я совсем смутился, не зная, что сказать.
- Давай, сладкий мой, раздевайся, - продолжала она, переводя все в рабочий момент, - Сейчас я тебе все быстренько подберу, померишь, и если понравится, все твое, хорошо?
- Э-э... хорошо, - совладав с собой, чуть ли не шепотом ответил я. Главное, что зла она на меня из-за женских трусов не держит, а объяснять ей мою ситуацию было слишком долго.
Я разделся до трусиков, а она сняла с меня несколько размеров.
- Я думаю, эти чулки с цветочным рисунком тебе очень понравятся, - сказала она, доставая пару черных чулок с рисунком из упаковки, и прикладывая их ко мне. - И этот пояс из нежного кружева будет к ним в самый раз.
Она приложила к моей щеке его нежную ткань, после чего, проверяя размер, застегнула его на мне.
- Эти сексуальные шелковые трусики будут тоже неплохо смотреться, - она развернула передо мной черные трусики, украшенные кружевной отделкой и малиновым атласным бантиком. Приложив их ко мне, она достала откуда-то другую пару и бросила ее в пакет вместо той вместе с другими моими покупками.
- Этот розовый атласный пеньюар скроет от мужчины твои прелести, и позволит разыграться его фантазии, - накинув на меня нежнейшую прохладную ткань, и завязав спереди пару завязочек, она подняла откуда-то большое зеркало. - Такое кружево заставит его любить тебя еще больше.
- Да я, собственно, для девушки..., - начал было опять я.
- Да ладно тебе, не скромничай, - снимая и упаковывая наряд сказала она. - Я уже со счету сбилась, сколько мужиков было у моего сына. А такой красивый мальчик как ты, никогда не останется без внимания.
- Я ведь уже поняла, что это не первая твоя покупка, - положив руку на покрытую трусиками верхнюю часть моего бедра, широко улыбаясь сказала она. - Не смущайся, приходи ко мне еще, я таких покупателей вообще люблю.
Подобрав мне босоножки на застежках из черной лакированной кожи, тюбик помады и крема, она назвала сумму покупки. Расплатившись дрожащими от волнения руками, я быстро оделся, и чувствуя ее взгляд на своей спине, так же быстро удалился, спустившись в метро, направляясь к Таниному дому.
По дороге, в голове я много раз проигрывал только что произошедшее со мной, однако, как ни старался, так и не смог скрыть от самого себя свое возбуждение от примерки женского белья. При этом меня возбуждали не только необычные приятные ощущения, но и просто даже сама мысль о том, что на мне, на мальчике, может быть одето красивое белье, предназначенное для женщин. А эти ее слова, что я не один такой, и что я красивый, создавали такое впечатление, что это нормально, как будто это белье специально создано не только для противоположенного пола, но и для таких мужчин, как я. Но в тот момент это были, скорее, какие-то шальные мысли. На самом деле, больше всего на свете тогда я желал бы того, чтобы у нас с Таней все наладилось. Думаю, что тогда бы подобные мысли больше не посещали меня, и единственным человеком, на котором я хотел бы видеть это красивое белье, навсегда осталась бы только она.
Купив у выхода из метро на ее станции большой букет цветов, конфеты и шампанское, я добрался до двери ее квартиры и позвонил. Дверь открыла ее мама, и преградив мне проход, поинтересовалась, зачем я явился. "Мам, пусти его", - раздался отдаленный Танин голос. - "Пусть соберет свои вещи". Мама сделала безразличное лицо, развернулась и пошла на кухню.
Войдя и захлопнув за собой дверь, я разделся, и помыв руки в ванной, взял свои подарки, и постучался в дверь Таниной комнаты.
Танюша, солнышко, пусти меня, пожалуйста, - тихонько попросил я ее через закрытую дверь, но в ответ не последовало никакой реакции.
- Прости меня, я был не прав, я люблю тебя, нам надо поговорить, - продолжал я, но все так же безуспешно.
Облокотившись об стену, я так довольно долго старался достучаться до нее, но все безрезультатно.
- Что, хреново, мужик? - раздался вдруг над ухом голос ее отца. - Сочувствую, кинула она тебя, но помочь, к сожалению, ничем не могу.
От неожиданности, я выронил пакет с подарками из своих ослабевших от неудачи рук, отчего упаковки с бельем рассыпались по полу перед дверью, а одна из них проскользнула в щель под нею.
- Танюша, - постучал он настойчиво в дверь ее комнаты, - Может откроешь своему молодому человеку? Он ведь и не с пустыми руками к тебе пришел.
На что пропавший было под дверью пакетик, вылетел, остановившись у противоположенной стены прихожей. Ее папа подошел и поднял его. "Держи! Это, наверное, теперь твое", - сказал он, протягивая его мне. - "Пойдем, выпьем, составишь мне компанию?"
Пораженный тем, что она даже слова мне не сказала, я смущенно кивнул и поплелся за ним в его комнату.
Я уселся на диван, а он, достав из шкафа бутылку виски и пару стаканов, расположился на офисном кресле, подкатив его к журнальному столику, стоявшему рядом с диваном. На столике так же стояла вазочка с фруктами и конфетами. Разлив по рюмочке, он произнес тост за то, чтобы наша с Танюшей жизнь наладилась, и проникнувшись к его мужской солидарности и симпатии ко мне, я решил выпить рюмку до дна. Потом пошла еще одна, и еще. Пока я закусывал конфетами, он сходил за апельсиновым соком, небольшое количество которого он каждый раз потом добавлял. Он расспрашивал меня об учебе, о планах на будущее. Сам рассказывал как они познакомились с матерью Тани, и что у них не все гладко в совместной жизни. Сказал даже, что подозревает ее в изменах, но схватить ее за руку ему так ни разу и не удалось. Мы пили и пили... а потом я ничего уже не помню. Помню только то, что было на следующее утро. А может быть это было уже и днем.
Помню, что первыми ощущениями были, как чья-то большая и грубая рука гладит меня под одеялом по бедру, по ляжкам, мнет мою попку. Потом, помню, как до меня дошло то, что я все еще в тех Таниных трусиках, и что эта рука гладит меня через них. Потом почувствовал поцелуй в шейку, под ушком, в щечку. Потом я открыл глаза, и услышал его голос.
- Проснулся, хороший мальчик. Или я должен говорить "хорошая девочка"? Как выспался, сладкий мой?
Я постарался встать или хотя бы обернуться, но почувствовал, как его рука и нога прижали меня обратно к кровати.
- Ты прости меня, но ты так упился вчера, что мне ничего не оставалось как положить тебя здесь. И знаешь, что я обнаружил, раздевая тебя? Эти замечательные кружевные дамские трусики. И знаешь что я тогда решил? Что ты отсюда так просто не уйдешь. Я хочу, чтобы ты тихо встала и оделась для меня в то бельишко, что ты вчера сама принесла. Будешь кричать, или будешь строить из себя непослушную недотрогу, твоя любимая девушка тут же узнает о твоем маленьком увлечении. Ты ведь не хочешь привлекать к себе внимания? А так, я, возможно, замолвлю перед ней за тебя словечко, - он убрал с меня свой вес, и я смог развернуться и приспустить ноги с дивана, на котором вчера выпивал с ним.
Протерев заспанные глаза, я огляделся. Он сидел в том же кресле, рядом со мной на кровати стояла коробка из-под босоножек, а на журнальном столике лежали в куче упаковки с купленным мною бельем, одну из которых он не спеша распаковывал, и, сделав это, улыбаясь протянул мне пояс. Машинально взяв его, я подумал, что делать. А варианатов-то, похоже, было, собственно, не так уж и много. Но, поняв как влип, я даже в мыслях не представлял себе на тот момент, к чему он клонит. В общем, я встал и попробовал застегнуть пояс на себе. Так и не сообразив, что его можно было повернуть, я пытался застегнуть его сзади, что у меня в моем-то еще состоянии совсем не получалось. Видя это, он встал и подойдя ко мне, отстранил мои руки, и застегнул его.
- Спасибо, - чуть слышно буркнул я себе под нос.
- Да не за что, милочка, - поцеловав меня в щечку, он занял свое прежнее место и с довольной улыбкой стал наблюдать за мной дальше.
Развернув упаковку с чулками, неумелыми руками я в итоге кое-как натянул их, из-за проклятого заусенца все же пустив на лодыжке одного из них небольшую стрелку. Сидя на краешке дивана, я застегнул босоножки и тихо спросил: "Так хватит?".
Вместо ответа он подошел ко мне. В руке его появился тюбик с помадой. Подняв его на уровень моих глаз, он снял с него крышку и медленно вывинтил стержень. "Скажи "О-о-о", - приказал он мне. И как только мои губы приняли характерную форму, он принялся аккуратненько наносить ее мне. Замерев с вытянутыми в трубочку губами, я терпеливо ждал, пока он не закончит, после чего он сказал, чтобы я причмокнул, и положив тюбик на стол, обнял меня и поцеловал.
От неожиданности я стиснул губы, но под его натиском, чуть приоткрыл их, после чего его влажный язык проник в мой ротик, и в то время как его губы вжимались в мои, приступил к его исследованию. Он завалил меня на подушки, и крепко обнимая за плечи одной рукой, и прижимая всем весом к кровати, другой повсюду поглаживал меня. Так продолжалось добрых минут пять, и разомлев в его объятиях, я даже начал чувствовать приятное тепло и удовольствие от его ласк.
Разорвав, наконец, свой поцелуй, он посмотрел прямо в мои глаза и сказал: "Не скрою, ты мне всегда нравился. Такой красивый и женственный мальчик. Но ты принадлежал моей дочери. А теперь, когда она почти бросила тебя, и я обнаружил твою любовь к женскому белью, я знаю, что ты хочешь быть девушкой, и я дам тебе того, что ты хочешь".
- Да вы неправильно меня поняли! Это случайность! Я не такой! Я не хочу быть девушкой, я не гей..., - быстро лепетал я своими напомаженными губками, но вместо ответа он начал еще одну серию страстных поцелуев, из-за которой я не смог больше вставить ни слова, лишь их отрывки, а между ними что-то мычал. Но еще через несколько минут бесполезность моего сопротивления и опасность быть застуканным за эти занятием его родными, находящимися в этой же квартире в это же время, заставили меня замолчать и целиком отдаться в его власть. А в это время он стал покрывать теплыми влажными поцелуями мое тело, а я млел от необычных ощущений - таких ласк Таня никогда мне не устраивала, у нас всегда был простой обыденный, если так можно сказать, секс. Если кто кого и ласкал, то только я ее.
Дойдя поцелуями до низа живота, он приспустил мои трусики ровно настолько, чтобы выпустить из их плена мой порядком напрягшийся член. Поцеловав его головку, он взял его в ротик, и стал легонько посасывать. Сколько я ни просил, Таня никогда не брала у меня в рот! От удовольствия и неизвестных мне ранее ощущений я едва сдерживал себя от стенаний. Через минуту он вложил его обратно в трусы, и обняв меня одной рукой за плечи, другой за талию, привел меня в вертикальное положение. Придя в себя от только что случившегося со мной, и отдышавшись, я понял, что он стоит передо мной совсем голый, слегка подрачивая правой рукой свой орган. Член Таниного отца был раза в два больше моей мальчишеской пиписьки. Кожица наполовину обхватывала налитую фиолетово-алого цвета головку.
Он встал коленями на кровать с обоих сторон от меня, и снова повалив меня назад, уперся на руки, и приставил свою головку к моим губам. Сильный запах мочи и яиц ударил мне в нос, отчего я непроизвольно даже хотел было увернуться, но одной рукой он вернул меня на место. Поджав ножки, я зацепился каблучками за край дивана, и чуть приоткрыл ротик. Его мощный член тут же закончил за меня мою работу, и сказав лишь, чтобы я держал зубы подальше, он начал входить и выходить из моего рта. Мне оставалось лишь лежать и плотно сжимать вокруг его члена свои губки, дышать, и перебарывать рвотный рефлекс, возникавший когда он в порыве страсти входил слишком глубоко.
Руками я держался за его бедра, и было плохо видно, но мне показалось, что дверь в комнату на мгновение приоткрылась и тут же захлопнулась. Но в это время все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы не дать его головке достигнуть моего горла в очередной раз, и в работе я тут же забыл об этом. Может быть он ебaл меня в рот очень долго, может быть нет, затрудняюсь сказать. Но в один момент я почувствовал как в горло с силой ударило что-то теплое, и мой ротик быстро стал чем-то наполняться. Может быть я слишком сильно, наконец-таки, смог оттолкнуть его, может быть он сам просто вынул его, но остатки спермы он обильно кончил мне на лицо.
Стараясь избавиться от постороннего привкуса во рту и не желая глотать чужеродную жидкость, я повернулся, насколько мог, на бок и стал ее отплевывать и отфыркивать вместе со слюнями. В это время я почувствовал, как он переворачивает меня, и встав таким образом на четвереньки, я стал оттирать лицо от липких лужиц и пятен. Вытирая, я, казалось, все еще чувствовал ее, и во рту то же самое, поэтому я продолжал водить ладонью по лицу и пускать на одеяло слюни. В это время я почувствовал, как он приспускает с меня, насколько это было возможно, трусики. Подвязки пояса чулок не давали возможность ему снять их с меня полностью, и он с силой стянул их настолько, насколько это было возможно. При этом подвязки одного чулка расстегнулись и он сполз до середины бедра, но в любом случае, именно тогда купленные лично мною чулки и пояс были им испорчены безнадежно.
В этот момент я успокоился и замер, и лишь продолжал спускать слюни, не смотря на то, что горло мое пересохло, не желая глотать ни капли его спермы. Я почувствовал большое количество прохладной кремообразной массы на верхней части своей попки вдоль углубления между ее половинками. Затем, почувствовал, как он щедро растирает ее вдоль нее, и усиленно массирует область ануса. Выдавливая с хлюпаньем порции крема из того тюбика, что заботливая продавщица удосужилась мне впарить, еще и еще, он двумя пальцами начал массировать непосредственно мой анус. Я уже стал чувствовать приятное тепло, когда один из его пальцев неожиданно соскользнул вглубь моей щелки. Особой боли сперва не было, я лишь напряг свои задние мышцы, сжимая его, что есть мочи, но несмотря на это, я чувствовал, как миллиметр за миллиметром, он проскальзывает все глубже и глубже.
Когда он проник на максимально возможную глубину, он стал вытягивать его обратно. Все это время, я бессильный что-либо предпринять либо противопоставить ему, лишь усиленно дышал, зажав от боли в зубах кусок одеяла, и стараясь не стонать, хотя последнее у меня плохо выходило. Не до конца вытянув его, он добавил еще крема, и начал погружать его снова. Сделав так, не знаю сколько раз, он умудрился засунуть в меня второй палец. Я был просто в шоке от того, что он делает со мной. Рефлексивно стараясь сжать анус до предела своих сил и возможностей, я ничего не мог сделать против этого - его пальцы медленно, но уверенно продвигались в моем канале, и верхом этого всего был момент, когда он растянул его настолько, что его третий палец чуть ли не свободно проскользнул через мой сфинктер.
Поебав меня так какое-то время, дождавшись, пока я не привыкну, он аккуратно, один за другим по-очереди вынул пальцы из моей попки. Но не успел я насладиться вдруг нахлынувшим на меня чувством облегчения, как почувствовал огненно горячую головку его члена на своей дырочке. В страхе и ожидании я постарался запихнуть в рот и закусить еще больше одеяла. К моему удивлению, я не смог долго сопротивляться его напору, и уступив, мой анус впустил в себя его орган. Боль была адская! Если бы не самодельный кляп из одеяла во рту, я бы, наверное, закричал, чего я больше всего на тот момент не хотел, так как очень боялся, что в этом случае, моя жизнь могла резко и круто измениться. Хорош мальчик, что бы подумала Танина мама? А сама Таня!?
Я чувствовал, как он буквально разрывает мой задний проход, но не имея возможности что-либо сделать, лишь крепче стискивал зубы и... начал пищать. Да-да, попискивать, тихо так, стараясь не привлекать внимания его родных, но именно пищать, как девчонка, как Таня, когда я ебaл ее особенно страстно. Когда его волосатые яички уперлись в мою влажную от крема попку, я пищал уже довольно громко, и это несмотря на одеяло во рту - ничего не мог с собой поделать, я пищал от страха и от бессилия, так как мне казалось, что моя прямая кишка медленно расходится и вот-вот разорвется.
Испугавшись, что меня могли услышать, я в страхе повернул голову на бок в сторону двери... и просто ошалел! Танина мама в платье и в переднике, и сама Таня в колготках и в маечке стояли в дверях. В руках у ее мамы был нож, а сами руки влажные в мелко нарубленных капусте и морковке. В руках у Тани был фотоаппарат, которым она постоянно щелкала. Вспышка не срабатывала, по всей видимости в комнате было светло, и трудно было даже представить, сколько они уже наблюдали за мной.
Встретившись глазами с ее мамой, она подмигнула мне, и сказала: "Ой, девочки и мальчики, продолжайте не стесняйтесь, я побежала обед-то надо кому-то готовить". Чмокнув Таню в щечку, она скрылась в коридоре. Таня подошла ближе и стала фотографировать крупным планом, а член ее папы в это время замер где-то в глубине моей развороченной до этого момента девственной попки. Я постарался было дернуться, но его сильные руки и боль в насаженной, как на крючок, попке быстро поставили меня на место.
Чуть выйдя из меня, он снова воткнул свой орган до упора. И продолжая увеличивать амплитуду, начал теперь уже в полном смысле ебaть меня. И все это Таня снимала на свой фотоаппарат, отвлекшись однажды лишь на то, чтобы сменить карту памяти. В очередной раз упершись своими волосатыми яичками мне в попку, ее папа вдруг снова замер, и я почувствовал, как в глубине меня, где-то в районе живота бьет горячая сперма. Через минуту его член несколько обмяк, и он рывком вытащил его из меня, и так же резко встал с кровати. На диване остался я один. Упав на живот, и чувствуя как в пульсирующей попке неслышно хлюпает его семенная жидкость, я наблюдал, как прибежавшая Танина мама увидев мое состояние, всплеснула руками, и подбежав, стала поглаживать меня по спине. Танин папа, одевшись, вышел из комнаты, а сама Таня, сделав еще несколько снимков, выругалась на маму, что та портит хорошие кадры, также развернулась и вышла.
Я был не в силах пошевелить ни рукой ни ногой, целиком сконцентрировавшись на своем внутреннем мироощущении. Танина мама продолжала гладить меня, приговаривая что-то ласковое, типа "девонька моя, маленькая". Так продолжалось, наверное, минут двадцать, пока я не собрался с силами и не спросил у нее, что теперь со мной будет.
- Не волнуйся, девонька моя, все будет хорошо. Я тебе сейчас все-все объясню, заинька моя, ты же сама этого хотела, маленькая моя. Все девочки через это когда-то проходят. А мужики - козлы! Им что, оттрахать надо и все. Не волнуйся, я тебя подлечу сейчас, встанешь на ноги и будешь как новенькая.
- Вы что? Я никогда этого... не надо... зачем вы это со мной сделали?
- Ну, как же, маленькая моя, мальчики женские трусики просто так не одевают. Успокойся, все уже позади, теперь ты девочка. Нашему папе ты давно нравилась, если бы он знал, что ты хочешь стать девочкой с самого начала...
- Я не хочу становиться девочкой!
- Ну, теперь поздно уже, киска моя, Таня, вон, все на видео и фото сняла, не стоит тебе, ох, не стоит нервничать по этому поводу. Будешь хорошей девонькой и все будет хорошо, понятно тебе, глупенькая?
- М-м-м...
- Успокойся, не злись, котенок. Понимаешь, папа наш любит мальчиков, ну да что я с ним только не делала... не разрушать ведь из-за этого семью, правильно? Вот так и живем, он и меня любит, и мальчиков тоже любит... теперь у него будет две женушки, я да ты, моя красавица. Не волнуйся, я тебя быстро в курс дела введу.
- А как же Таня?
- А о Тане забудь! Таня у нас нормальная девчушка. Пусть она найдет себе нормального богатого парня. И чтобы я не видела вас больше вместе, ясно!? У тебя теперь свой муж есть, и свои женские обязанности, так что не лезь в чужую теперь жизнь.
Она обтерла меня одеялом, помогла встать и заменить трусики - та продавщица как в воду глядела, когда клала мне ту пару с бантиком. Накинула на меня мой новый пеньюарчик, и повела обедать - на второе из холодного, кстати, салат из капусты с морковкой был, она его готовила, пока я становилась девочкой.
Чулки и пояс, конечно, пришлось выкинуть. Но мой новый муж обещал дарить мне на праздники новое эротичное белье. А пока Таня и ее мама поделились со мной несколькими своими вещами, халатиками, да юбочками, блузочками, да сапожками, туфельками, да трусиками. Да и косметикой своей пользоваться разрешают. Так что я теперь в надежных руках, за мужем, как за каменной стеной. А Таня нашла себе хорошего парня на мерседесе, так что все теперь в моей жизни хорошо.
, был пойман. Его начали прессовать, он запаниковал и пустил все на самотек, за что и поплатился. Хочется почитать продолжение. Надеюсь, оно будет таким же здравым и логичным, как и первая часть. Мила, все прекрасно получилось.