12
В первый год пребывания Стивенса в колледже преподаватель однажды
сказал ему:
- Стивен, почему бы тебе как-нибудь не присесть спокойно и не
задуматься обо всем плохом, что ты сделал до сих пор, как пришел в этот
класс?
Предложение оказалось явно неудачным. Во-первых, едва дослушав его,
Стивен сразу же приобрел иммунитет ко всему, что этот идиот мог еще ему
сказать, а во-вторых, тут же принял решение никогда, никогда не обдумывать
свои поступки.
И с тех пор, когда перед ним вставала проблема или ему предлагалось
какое-то условие, он действовал под влиянием мгновенной реакции. Были ли
его реакции всегда верными? Не раздумывая об этом, Стивен поступал так:
если возникали какие-либо осложнения, он разрешал их по очереди таким же
образом, а затем переставал о них думать.
На второе утро после взрыва Линда и Стивен вернулись в главные
апартаменты. Рабочие уже все привели в порядок. Новая кровать, новая
мебель в спальне заменили прежние обломки. Бригада экспертов прошлась по
апартаментам в поисках других бомб, но ничего не обнаружила.
Наутро Стивену в голову пришла мысль, которая постепенно вытеснила
все остальные. Сводилась она к тому, что всем этим делом с Миттендом
следует заняться тем людям, которые уже давно занимаются подобными вещами.
Оторвавшись от Линды, Стивен позвонил отцу и задал ему следующие
вопросы:
- Кто решил направить на Миттенд вторую экспедицию? Как давно
подложили бомбу в мою спальню? Каким образом напугавший меня до смерти
джи-инт общался со мной на разговорном языке среднего американца? Почему
он решил, что если убить мое тело, то я не появлюсь вновь в обличье
кого-нибудь из тех, кому я ранее нанес вред?
Старший Мастерс был ошарашен таким неожиданно рациональным набором
вопросов. Он искренне надеялся, что многочисленные опасности приведут в
конце концов Стивена, как он выразился перед женой, "в чувство". Теперь
же, выслушав столько соображений, отец решил, правда, преждевременно, что
его сын созрел для логичного диалога.
- Я очень внимательно выслушал все, что ты мне в первый раз говорил
об этом случае, - ответил отец. - Мне кажется, что джи-инт нарочно
отвлекал тебя разговором, чтобы тебе не пришло в голову какое-то имя.
Может, все дело в этом?
Отец подумал, что Стивен мог не заметить чего-то при встрече с
джи-интом. Стивен же никогда ничего не упускал из внимания, хотя многое
тут же забывал.
Теперь Стивен сразу же начал рыться в памяти. С отцом он поспешил
проститься:
- О'кей, папа, не хочу больше тебя утомлять. Пока!
- Эй, постой, - попытался его задержать отец.
Но Стивен уже повесил трубку.
Когда телефон через минуту вновь зазвонил, Линда уже получила
инструкции.
- Он только что вышел, - сообщила она в трубку, - и будет к полуночи.
В это время Стивен комфортно раскинулся на диванчике.
Линда уже обнаружила, что жизнь со Стивеном отличается от жизни с
Даниэлом. Со Стивеном время летело быстро.
Мастерс-старший выразил свое удивление, услышав женский голос:
- Могу я узнать, с кем говорю?
Когда Линда ответила ему, на другом конце линии воцарилось гробовое
молчание. Наконец, последовало восклицание:
- Так Стивен, оказывается, женился. Передайте ему мои наилучшие
пожелания, когда он, гм... вернется в полночь, и скажите, что я немедленно
дам указания своим людям заняться этим делом.
- Я передам, - пискнула Линда.
- А что касается тебя, дорогая, я хочу послать тебе лично свадебный
подарок примерно такой же стоимости, что и судебные издержки, которые я
мог бы потратить, защищаясь от твоего иска к Стивену. Ты ведь его
отзываешь, не так ли?
- Уже отозвала сегодня утром.
- Хорошо, хорошо, благодарю тебя, дорогая. До встречи.
Когда жена повесила трубку, Стивен сказал:
- Я сейчас останусь здесь с моей маленькой Линдой. Двери запрем,
обыщем всю квартиру, а потом проведем вместе время. После того мы уложим
тебя в другую спальню. Ну а тогда...
Он примолк.
Что-то начало звенеть у него в голове.
Сразу же Стивен ощутил притупление чувств, зрение затуманилось
настолько, что сгустившаяся темнота спрятала исказившуюся реальность.
Послышались неясные звуки, они усиливались, приближались.
Затем вдруг появились зрительные образы. В сознании Стивена возникло
человеческое лицо. Через мгновение он уже понял, что это лицо человека,
устроившего взрыв в его спальне два дня тому назад. Человек иронически
улыбался, так же, как и тогда ночью.
Звучавший в мозгу Стивена звук превратился в голос:
- Стивен, думал ли ты когда-нибудь, что происходит в момент переноса
сознания? Если ты поразмыслишь над этим, то увидишь: происходит то, что не
присуще самой природе вещей. И поскольку ты причастен к этому процессу,
тебя надо немедленно убить, и быстро! Я сожалею.
Стивен не сразу понял сказанное. Смысл слов дошел до него лишь спустя
некоторое время. Как только Стивен узнал лицо говорившего, он мгновенно
ощутил опасность. Вспомнил предположения своего отца, вспомнил, как
джи-инт ошеломил его, утверждая, что Мать считает его своим спасителем.
Стивен должен сам спастись, потому что Матери безразлично, если его
нынешнее тело проткнут ножом или взорвут.
Все это невольно пронеслось в мозгу Стивена. А затем он начал
перебирать в памяти имена всех им обиженных. Мелькнули образы Марка Брема,
Даниэла Атгерса, фотографа Эпли, дикарки на Миттенде...
Стивен сразу же отбросил их всех. Его сознание сконцентрировалось
полностью и целиком на Матери.
- Мать, - заклинал он, - если между нами существует связь, почему я
не могу вызвать тебя?..
Лицо человека начало расплываться. Перед тем, как совсем исчезнуть,
оно стало изумленным, затем злобным и наконец зло.
Человек с тысячью лиц
Модератор: Ириша
-
Яна Тендева
- Сообщения: 72
- Зарегистрирован: Пн июн 08, 2009 3:07 am
13
Даниэл Атгерс проснулся в темноте, как ему показалось, на полу. Он
был страшно удивлен. Он читал, сидя на диване, и...
"Должно быть, я заснул, - успокоил он себя, - а потом свалился на
пол."
Его обидело то, что Линда не пришла посмотреть, что с ним. Нечему
удивляться, в этом вся Линда - всегда думает о чем-то своем. Его обида
сразу же улетучилась, когда Атгерс обнаружил, что лежит не на ковре, а на
траве. Недоумение быстро переросло в страх.
Он осмотрелся. Небо освещали звезды, луны не было. Рядом с ним лежали
непонятные предметы. Два странных сооружения, похожие на космические
корабли, еще больше озадачили Атгерса. Но тут он заметил, что один из
предметов, лежавших рядом с ним, зашевелился.
Глаза его уже привыкли к темноте, первое замешательство прошло. Он
увидел, что перед ним сидит кто-то с длинными волосами.
- Линда! - Атгерс вымолвил ее имя с раздражением.
Очевидно, это бестолковая жена виновата в том, что происходит. Вот
только как она это сделала? Она просто чокнулась на романтике. Она вечно
нуждалась в необыкновенных приключениях, в отличие от своего мужа, чьим
хобби были спортивные машины и физические упражнения.
Атгерс уже раскрыл было рот, чтобы язвительно произнести: "Ради Бога,
Линда, что ты опять придумала?" Такие упреки были в их семейной жизни
обычным делом.
Но он не успел ничего сказать, так как произошло непонятное. Жена,
шатаясь, поднялась на ноги и подалась куда-то в сторону. Тут Атгерс
заметил, что она нагая.
- Эй, - в ярости крикнул он, - куда идешь, дура?
Звук его голоса произвел неожиданный эффект: женщина начала убегать,
и через несколько мгновений скрылась в темноте.
В этот момент рядом с ним раздался лязг металла. Это находившиеся в
космическом корабле астронавты, услышав крик Атгерса, открыли люк и
увидели три мертвых тела. Затем последовали долгие часы разбирательства,
изумления, гнева, ярости и, наконец, полной растерянности всех
присутствующих.
На следующий день, примерно в полдень, с орбиты спустился второй
большой модуль. Прибыл он с семнадцатью членами экипажа на борту и с
большим количеством оборудования. В угрюмом молчании были вырыты могилы, и
после краткой службы тела погибших были зарыты.
После этого эмоциональное напряжение несколько спало. Одард сердито
обратился к Атгерсу:
- Если такой перенос сознания действительно произошел, то где вы
были, когда это случилось?
До похорон напряжение людей было столь велико, что никто даже не
додумался спросить Атгерса об этом. Он ответил:
- В библиотеке в моем доме в Вестчестере. Я сидел и читал.
- Какую книгу? - заинтересовался Одард.
- "Ранние греческие мифы" Денисона.
- О! - Одард был несколько разочарован.
Поскольку Атгерс был не только потомком почтенных родителей, но и
преподавал античную историю в колледже Отина, название книги было вполне
соответствующим его интересам, но мало что говорило его собеседнику.
Одард и Атгерс помолчали. Двое мужчин стояли под ясным синим небом
Миттенда. Вокруг простиралась дикая природа, не отличавшаяся, на первый
взгляд, от природы Земли.
- Какую же роль, - прервал молчание Одард, - вы собираетесь тут
играть до конца экспедиции?
- Мне все время кажется, что я вижу какие-то картины из жизни этой
планеты. По-моему, я как-то связан с этой девушкой. Вроде бы я знаю, где
она, и мог бы найти ее.
- О! - обрадовался Одард.
Способность Атгерса устанавливать внутреннюю связь с другим лицом
решила, по крайней мере, одну проблему. Атгерса посадили на экраноплан, и
он целый день давал пилоту указания, куда лететь, очень часто меняя
направление. Однако это ни к чему не привело.
Впрочем, это Атгерсу даже помогло. Его компаньоны успокоились и даже
начали избавляться от чувства неполноценности в связи с загадочным
талантом Стивена-Брема-Атгерса.
Вторую ночь Атгерс спал уже внутри модуля. Во сне его беспокоили
мысли и чувства дикарки, ему снились дикие животные, плескавшиеся в
миттендианских реках и выискивавшие там земноводных. Ему казалось, что он
сам был таким животным, яростно атакующим, убивавшим и пожиравшим
прятавшихся в водах существ.
Проснувшись вскоре после восхода солнца, Атгерс понял, что стал
жертвой галлюцинаций и странных видений, от которых страдал этот человек,
Брем...
Этот анализ помог ему успокоиться. К нему вернулось чувство
уверенности в себе. Весь день Атгерс старался отбиваться от фантазий,
которые, как он считал, зародились в затемненном сознании Марка Брема.
И ему действительно это начало удаваться.
Даниэл Атгерс проснулся в темноте, как ему показалось, на полу. Он
был страшно удивлен. Он читал, сидя на диване, и...
"Должно быть, я заснул, - успокоил он себя, - а потом свалился на
пол."
Его обидело то, что Линда не пришла посмотреть, что с ним. Нечему
удивляться, в этом вся Линда - всегда думает о чем-то своем. Его обида
сразу же улетучилась, когда Атгерс обнаружил, что лежит не на ковре, а на
траве. Недоумение быстро переросло в страх.
Он осмотрелся. Небо освещали звезды, луны не было. Рядом с ним лежали
непонятные предметы. Два странных сооружения, похожие на космические
корабли, еще больше озадачили Атгерса. Но тут он заметил, что один из
предметов, лежавших рядом с ним, зашевелился.
Глаза его уже привыкли к темноте, первое замешательство прошло. Он
увидел, что перед ним сидит кто-то с длинными волосами.
- Линда! - Атгерс вымолвил ее имя с раздражением.
Очевидно, это бестолковая жена виновата в том, что происходит. Вот
только как она это сделала? Она просто чокнулась на романтике. Она вечно
нуждалась в необыкновенных приключениях, в отличие от своего мужа, чьим
хобби были спортивные машины и физические упражнения.
Атгерс уже раскрыл было рот, чтобы язвительно произнести: "Ради Бога,
Линда, что ты опять придумала?" Такие упреки были в их семейной жизни
обычным делом.
Но он не успел ничего сказать, так как произошло непонятное. Жена,
шатаясь, поднялась на ноги и подалась куда-то в сторону. Тут Атгерс
заметил, что она нагая.
- Эй, - в ярости крикнул он, - куда идешь, дура?
Звук его голоса произвел неожиданный эффект: женщина начала убегать,
и через несколько мгновений скрылась в темноте.
В этот момент рядом с ним раздался лязг металла. Это находившиеся в
космическом корабле астронавты, услышав крик Атгерса, открыли люк и
увидели три мертвых тела. Затем последовали долгие часы разбирательства,
изумления, гнева, ярости и, наконец, полной растерянности всех
присутствующих.
На следующий день, примерно в полдень, с орбиты спустился второй
большой модуль. Прибыл он с семнадцатью членами экипажа на борту и с
большим количеством оборудования. В угрюмом молчании были вырыты могилы, и
после краткой службы тела погибших были зарыты.
После этого эмоциональное напряжение несколько спало. Одард сердито
обратился к Атгерсу:
- Если такой перенос сознания действительно произошел, то где вы
были, когда это случилось?
До похорон напряжение людей было столь велико, что никто даже не
додумался спросить Атгерса об этом. Он ответил:
- В библиотеке в моем доме в Вестчестере. Я сидел и читал.
- Какую книгу? - заинтересовался Одард.
- "Ранние греческие мифы" Денисона.
- О! - Одард был несколько разочарован.
Поскольку Атгерс был не только потомком почтенных родителей, но и
преподавал античную историю в колледже Отина, название книги было вполне
соответствующим его интересам, но мало что говорило его собеседнику.
Одард и Атгерс помолчали. Двое мужчин стояли под ясным синим небом
Миттенда. Вокруг простиралась дикая природа, не отличавшаяся, на первый
взгляд, от природы Земли.
- Какую же роль, - прервал молчание Одард, - вы собираетесь тут
играть до конца экспедиции?
- Мне все время кажется, что я вижу какие-то картины из жизни этой
планеты. По-моему, я как-то связан с этой девушкой. Вроде бы я знаю, где
она, и мог бы найти ее.
- О! - обрадовался Одард.
Способность Атгерса устанавливать внутреннюю связь с другим лицом
решила, по крайней мере, одну проблему. Атгерса посадили на экраноплан, и
он целый день давал пилоту указания, куда лететь, очень часто меняя
направление. Однако это ни к чему не привело.
Впрочем, это Атгерсу даже помогло. Его компаньоны успокоились и даже
начали избавляться от чувства неполноценности в связи с загадочным
талантом Стивена-Брема-Атгерса.
Вторую ночь Атгерс спал уже внутри модуля. Во сне его беспокоили
мысли и чувства дикарки, ему снились дикие животные, плескавшиеся в
миттендианских реках и выискивавшие там земноводных. Ему казалось, что он
сам был таким животным, яростно атакующим, убивавшим и пожиравшим
прятавшихся в водах существ.
Проснувшись вскоре после восхода солнца, Атгерс понял, что стал
жертвой галлюцинаций и странных видений, от которых страдал этот человек,
Брем...
Этот анализ помог ему успокоиться. К нему вернулось чувство
уверенности в себе. Весь день Атгерс старался отбиваться от фантазий,
которые, как он считал, зародились в затемненном сознании Марка Брема.
И ему действительно это начало удаваться.
-
Яна Тендева
- Сообщения: 72
- Зарегистрирован: Пн июн 08, 2009 3:07 am
14
Стивену чудилось, что он находится в саду.
Пышная растительность, высокие деревья, трава окружали его со всех
сторон. Запахи зелени, цветов, влажной земли усиливали впечатление буйства
природы. Легкий ветерок шевелил листья, Стивен ощущал себя молодой
женщиной. Вдали работала какая-то машина. Сквозь листву виднелись высокие
белые стены. Он шел по саду, чувствуя, как его небольшие ступни
вдавливаются в землю, как ветер гладит его по щекам. В голове теснились
какие-то смутные образы.
Постепенно он понял, что к небу обращаются незнакомые голоса, что его
чувства и мысли некто воспринимает и отвечает на них.
Внутри Стивена кто-то вел все время счет голосам. Сейчас их было 8 х
11 в 23 степени плюс 119. Последняя цифра изменялась при каждом счете.
Сразу же после 119 их стало 1138, затем 821923. Неожиданно общее число
подскочило до 8 х 11 в 24 степени плюс 603. Затем вновь вернулось до 11 в
23 степени.
Каждый голос нес ему информацию. На каждое сообщение Стивен давал
немедленный ответ: он то направлял свой ответ говорившему, включая при
этом один из участков своего мозга, то просто позволял своему мозгу
выдавать сведения. Иногда он производил эти действия одновременно.
Все это не составляло для него никакого труда, не требовало
словесного оформления мыслей. К нему поступали десятки тысяч сообщений, он
отвечал на них, совершая ранее не знакомые ему действия. Внутри своего
сознания Стивен, то есть молодая женщина в саду, размещал всю полученную
информацию, сортируя ее, увязывая между собой, так чтобы ее можно было бы
использовать в будущем в соответствии с обстоятельствами: темы и цели
разговора собеседника, характеристика окружающей среды и так далее.
Стивен начал понимать, что это вовсе не простой перенос сознания.
Сознание той, что присутствовала еще недавно в этом женском теле, ныне
находилось, наверное, в теле Даниэла Атгерса, сидевшем в апартаментах
Стивена Мастерса напротив Линды Атгерс. Главной особенностью последнего
переноса было то, что сознание этой женщины продолжало функционировать в
теле наряду с сознанием Стивена на уровне, не достижимом для возможностей
Мастерса-младшего.
Стивен обогнул группу деревьев, за которыми стояли, ожидая его, три
молодые женщины.
Стивен не спрашивал себя, почему они ждут его. Он просто знал это и
потому остановился.
Одного его взгляда, охватившего их всех, было достаточно, чтобы
увидеть, что все они красивы - две блондинки и одна шатенка. Все они были
ростом в пять футов шесть дюймов, стройны и одеты в просторные и тонкие
белые одежды, которые у Стивена всегда ассоциировались с облачением
ангелов. Одежды ниспадали до самой земли и придавали возвышенность облику
женщин.
Одна из блондинок на чистом английском языке обратилась к Стивену:
- Меня зовут Эент, Стивен. Я одна из восьмисот восьмидесяти шести
женщин, живущих в этом доме за деревьями. Твое нынешнее тело тоже живет
там, и все мы вместе есть Мать.
Когда она говорила о доме и количестве его обитателей, она грациозно
повела рукой влево, чтобы Стивен обернулся и посмотрел в этом направлении,
но он, не отрываясь, смотрел на женщину.
- Значит, я снова на Миттенде, - отозвался Стивен.
- Не совсем так, - промолвила Эент. - Мы не живем на планете в прямом
смысле слова, если ты в состоянии это представить.
- Нет, - искренне признался Стивен, - не могу.
- Так и не пытайся, - вступила в разговор шатенка и с улыбкой
представилась:
- Мое имя Ганзе. Ты очень быстро сообразил, Стивен, что надо не
заниматься простым переносом сознания, а подумать о Матери. Переносы
происходили слишком быстро. Мне жаль, но в другой раз они у тебя так легко
не получатся. Поэтому я очень прошу тебя никогда в будущем не прибегать к
этому. Пребывание в теле Калькун изменило тебя, и ты уже никогда не
сможешь перевоплотиться в тело человека, которого ты обидел. Ты стал
лучше, но тебе еще через многое нужно пройти, чтобы ты мог спасти нас.
- От чего? - спросил Стивен.
- Наша раса слишком рано достигла совершенства, - начала объяснять
третья женщина и добавила:
- Меня зовут Хормер. Слишком рано, по сравнению с другими. Наша
внутренняя чистота такова, что мы не можем убивать или причинять вред. Но
жизнь без этого невозможна, мы поняли это уже много лет назад и пытались
найти другой способ борьбы с жестокостью и обрести защитника, который
действовал решительно.
Обычно такие длительные объяснения до Стивена не доходили, и он
переставал видеть и слышать собеседника. Сейчас же он воспринял большую
часть речи Хормер. Однако сознание его уцепилось в основном за слово
"чистота".
Понятие чистоты Стивена не привлекало. В сознании двадцатитрехлетнего
Мастерса-младшего чистота ассоциировалась с чем-то скучным, бесполым,
мешала успешно обделывать свои дела, предполагала лишь тяжелую работу,
ранний отход ко сну, чтение благопристойных книг, наличие праведных мыслей
и так далее, и так далее до бесконечности.
У него всегда было наготове одно экспрессивное слово для подобных
людей - идиоты.
Но сейчас с этим нужно было примириться. В эти драгоценные мгновения,
пока они разрешали ему здесь оставаться (если он правильно понял, то они
готовы были отправить его назад в любой момент), он получал важную
информацию.
Скорее, скорее, больше сведений - это главная его цель.
Стивен быстро спросил:
- А вот этот дом, вот там, - он показал налево, куда раньше указывала
Эент, - этот дом можно защитить?
- Можно, но не всегда, - ответила Хормер. - Впрочем, сейчас здесь,
вдали от всей Вселенной, мы в безопасности.
Все, чего Стивен не понял, он просто выбросил из головы.
- Почему бы тогда не остаться здесь? - поинтересовался он.
Они стояли ясным днем посреди зеленого сада, ласковый ветерок
развевал их волосы и мягкие складки платьев. Все три одновременно покачали
головами.
Эент объяснила:
- Здесь ничего не происходит. Не рождаются дети. Заурядные женщины
нашей расы уже давно лишились возможности рожать, поскольку считается, что
лишь самые генетически совершенные особи обязаны продолжать род, чтобы
обеспечить интеллектуальный уровень. Самые безукоризненные находятся
здесь, в этом доме. Опасность в том, что последним, кого мы сюда допустили
в роли отца, был джи-инт. Мы полагали, что должны внести в кровь расы
некоторую чуждую нам примесь с тем, чтобы раса не выродилась, пока
совершенствуется интеллектуальная жизнь. К сожалению, джи-инт, которого мы
избрали, по натуре разрушитель. Он уже дважды пытался убить тебя. Сейчас
мы пока что оставили его на планете, и он ждет, когда мы вернемся, чтобы
захватить нас.
Необычность объяснений не лишила Стивена его ценного качества -
умения замечать ошибки людей. Он подумал: "Боже, как можно быть настолько
наивным, чтобы не понимать человеческой натуры? Мне это было доступно уже
в три года, а свою мать я подчинил себе еще раньше".
- Мы, - сказала Хормер, - можем видеть и чувствовать потоки энергии,
сопутствующие мыслям и поступкам, мы страдаем, если такие потоки
извращаются. Мы смотрели на человека и видели волны, ощущали свет и
темноту и внутри него. Мы спрашивали себя, имеет ли значение то, что
человек сказал и подумал, если все линии токов в нем искривляются? Мы
обнаружили, что он, к сожалению, воспринимает свои собственные мысли и
чувства как реальность даже после того, как мы объяснили ему, что это не
так. Долго, слишком долго мы не обращали внимания на его сопротивление,
полагая, что он рано или поздно поймет. Он так и не понял.
- Мы рассматриваем человеческое существо, - продолжила Ганзе, - как
комбинацию твердой материи и жидкости. Частицы приходят и уходят, жидкость
перетекает в организм и вытекает из него, так что через некоторое время в
нем не остается ни одного прежнего атома. Для нас эта проблема сводится к
физическим процессам. Однако, увы, сколько мы ни указывали людям на это,
человеческая индивидуальность осталась неизменной. Земляне отказались
признать, что каждый из них может превратиться в любого другого человека.
Но ведь это объективный процесс эволюции, он не может быть обращен вспять.
- И вот так, - добавила Хормер, - миллионы подобных искривленных,
извращенных потоков энергии обрушились на чистых людей и погубили их всех,
за исключением лишь некоторых, которые спаслись на Миттенде, самой близкой
из планет земного типа.
Как ни старался Стивен, большую часть объяснений он не сумел
осмыслить. И все же, как оказалось позднее, несколько мыслей застряло у
него в голове, хотя, как правило, все, что люди говорили Стивену в течение
его жизни, казалось ему ненужным.
Однако то, что он уяснил, протрезвило его. А в результате...
В результате Стивен понял суровую реальность того, что в этом
уединенном саду, именно здесь, должна свершиться его судьба и решиться его
проблемы.
Стивена удивляло, что эти необыкновенные женщины потерпели поражение.
Со всеми их знаниями, умением управлять ими, контролем за энергетическими
потоками и атомами, молекулами, восприятием микрокосмоса. Они смогли
сохранить в чистоте человечество, и сейчас сами нуждаются в помощи.
Стивену чудилось, что он находится в саду.
Пышная растительность, высокие деревья, трава окружали его со всех
сторон. Запахи зелени, цветов, влажной земли усиливали впечатление буйства
природы. Легкий ветерок шевелил листья, Стивен ощущал себя молодой
женщиной. Вдали работала какая-то машина. Сквозь листву виднелись высокие
белые стены. Он шел по саду, чувствуя, как его небольшие ступни
вдавливаются в землю, как ветер гладит его по щекам. В голове теснились
какие-то смутные образы.
Постепенно он понял, что к небу обращаются незнакомые голоса, что его
чувства и мысли некто воспринимает и отвечает на них.
Внутри Стивена кто-то вел все время счет голосам. Сейчас их было 8 х
11 в 23 степени плюс 119. Последняя цифра изменялась при каждом счете.
Сразу же после 119 их стало 1138, затем 821923. Неожиданно общее число
подскочило до 8 х 11 в 24 степени плюс 603. Затем вновь вернулось до 11 в
23 степени.
Каждый голос нес ему информацию. На каждое сообщение Стивен давал
немедленный ответ: он то направлял свой ответ говорившему, включая при
этом один из участков своего мозга, то просто позволял своему мозгу
выдавать сведения. Иногда он производил эти действия одновременно.
Все это не составляло для него никакого труда, не требовало
словесного оформления мыслей. К нему поступали десятки тысяч сообщений, он
отвечал на них, совершая ранее не знакомые ему действия. Внутри своего
сознания Стивен, то есть молодая женщина в саду, размещал всю полученную
информацию, сортируя ее, увязывая между собой, так чтобы ее можно было бы
использовать в будущем в соответствии с обстоятельствами: темы и цели
разговора собеседника, характеристика окружающей среды и так далее.
Стивен начал понимать, что это вовсе не простой перенос сознания.
Сознание той, что присутствовала еще недавно в этом женском теле, ныне
находилось, наверное, в теле Даниэла Атгерса, сидевшем в апартаментах
Стивена Мастерса напротив Линды Атгерс. Главной особенностью последнего
переноса было то, что сознание этой женщины продолжало функционировать в
теле наряду с сознанием Стивена на уровне, не достижимом для возможностей
Мастерса-младшего.
Стивен обогнул группу деревьев, за которыми стояли, ожидая его, три
молодые женщины.
Стивен не спрашивал себя, почему они ждут его. Он просто знал это и
потому остановился.
Одного его взгляда, охватившего их всех, было достаточно, чтобы
увидеть, что все они красивы - две блондинки и одна шатенка. Все они были
ростом в пять футов шесть дюймов, стройны и одеты в просторные и тонкие
белые одежды, которые у Стивена всегда ассоциировались с облачением
ангелов. Одежды ниспадали до самой земли и придавали возвышенность облику
женщин.
Одна из блондинок на чистом английском языке обратилась к Стивену:
- Меня зовут Эент, Стивен. Я одна из восьмисот восьмидесяти шести
женщин, живущих в этом доме за деревьями. Твое нынешнее тело тоже живет
там, и все мы вместе есть Мать.
Когда она говорила о доме и количестве его обитателей, она грациозно
повела рукой влево, чтобы Стивен обернулся и посмотрел в этом направлении,
но он, не отрываясь, смотрел на женщину.
- Значит, я снова на Миттенде, - отозвался Стивен.
- Не совсем так, - промолвила Эент. - Мы не живем на планете в прямом
смысле слова, если ты в состоянии это представить.
- Нет, - искренне признался Стивен, - не могу.
- Так и не пытайся, - вступила в разговор шатенка и с улыбкой
представилась:
- Мое имя Ганзе. Ты очень быстро сообразил, Стивен, что надо не
заниматься простым переносом сознания, а подумать о Матери. Переносы
происходили слишком быстро. Мне жаль, но в другой раз они у тебя так легко
не получатся. Поэтому я очень прошу тебя никогда в будущем не прибегать к
этому. Пребывание в теле Калькун изменило тебя, и ты уже никогда не
сможешь перевоплотиться в тело человека, которого ты обидел. Ты стал
лучше, но тебе еще через многое нужно пройти, чтобы ты мог спасти нас.
- От чего? - спросил Стивен.
- Наша раса слишком рано достигла совершенства, - начала объяснять
третья женщина и добавила:
- Меня зовут Хормер. Слишком рано, по сравнению с другими. Наша
внутренняя чистота такова, что мы не можем убивать или причинять вред. Но
жизнь без этого невозможна, мы поняли это уже много лет назад и пытались
найти другой способ борьбы с жестокостью и обрести защитника, который
действовал решительно.
Обычно такие длительные объяснения до Стивена не доходили, и он
переставал видеть и слышать собеседника. Сейчас же он воспринял большую
часть речи Хормер. Однако сознание его уцепилось в основном за слово
"чистота".
Понятие чистоты Стивена не привлекало. В сознании двадцатитрехлетнего
Мастерса-младшего чистота ассоциировалась с чем-то скучным, бесполым,
мешала успешно обделывать свои дела, предполагала лишь тяжелую работу,
ранний отход ко сну, чтение благопристойных книг, наличие праведных мыслей
и так далее, и так далее до бесконечности.
У него всегда было наготове одно экспрессивное слово для подобных
людей - идиоты.
Но сейчас с этим нужно было примириться. В эти драгоценные мгновения,
пока они разрешали ему здесь оставаться (если он правильно понял, то они
готовы были отправить его назад в любой момент), он получал важную
информацию.
Скорее, скорее, больше сведений - это главная его цель.
Стивен быстро спросил:
- А вот этот дом, вот там, - он показал налево, куда раньше указывала
Эент, - этот дом можно защитить?
- Можно, но не всегда, - ответила Хормер. - Впрочем, сейчас здесь,
вдали от всей Вселенной, мы в безопасности.
Все, чего Стивен не понял, он просто выбросил из головы.
- Почему бы тогда не остаться здесь? - поинтересовался он.
Они стояли ясным днем посреди зеленого сада, ласковый ветерок
развевал их волосы и мягкие складки платьев. Все три одновременно покачали
головами.
Эент объяснила:
- Здесь ничего не происходит. Не рождаются дети. Заурядные женщины
нашей расы уже давно лишились возможности рожать, поскольку считается, что
лишь самые генетически совершенные особи обязаны продолжать род, чтобы
обеспечить интеллектуальный уровень. Самые безукоризненные находятся
здесь, в этом доме. Опасность в том, что последним, кого мы сюда допустили
в роли отца, был джи-инт. Мы полагали, что должны внести в кровь расы
некоторую чуждую нам примесь с тем, чтобы раса не выродилась, пока
совершенствуется интеллектуальная жизнь. К сожалению, джи-инт, которого мы
избрали, по натуре разрушитель. Он уже дважды пытался убить тебя. Сейчас
мы пока что оставили его на планете, и он ждет, когда мы вернемся, чтобы
захватить нас.
Необычность объяснений не лишила Стивена его ценного качества -
умения замечать ошибки людей. Он подумал: "Боже, как можно быть настолько
наивным, чтобы не понимать человеческой натуры? Мне это было доступно уже
в три года, а свою мать я подчинил себе еще раньше".
- Мы, - сказала Хормер, - можем видеть и чувствовать потоки энергии,
сопутствующие мыслям и поступкам, мы страдаем, если такие потоки
извращаются. Мы смотрели на человека и видели волны, ощущали свет и
темноту и внутри него. Мы спрашивали себя, имеет ли значение то, что
человек сказал и подумал, если все линии токов в нем искривляются? Мы
обнаружили, что он, к сожалению, воспринимает свои собственные мысли и
чувства как реальность даже после того, как мы объяснили ему, что это не
так. Долго, слишком долго мы не обращали внимания на его сопротивление,
полагая, что он рано или поздно поймет. Он так и не понял.
- Мы рассматриваем человеческое существо, - продолжила Ганзе, - как
комбинацию твердой материи и жидкости. Частицы приходят и уходят, жидкость
перетекает в организм и вытекает из него, так что через некоторое время в
нем не остается ни одного прежнего атома. Для нас эта проблема сводится к
физическим процессам. Однако, увы, сколько мы ни указывали людям на это,
человеческая индивидуальность осталась неизменной. Земляне отказались
признать, что каждый из них может превратиться в любого другого человека.
Но ведь это объективный процесс эволюции, он не может быть обращен вспять.
- И вот так, - добавила Хормер, - миллионы подобных искривленных,
извращенных потоков энергии обрушились на чистых людей и погубили их всех,
за исключением лишь некоторых, которые спаслись на Миттенде, самой близкой
из планет земного типа.
Как ни старался Стивен, большую часть объяснений он не сумел
осмыслить. И все же, как оказалось позднее, несколько мыслей застряло у
него в голове, хотя, как правило, все, что люди говорили Стивену в течение
его жизни, казалось ему ненужным.
Однако то, что он уяснил, протрезвило его. А в результате...
В результате Стивен понял суровую реальность того, что в этом
уединенном саду, именно здесь, должна свершиться его судьба и решиться его
проблемы.
Стивена удивляло, что эти необыкновенные женщины потерпели поражение.
Со всеми их знаниями, умением управлять ими, контролем за энергетическими
потоками и атомами, молекулами, восприятием микрокосмоса. Они смогли
сохранить в чистоте человечество, и сейчас сами нуждаются в помощи.
-
Яна Тендева
- Сообщения: 72
- Зарегистрирован: Пн июн 08, 2009 3:07 am
Его мысли рывком вернулись к тому времени, когда он впервые начал
участвовать в программе биологической обратной связи. Он сразу же отметил
то, что не приходило в голову ни подопытным, ни специалистам: все они были
немного чокнутые. Медиумы были не то, чтобы сумасшедшими, но по крайней
мере странными. Наблюдатели за ходом экспериментов сами не замечали, что
Стивен оказывает на них воздействие.
Да, Стивен Мастерс заметил это, заметил, несмотря на то, что ему не
было дела до того, как ведут себя посторонние. И именно сейчас, в саду,
Стивен вспомнил все это.
Его память воскресила тот момент, когда он стал одной из женщин -
одной восемьсот восемьдесят шестой частью Матери. Тогда он почувствовал...
Да, он почувствовал какое-то несоответствие, только это ему и удалось
припомнить.
Что же это было? Что?
Стивен медлил, думая об этом, а потом поинтересовался:
- Вы упомянули об отце - так вот, вы имеете в виду, что на всех
женщин, составляющих Мать, был всего один мужчина?
- На всех восемьсот восемьдесят шесть, - бодро подтвердила Ганзе.
- Он должен был обеспечить, чтобы каждая из нас произвела на свет
одного ребенка в год, - добавила Эент.
Стивен был ошеломлен. Часто моргая, он проделал расчет.
- Боже, кто же смотрит за ними всеми, за этими детьми?
Трое ангелов стояли и недоуменно смотрели на него, а он с
удовольствием рассматривал их.
"Они действительно очень красивы", - думал он рассеянно. Женщины
напомнили ему, как он изумился, увидев на Миттенде первые человеческие
существа.
- Как же это получается, - недоумевал он, - вы такие необыкновенные,
красивые женщины, а...
Все трое улыбнулись.
- Мы такие для тебя, - объяснила Эент, - ведь именно это привлекает
тебя. Нас никто не видит одинаково. Наша раса аморфна. Но ведь и твоя
тоже, только в ней потоки энергии остановлены. Тело удерживает свою массу
наподобие контейнера. Энергия отражается не снаружи, а внутри тела. Хочешь
видеть, как я превращусь в птицу и улечу?
- Да! - воскликнул Стивен.
Как это произошло, ему не удалось заметить. Его глаза будто
закатились и начали смотреть внутрь, в его мозг, все плыло перед ним, и
Стивен инстинктивно сомкнул веки. Снова открыв глаза, он увидел, как
большая, похожая на лебедя серая птица, хлопая крыльями, пробежала по саду
и взмыла в воздух, и полетела над самыми вершинами деревьев.
Стивен скептически следил за полетом.
- Вы меня не убедили. Все это вроде гипноза. Не верю. Может быть,
вообще все это - галлюцинация. Люди превращаются в лебедей...
- Ты хочешь сказать, что твои два полета на Миттенд были
галлюцинацией? - возразила Хормер.
- Нет.
- Ты считаешь, что галлюцинацией были твое первое возвращение на
Землю в обличье Марка Брема и второе возвращение в обличье Даниэла
Атгерса?
- Я хотел бы кое-что спросить об этом, - вспомнил Стивен. - Каким
образом вы, женщины-матери, связаны с этими нагими дикарями, почему вы
несколько раз подсылали людей, которые пытались убить меня, и почему,
наконец, вы мне все это рассказываете?
Женщины изумленно посмотрели на него.
- Неужели ты не понимаешь? - выдохнула Ганзе.
- О, мой Бог, разве так трудно сообразить? Ты один из тех мужчин,
которых готовят стать следующим отцом. Выигравший испытания получает всех.
- М-да, - протянул пораженно Стивен.
На сей раз он услышал такое, что впервые выбило его из колеи. Он
только и смог прошептать:
- Какие испытания?
Сад неожиданно подернулся туманом.
- Постойте! - хотел заорать Стивен, но не услышал собственного
голоса.
Он как бы погрузился в густой туман. В течение длительного времени он
не мог ни слышать, ни видеть. Однако Стивен все же воспринимал информацию,
поступавшую к нему из множества точек в пространстве, и автоматически
давал на нее ответы.
Постепенно и это прошло.
...Тело Атгерса, лежавшее на кушетке в апартаментах Стивена Мастерса,
шевельнулось. Глаза открылись и посмотрели на Линду, которая уже начала
беспокоиться и не знала, что делать.
- Где я? - пробормотал он.
- Ты уснул, - сочувственно объяснила Линда. - Бедняжка! Еще бы, шесть
раз за ночь это слишком даже для Стивена Мастерса! - Глаза лежавшего
обескураженно уставились на нее.
- Не знаю, о чем вы говорите, пробормотал он. - Я Марк Брем. - Он
вдруг сел. - Постой, я же был на плоту и...
Чтобы прийти в себя, ему потребовалось немало времени.
участвовать в программе биологической обратной связи. Он сразу же отметил
то, что не приходило в голову ни подопытным, ни специалистам: все они были
немного чокнутые. Медиумы были не то, чтобы сумасшедшими, но по крайней
мере странными. Наблюдатели за ходом экспериментов сами не замечали, что
Стивен оказывает на них воздействие.
Да, Стивен Мастерс заметил это, заметил, несмотря на то, что ему не
было дела до того, как ведут себя посторонние. И именно сейчас, в саду,
Стивен вспомнил все это.
Его память воскресила тот момент, когда он стал одной из женщин -
одной восемьсот восемьдесят шестой частью Матери. Тогда он почувствовал...
Да, он почувствовал какое-то несоответствие, только это ему и удалось
припомнить.
Что же это было? Что?
Стивен медлил, думая об этом, а потом поинтересовался:
- Вы упомянули об отце - так вот, вы имеете в виду, что на всех
женщин, составляющих Мать, был всего один мужчина?
- На всех восемьсот восемьдесят шесть, - бодро подтвердила Ганзе.
- Он должен был обеспечить, чтобы каждая из нас произвела на свет
одного ребенка в год, - добавила Эент.
Стивен был ошеломлен. Часто моргая, он проделал расчет.
- Боже, кто же смотрит за ними всеми, за этими детьми?
Трое ангелов стояли и недоуменно смотрели на него, а он с
удовольствием рассматривал их.
"Они действительно очень красивы", - думал он рассеянно. Женщины
напомнили ему, как он изумился, увидев на Миттенде первые человеческие
существа.
- Как же это получается, - недоумевал он, - вы такие необыкновенные,
красивые женщины, а...
Все трое улыбнулись.
- Мы такие для тебя, - объяснила Эент, - ведь именно это привлекает
тебя. Нас никто не видит одинаково. Наша раса аморфна. Но ведь и твоя
тоже, только в ней потоки энергии остановлены. Тело удерживает свою массу
наподобие контейнера. Энергия отражается не снаружи, а внутри тела. Хочешь
видеть, как я превращусь в птицу и улечу?
- Да! - воскликнул Стивен.
Как это произошло, ему не удалось заметить. Его глаза будто
закатились и начали смотреть внутрь, в его мозг, все плыло перед ним, и
Стивен инстинктивно сомкнул веки. Снова открыв глаза, он увидел, как
большая, похожая на лебедя серая птица, хлопая крыльями, пробежала по саду
и взмыла в воздух, и полетела над самыми вершинами деревьев.
Стивен скептически следил за полетом.
- Вы меня не убедили. Все это вроде гипноза. Не верю. Может быть,
вообще все это - галлюцинация. Люди превращаются в лебедей...
- Ты хочешь сказать, что твои два полета на Миттенд были
галлюцинацией? - возразила Хормер.
- Нет.
- Ты считаешь, что галлюцинацией были твое первое возвращение на
Землю в обличье Марка Брема и второе возвращение в обличье Даниэла
Атгерса?
- Я хотел бы кое-что спросить об этом, - вспомнил Стивен. - Каким
образом вы, женщины-матери, связаны с этими нагими дикарями, почему вы
несколько раз подсылали людей, которые пытались убить меня, и почему,
наконец, вы мне все это рассказываете?
Женщины изумленно посмотрели на него.
- Неужели ты не понимаешь? - выдохнула Ганзе.
- О, мой Бог, разве так трудно сообразить? Ты один из тех мужчин,
которых готовят стать следующим отцом. Выигравший испытания получает всех.
- М-да, - протянул пораженно Стивен.
На сей раз он услышал такое, что впервые выбило его из колеи. Он
только и смог прошептать:
- Какие испытания?
Сад неожиданно подернулся туманом.
- Постойте! - хотел заорать Стивен, но не услышал собственного
голоса.
Он как бы погрузился в густой туман. В течение длительного времени он
не мог ни слышать, ни видеть. Однако Стивен все же воспринимал информацию,
поступавшую к нему из множества точек в пространстве, и автоматически
давал на нее ответы.
Постепенно и это прошло.
...Тело Атгерса, лежавшее на кушетке в апартаментах Стивена Мастерса,
шевельнулось. Глаза открылись и посмотрели на Линду, которая уже начала
беспокоиться и не знала, что делать.
- Где я? - пробормотал он.
- Ты уснул, - сочувственно объяснила Линда. - Бедняжка! Еще бы, шесть
раз за ночь это слишком даже для Стивена Мастерса! - Глаза лежавшего
обескураженно уставились на нее.
- Не знаю, о чем вы говорите, пробормотал он. - Я Марк Брем. - Он
вдруг сел. - Постой, я же был на плоту и...
Чтобы прийти в себя, ему потребовалось немало времени.
-
Яна Тендева
- Сообщения: 72
- Зарегистрирован: Пн июн 08, 2009 3:07 am
15
Стивен чуть не упал в воду.
Но на этот раз он спохватился быстро. Он вцепился пальцами в два
бревна, которые, как он позднее увидел, были привязаны к плоту. Вода
свободно заплескивалась сквозь многочисленные неровные щели настила.
Отдуваясь, он бессильно лежал уже в безопасности, как будто истомил
себя чрезмерной работой. Шок может вызвать острую кислородную
недостаточность. Зная по опыту, как это бывает, он начал успокаивать себя
и осматриваться.
Широкий поток тек в берегах, обрамленных разрушенными и покинутыми
городскими домами: таково было его первое впечатление.
Среди домов не было видно никакого движения, ни признака жизни.
Осторожно перемещая свое тело к краю плота, он взглянул на свое
отражение в воде.
И вот уже не более чем через одну минуту после переноса он сидел,
посвистывая на краю плота и разглядывал окрестности.
Как хорошо снова быть Стивеном Мастерсом! Настоящим Стивеном!
Прошло несколько минут такого безмятежного времяпрепровождения.
Никаких изменений не произошло. Плот медленно плыл по реке. Стивен быстро
обдумал ситуацию. Он не мог бездействовать более нескольких минут и,
несмотря на внешнее спокойствие, уже знал, что ему делать и к какой цели
стремиться.
...Добраться до места, где приземлилась последняя ракета! Но как?
Сначала выбраться на берег, как он приказал своему телу. Уже долгое
время он считал свое тело не зависимым от сознания Стивена Мастерса.
Конечно, "душа" в понимании Стивена не существовала. Вообще говоря, Стивен
полагал, что Бог уже давно умер. Впрочем, однажды он уже раздумывал над
процессом разделения души и тела в рамках Кирлиановского поля.
Сейчас он удовлетворился этим объяснением. По крайней мере, до тех
пор, пока кто-нибудь сильнее чем он, не схватит его за шиворот и не ткнет
носом в реальность, какова бы она ни была. Бывало, что такая тактика
срабатывала применительно к Стивену.
Поскольку подобной сильной личности поблизости не оказалось, то пусть
остается Кирлиан со своим полем. И без проблем. Стивен встал и уже хотел
нырнуть в воду, чтобы добраться до ближайшего берега, но сначала бросил
взгляд на воду под собой.
С глубины примерно четырех футов под водой на него смотрело какое-то
крокодилообразное существо.
Заметив яркие красные глаза, следившие за ним, Стивен буквально
оцепенел от страха. Глаза чудовища не отрывались от Стивена, мускулы
которого сразу потеряли свою эластичность, колени подкосились. Стивен
опустился на плот, почти упал, чудом не свалившись в воду.
Когда Стивен пришел в себя и обрел способность двигаться, он увидел,
что земноводная тварь преследует плот. Вода так и журчала, обтекая
внушительные формы чудовища. Стивену стало опять не по себе, как будто бы
он сидел в каноэ и вдруг увидел двадцатифутовую акулу.
Стивен не зря тревожился. Огромное существо рванулось к нему. Большая
морда, напоминавшая торпеду, высунулась из воды. Съежившись, Стивен
инстинктивно попятился и перебрался на другую сторону плота.
Маленький и не очень прочный плот не был рассчитан на такие резкие
движения - он накренился. Та сторона, где стоял Стивен, опустилась, а та,
с которой был крокодил, поднялась.
Стивен лихорадочно пытался сохранить равновесие на своем конце плота.
Плот выровнялся, ударив при этом чудовище по голове.
Вода вскипела. Плот дико плясал на волнах, а Стивен, стоя на коленях,
уцепился за край.
Теперь Стивен увидел в глубине белое тело. Его пронзила мысль, что
тварь перевернулась на спину и пытается теперь подобраться к нему так,
чтобы сразу схватить его страшными челюстями, которые перемолотят его
кости за несколько секунд.
Внутри у Стивена все опустилось, он понял, что на этот раз ему живым
не уйти.
Мгновенно он окинул взглядом все вокруг. Хорошо известно, что
застигнутые тигром люди автоматически пытаются вскарабкаться на ближайшее
дерево. Стивен сразу же отметил, что река становится все уже и что можно
перепрыгнуть с плота на ближайший травянистый пригорок.
Поток еще более сузился. Плот уже находился всего лишь в дюжине футов
от ближайшего берега. Десять футов. Девять. Собрав все силы, Стивен
пригнулся, готовясь к прыжку, но все же оглянулся на чудовище еще раз.
Оно выбиралось на берег слева от него. Как только оно вылезло из
воды, у Стивена потемнело в глазах. На мгновение он вообще ослеп. Когда
зрение вернулось к нему, он увидел на берегу знакомого ему человека,
который силился подняться на ноги.
Джи-инт! Тот самый, который дважды пытался убить его!
Джи-инт постоял две-три секунды, приходя, по-видимому, в себя после
превращения, затем бросился рысцой вдоль берега за плотом, на котором плыл
Стивен.
Он был нагой и поэтому не выглядел угрожающе. У Стивена мелькнула
мысль, что это существо может, очевидно, превращаться в любого монстра. На
лице джи-инта была та же сардоническая усмешка, что и при первых двух
встречах. Он выкрикнул на бегу:
- Стивен, ты убедил меня. Человек, который может пользоваться плотом
как оружием, - я чуть не утонул после удара - заслуживает моего уважения.
Почему бы тебе не прыгнуть на противоположный берег? Давай поговорим?
Стивен прикинул, что этот берег всего лишь в шести футах от него. Он
мог поклясться, что сумел бы перепрыгнуть на него не глядя, если бы плот
не был таким скользким для его ботинок. И все же он рискнул и приземлился
на мелководье, упав на колени. Мокрый и злой, он выбрался на травянистый
откос.
Оглянувшись на джи-инта, Стивен увидел его на противоположном берегу
в двадцати футах от себя. Плот уже спустился по течению и исчез за
нависавшими над рекой кустами.
Стивен пожалел о плоте. Несмотря на всю его убогость, это было
средство передвижения. В своем стремлении выбраться на берег Стивен
упустил из вида, что все дикари, которых он встречал, перемещались по
земле, так что даже такой утлый плот имел свои преимущества.
Конечно, для Стивена, имевшего в распоряжении свою яхту (которой он
никогда не пользовался) и личный четырехмоторный самолет (с экипажем из
двух человек, один из которых дежурил постоянно), а также кучу других
транспортных средств, не пристало сожалеть о каком-то жалком плоте. По
обыкновению, Стивен сразу забыл о потере. Теперь исходные данные таковы:
он стоит на траве над рекой. Выбросив из памяти все предшествующие
события, Стивен даже не задумался, каким образом его тело попало на плот.
Почувствовав себя бодрее, Стивен уставился на своего врага и крикнул
ему:
- Что собираешься делать, приятель? - Тон Стивена требовал: отвечай
быстро и кратко.
Сейчас он стал почти прежним Стивеном.
- Стивен, - отозвался человек на другом берегу, - я так понимаю
ситуацию, что ты стал слишком серьезным противником для меня, так что
давай заключим соглашение.
Предложение не обрадовало и не огорчило Стивена. В данный момент ему
абсолютно нечем было защитить себя, если не считать своего разума и
достаточно потрепанного космического скафандра. Никакого оружия, ни ножа,
ни запаса еды в карманах костюма не было. Выбравшись из корабля в тот
первый день на Миттенде, Стивен поторопился выбросить из карманов все, что
портило его фигуру.
Стивен чуть не упал в воду.
Но на этот раз он спохватился быстро. Он вцепился пальцами в два
бревна, которые, как он позднее увидел, были привязаны к плоту. Вода
свободно заплескивалась сквозь многочисленные неровные щели настила.
Отдуваясь, он бессильно лежал уже в безопасности, как будто истомил
себя чрезмерной работой. Шок может вызвать острую кислородную
недостаточность. Зная по опыту, как это бывает, он начал успокаивать себя
и осматриваться.
Широкий поток тек в берегах, обрамленных разрушенными и покинутыми
городскими домами: таково было его первое впечатление.
Среди домов не было видно никакого движения, ни признака жизни.
Осторожно перемещая свое тело к краю плота, он взглянул на свое
отражение в воде.
И вот уже не более чем через одну минуту после переноса он сидел,
посвистывая на краю плота и разглядывал окрестности.
Как хорошо снова быть Стивеном Мастерсом! Настоящим Стивеном!
Прошло несколько минут такого безмятежного времяпрепровождения.
Никаких изменений не произошло. Плот медленно плыл по реке. Стивен быстро
обдумал ситуацию. Он не мог бездействовать более нескольких минут и,
несмотря на внешнее спокойствие, уже знал, что ему делать и к какой цели
стремиться.
...Добраться до места, где приземлилась последняя ракета! Но как?
Сначала выбраться на берег, как он приказал своему телу. Уже долгое
время он считал свое тело не зависимым от сознания Стивена Мастерса.
Конечно, "душа" в понимании Стивена не существовала. Вообще говоря, Стивен
полагал, что Бог уже давно умер. Впрочем, однажды он уже раздумывал над
процессом разделения души и тела в рамках Кирлиановского поля.
Сейчас он удовлетворился этим объяснением. По крайней мере, до тех
пор, пока кто-нибудь сильнее чем он, не схватит его за шиворот и не ткнет
носом в реальность, какова бы она ни была. Бывало, что такая тактика
срабатывала применительно к Стивену.
Поскольку подобной сильной личности поблизости не оказалось, то пусть
остается Кирлиан со своим полем. И без проблем. Стивен встал и уже хотел
нырнуть в воду, чтобы добраться до ближайшего берега, но сначала бросил
взгляд на воду под собой.
С глубины примерно четырех футов под водой на него смотрело какое-то
крокодилообразное существо.
Заметив яркие красные глаза, следившие за ним, Стивен буквально
оцепенел от страха. Глаза чудовища не отрывались от Стивена, мускулы
которого сразу потеряли свою эластичность, колени подкосились. Стивен
опустился на плот, почти упал, чудом не свалившись в воду.
Когда Стивен пришел в себя и обрел способность двигаться, он увидел,
что земноводная тварь преследует плот. Вода так и журчала, обтекая
внушительные формы чудовища. Стивену стало опять не по себе, как будто бы
он сидел в каноэ и вдруг увидел двадцатифутовую акулу.
Стивен не зря тревожился. Огромное существо рванулось к нему. Большая
морда, напоминавшая торпеду, высунулась из воды. Съежившись, Стивен
инстинктивно попятился и перебрался на другую сторону плота.
Маленький и не очень прочный плот не был рассчитан на такие резкие
движения - он накренился. Та сторона, где стоял Стивен, опустилась, а та,
с которой был крокодил, поднялась.
Стивен лихорадочно пытался сохранить равновесие на своем конце плота.
Плот выровнялся, ударив при этом чудовище по голове.
Вода вскипела. Плот дико плясал на волнах, а Стивен, стоя на коленях,
уцепился за край.
Теперь Стивен увидел в глубине белое тело. Его пронзила мысль, что
тварь перевернулась на спину и пытается теперь подобраться к нему так,
чтобы сразу схватить его страшными челюстями, которые перемолотят его
кости за несколько секунд.
Внутри у Стивена все опустилось, он понял, что на этот раз ему живым
не уйти.
Мгновенно он окинул взглядом все вокруг. Хорошо известно, что
застигнутые тигром люди автоматически пытаются вскарабкаться на ближайшее
дерево. Стивен сразу же отметил, что река становится все уже и что можно
перепрыгнуть с плота на ближайший травянистый пригорок.
Поток еще более сузился. Плот уже находился всего лишь в дюжине футов
от ближайшего берега. Десять футов. Девять. Собрав все силы, Стивен
пригнулся, готовясь к прыжку, но все же оглянулся на чудовище еще раз.
Оно выбиралось на берег слева от него. Как только оно вылезло из
воды, у Стивена потемнело в глазах. На мгновение он вообще ослеп. Когда
зрение вернулось к нему, он увидел на берегу знакомого ему человека,
который силился подняться на ноги.
Джи-инт! Тот самый, который дважды пытался убить его!
Джи-инт постоял две-три секунды, приходя, по-видимому, в себя после
превращения, затем бросился рысцой вдоль берега за плотом, на котором плыл
Стивен.
Он был нагой и поэтому не выглядел угрожающе. У Стивена мелькнула
мысль, что это существо может, очевидно, превращаться в любого монстра. На
лице джи-инта была та же сардоническая усмешка, что и при первых двух
встречах. Он выкрикнул на бегу:
- Стивен, ты убедил меня. Человек, который может пользоваться плотом
как оружием, - я чуть не утонул после удара - заслуживает моего уважения.
Почему бы тебе не прыгнуть на противоположный берег? Давай поговорим?
Стивен прикинул, что этот берег всего лишь в шести футах от него. Он
мог поклясться, что сумел бы перепрыгнуть на него не глядя, если бы плот
не был таким скользким для его ботинок. И все же он рискнул и приземлился
на мелководье, упав на колени. Мокрый и злой, он выбрался на травянистый
откос.
Оглянувшись на джи-инта, Стивен увидел его на противоположном берегу
в двадцати футах от себя. Плот уже спустился по течению и исчез за
нависавшими над рекой кустами.
Стивен пожалел о плоте. Несмотря на всю его убогость, это было
средство передвижения. В своем стремлении выбраться на берег Стивен
упустил из вида, что все дикари, которых он встречал, перемещались по
земле, так что даже такой утлый плот имел свои преимущества.
Конечно, для Стивена, имевшего в распоряжении свою яхту (которой он
никогда не пользовался) и личный четырехмоторный самолет (с экипажем из
двух человек, один из которых дежурил постоянно), а также кучу других
транспортных средств, не пристало сожалеть о каком-то жалком плоте. По
обыкновению, Стивен сразу забыл о потере. Теперь исходные данные таковы:
он стоит на траве над рекой. Выбросив из памяти все предшествующие
события, Стивен даже не задумался, каким образом его тело попало на плот.
Почувствовав себя бодрее, Стивен уставился на своего врага и крикнул
ему:
- Что собираешься делать, приятель? - Тон Стивена требовал: отвечай
быстро и кратко.
Сейчас он стал почти прежним Стивеном.
- Стивен, - отозвался человек на другом берегу, - я так понимаю
ситуацию, что ты стал слишком серьезным противником для меня, так что
давай заключим соглашение.
Предложение не обрадовало и не огорчило Стивена. В данный момент ему
абсолютно нечем было защитить себя, если не считать своего разума и
достаточно потрепанного космического скафандра. Никакого оружия, ни ножа,
ни запаса еды в карманах костюма не было. Выбравшись из корабля в тот
первый день на Миттенде, Стивен поторопился выбросить из карманов все, что
портило его фигуру.
-
Яна Тендева
- Сообщения: 72
- Зарегистрирован: Пн июн 08, 2009 3:07 am
Один из неглупых друзей Стивена сказал однажды (и сразу же перестал
быть его другом), что если закон средних чисел верен и Стивен когда-нибудь
получит то, что заслуживает, то он тут же на месте погибнет от своего
эгоизма.
В этом утверждении было больше правды, чем думал говоривший. Стивен
был воплощением эгоизма. Он не притворялся и специально не лгал, не искал
преимущества за счет сознательных уловок. Обман просто был постоянным
свойством его существа. А его жизненная философия базировалась
исключительно на том, что он сразу же забывал все неприятное и был готов
управлять ситуацией, как она есть, обманывая при этом самого себя.
С вызовом глядя на джи-инта, Стивен прокричал ему:
- Не понимаю, что значит "серьезный". Кроме голых рук, у меня ничего
нет. Хорошо бы найти дубину!
На это он получил еще одну злобную ухмылку. Джи-инт присел на своем
берегу на траву и спокойно произнес:
- Стивен, меня зовут Кроог, мне уже почти четыре тысячи лет. Я
заверяю тебя, что в конечном счете тебе не удастся победить меня.
- Я думал, что мы все уже уладили на Земле в первую нашу встречу. -
Стивен вздохнул. - А потом - после того, как я согласился, - ты пытался
убить меня. Что же ты придумал на этот раз?
- Если бы я был уверен, что легко убью тебя, - ответил Кроог, - я бы
уже был на твоем берегу, превратившись в медведя или льва, и растерзал бы
тебя на кусочки. Ты говоришь, у тебя нет оружия, я верю тебе. - Кроог
покачал головой. - Но дело не в этом. Тебя тренируют на роль отца, и мне
кажется вероятным, что Мать желает именно твоей победы. Я хочу, чтобы ты
пообещал, что не будешь даже пытаться выиграть.
- О'кей, - сразу согласился Стивен, - идет, если ты доставишь меня
назад на Землю.
- Я не привык к таким быстрым соглашениям, - изумился Кроог.
- Дело в том, что я и там имею всех женщин, которых хочу, - пояснил
Стивен.
- Ты не понимаешь, - не соглашался джи-инт, - это особый случай.
Каждый год эти женщины рожают тебе восемьсот восемьдесят шесть детей.
- В мире и так уже слишком много людей, - заметил Стивен. - Кроме
того, кто о них заботится?
- Ты что, притворяешься? - удивился Кроог. - Мать управляет девяносто
восемью тысячами планет. Для этого существуют миллионы слуг, и целые
районы разных планет специально выделены для выращивания малолетних детей.
У Стивена буквально отвисла челюсть:
- Ради Бога, объясни, как это я, человек с маленькой планеты Земля,
стал их избранником?
- Потому что Мать, как и все другие матери, родом с Земли. Они же
говорили тебе, что где-то в Греции их раса случайно достигла совершенства,
после чего они обнаружили, что зависят от прихоти любого злого человека.
Около четырех тысяч лет тому назад они построили космический корабль и
улетели на Миттенд. Конечно, те, кто выжил.
- Я полагаю, - язвительно заметил Стивен, - что вы выучили
разговорный английский язык тоже в Греции?
- Я родом не с Земли, я пошел на эту сделку за двадцать лет до того,
как Мать поняла, что мои потомки еще хуже меня. Многие джи-инты
периодически посещают Землю. Последний раз, когда я жил там, я провел
около двадцати лет в Нью-Йорке.
Стивен поинтересовался:
- Джи-инты обладают особыми качествами?
- Ты же видел меня в воде!
- Что-то вроде крокодила.
- Чтобы справиться с этими восемьюстами восемьюдесятью шестью
женщинами, мне пришлось приспособиться к биологическим моделям Земли.
Теперь я могу превращаться лишь в людей типа землян и в земных животных. -
Неожиданно его голос изменился, в лице появились новые краски, глаза
заблестели. Он часто задышал: - Стивен, если бы ты только знал, какое
эмоциональное возбуждение дают всплески первобытной жизни и дикая ярость
хищного животного!
Стивен только пожал плечами.
- О'кей, когда тебе хочется, ты пожираешь других, а потом становишься
снова человеком. Все равно что заниматься сексом с утра, до завтрака, а
потом вставать и работать. Тебе становится легче до следующего раза.
- К сожалению, - мрачно возразил Кроог, - дикость и жестокость
первобытных существ имеют и свою обратную сторону. В облике человека я
много раз нападал на людей и избивал их до смерти. Особенно часто это
случалось с женщинами, с которыми я до этого занимался сексом. Самые
вкусные части их тел я съедал.
- Что же самое вкусное? - полюбопытствовал Стивен.
Кроог, похоже, не услышал.
- Мать ищет человека, который бы отказался от своей личности,
полностью забыл о своем эго. Все это прямо противоположно генетическому
устремлению джи-интов.
- Что-то вроде старой песни о слиянии с расой. - Суперэгоиста Стивена
даже передернуло. - Восточная философия.
- Именно так.
- Да-а! - протянул Стивен.
Теперь он окончательно понял, что все россказни Матери не для него.
Пусть на роль отца претендует кто-то другой.
- Ладно, хватит об этом. Что же мы будем делать, Кроог? У тебя есть
предложение?
- Ты все еще не согласен?
- На что? - спросил Стивен.
Человек на другом берегу реки замолчал. Земляне тоже замолчали после
разговора со Стивеном.
Наконец Кроог медленно, обдумывая свои слова, произнес:
- Я начинаю улавливать ход твоих мыслей. Надо было мне заметить это
ранее. Хорошо, я доставлю тебя на Землю в своем собственном корабле.
- Давай, поехали, - поторопил его Стивен.
- А разве тебе не интересно узнать, от чего погиб этот город?
- Никогда не интересовался развалинами. Даже на Земле. Зачем мне это
нужно?
И все же Кроог объяснил:
- Каждую ночь мои дети по очереди бомбят тяжелой земной артиллерией
этот город. Чтобы Мать не воображала, что она сможет взмахнуть своей
волшебной палочкой и восстановить город.
Стивен смотрел вдаль. Этого объяснения он уже не слышал.
Нагой Кроог посидел еще немного на траве, а потом встал и махнул
рукой:
- Отлично, - сказал он, - в путь.
быть его другом), что если закон средних чисел верен и Стивен когда-нибудь
получит то, что заслуживает, то он тут же на месте погибнет от своего
эгоизма.
В этом утверждении было больше правды, чем думал говоривший. Стивен
был воплощением эгоизма. Он не притворялся и специально не лгал, не искал
преимущества за счет сознательных уловок. Обман просто был постоянным
свойством его существа. А его жизненная философия базировалась
исключительно на том, что он сразу же забывал все неприятное и был готов
управлять ситуацией, как она есть, обманывая при этом самого себя.
С вызовом глядя на джи-инта, Стивен прокричал ему:
- Не понимаю, что значит "серьезный". Кроме голых рук, у меня ничего
нет. Хорошо бы найти дубину!
На это он получил еще одну злобную ухмылку. Джи-инт присел на своем
берегу на траву и спокойно произнес:
- Стивен, меня зовут Кроог, мне уже почти четыре тысячи лет. Я
заверяю тебя, что в конечном счете тебе не удастся победить меня.
- Я думал, что мы все уже уладили на Земле в первую нашу встречу. -
Стивен вздохнул. - А потом - после того, как я согласился, - ты пытался
убить меня. Что же ты придумал на этот раз?
- Если бы я был уверен, что легко убью тебя, - ответил Кроог, - я бы
уже был на твоем берегу, превратившись в медведя или льва, и растерзал бы
тебя на кусочки. Ты говоришь, у тебя нет оружия, я верю тебе. - Кроог
покачал головой. - Но дело не в этом. Тебя тренируют на роль отца, и мне
кажется вероятным, что Мать желает именно твоей победы. Я хочу, чтобы ты
пообещал, что не будешь даже пытаться выиграть.
- О'кей, - сразу согласился Стивен, - идет, если ты доставишь меня
назад на Землю.
- Я не привык к таким быстрым соглашениям, - изумился Кроог.
- Дело в том, что я и там имею всех женщин, которых хочу, - пояснил
Стивен.
- Ты не понимаешь, - не соглашался джи-инт, - это особый случай.
Каждый год эти женщины рожают тебе восемьсот восемьдесят шесть детей.
- В мире и так уже слишком много людей, - заметил Стивен. - Кроме
того, кто о них заботится?
- Ты что, притворяешься? - удивился Кроог. - Мать управляет девяносто
восемью тысячами планет. Для этого существуют миллионы слуг, и целые
районы разных планет специально выделены для выращивания малолетних детей.
У Стивена буквально отвисла челюсть:
- Ради Бога, объясни, как это я, человек с маленькой планеты Земля,
стал их избранником?
- Потому что Мать, как и все другие матери, родом с Земли. Они же
говорили тебе, что где-то в Греции их раса случайно достигла совершенства,
после чего они обнаружили, что зависят от прихоти любого злого человека.
Около четырех тысяч лет тому назад они построили космический корабль и
улетели на Миттенд. Конечно, те, кто выжил.
- Я полагаю, - язвительно заметил Стивен, - что вы выучили
разговорный английский язык тоже в Греции?
- Я родом не с Земли, я пошел на эту сделку за двадцать лет до того,
как Мать поняла, что мои потомки еще хуже меня. Многие джи-инты
периодически посещают Землю. Последний раз, когда я жил там, я провел
около двадцати лет в Нью-Йорке.
Стивен поинтересовался:
- Джи-инты обладают особыми качествами?
- Ты же видел меня в воде!
- Что-то вроде крокодила.
- Чтобы справиться с этими восемьюстами восемьюдесятью шестью
женщинами, мне пришлось приспособиться к биологическим моделям Земли.
Теперь я могу превращаться лишь в людей типа землян и в земных животных. -
Неожиданно его голос изменился, в лице появились новые краски, глаза
заблестели. Он часто задышал: - Стивен, если бы ты только знал, какое
эмоциональное возбуждение дают всплески первобытной жизни и дикая ярость
хищного животного!
Стивен только пожал плечами.
- О'кей, когда тебе хочется, ты пожираешь других, а потом становишься
снова человеком. Все равно что заниматься сексом с утра, до завтрака, а
потом вставать и работать. Тебе становится легче до следующего раза.
- К сожалению, - мрачно возразил Кроог, - дикость и жестокость
первобытных существ имеют и свою обратную сторону. В облике человека я
много раз нападал на людей и избивал их до смерти. Особенно часто это
случалось с женщинами, с которыми я до этого занимался сексом. Самые
вкусные части их тел я съедал.
- Что же самое вкусное? - полюбопытствовал Стивен.
Кроог, похоже, не услышал.
- Мать ищет человека, который бы отказался от своей личности,
полностью забыл о своем эго. Все это прямо противоположно генетическому
устремлению джи-интов.
- Что-то вроде старой песни о слиянии с расой. - Суперэгоиста Стивена
даже передернуло. - Восточная философия.
- Именно так.
- Да-а! - протянул Стивен.
Теперь он окончательно понял, что все россказни Матери не для него.
Пусть на роль отца претендует кто-то другой.
- Ладно, хватит об этом. Что же мы будем делать, Кроог? У тебя есть
предложение?
- Ты все еще не согласен?
- На что? - спросил Стивен.
Человек на другом берегу реки замолчал. Земляне тоже замолчали после
разговора со Стивеном.
Наконец Кроог медленно, обдумывая свои слова, произнес:
- Я начинаю улавливать ход твоих мыслей. Надо было мне заметить это
ранее. Хорошо, я доставлю тебя на Землю в своем собственном корабле.
- Давай, поехали, - поторопил его Стивен.
- А разве тебе не интересно узнать, от чего погиб этот город?
- Никогда не интересовался развалинами. Даже на Земле. Зачем мне это
нужно?
И все же Кроог объяснил:
- Каждую ночь мои дети по очереди бомбят тяжелой земной артиллерией
этот город. Чтобы Мать не воображала, что она сможет взмахнуть своей
волшебной палочкой и восстановить город.
Стивен смотрел вдаль. Этого объяснения он уже не слышал.
Нагой Кроог посидел еще немного на траве, а потом встал и махнул
рукой:
- Отлично, - сказал он, - в путь.
-
Яна Тендева
- Сообщения: 72
- Зарегистрирован: Пн июн 08, 2009 3:07 am
16
Во время возвращения домой в космическом корабле, напоминавшем
маленький реактивный самолет с короткими и толстыми крыльями, Кроог лишь
один раз сделал замечание, поразившее Стивена. Джи-инт после их первого
приема пищи спросил:
- Ты что-нибудь почувствовал только что?
- Нет, - удивился Стивен. Он на самом деле ничего особенного не
ощущал.
- Корабль только что произвел корректировку времени, так что мы
вернулись к нашему нормальному времени.
Кроог считал, что Стивен должен все это понимать.
- Когда мы приземлимся? - спросил Стивен.
- Примерно через двое земных суток. - Скорость корабля Кроога
превышала скорость транссветовых земных кораблей раз в девяносто.
В самом деле, через двое суток корабль завис над зданием, крыша
которого раскрылась перед ним и вновь закрылась, когда корабль опустился
внутрь. Была ночь, и Стивену показалось, что они находятся в открытой
сельской местности, а здание это - нечто вроде амбара.
Впрочем это ему вовсе не было интересно. Выбравшись из корабля, он
последовал за Кроогом по нескольким коридорам, а затем они вошли в гараж.
Кроог уселся за руль автомобиля, который оказался после включения фар
зеленым "меркурием". Последовав его приглашению, Стивен забрался на
переднее сидение.
Двери гаража отворились, и они выехали на сельскую дорогу. Проехав
около часа по местности, напоминавшей Нью-Джерси, они прибыли в аэропорт.
На здании было написано:
"АЭРОПОРТ ПАТТЕРСОН, ПЕНСИЛЬВАНИЯ".
Кроог подъехал к ярко освещенному входу, вынул бумажник и отсчитал
две сотни долларов двадцатидолларовыми банкнотами, которые он вручил
Стивену:
- Это тебе, чтобы добраться до Нью-Йорка.
- О'кей, - Стивен взял деньги.
Он уже открывал дверцу, чтобы выйти, когда Кроог предупредил:
- Я пришел к выводу, что в моих интересах доверять тебе в этом деле.
Но если ты будешь настаивать на своем, то мы вернемся к ситуации, с
которой начали. Так что я повторяю: если ты снова окажешься на Миттенде,
будь начеку и готовься к смерти.
Эти слова не понравились Стивену - угроза любого рода всегда
затрагивала его. Однако в данной ситуации он был готов оставить
неудовлетворенным свое задетое самолюбие ради того, чтобы избежать
неприятностей еще одного путешествия на Миттенд.
- Не беспокойся! Если это будет зависеть от меня, то мы никогда
больше не увидимся, - раздраженно пообещал он.
Он выбрался из машины и проследовал прямо в зал ожидания, ни разу не
оглянувшись. Очевидно, Кроог отъехал, но Стивен так никогда этого и не
узнал. Ему пришлось стоять в очереди, покупать билет на вертолет-такси на
Нью-Йорк, отправлявшийся через тридцать восемь минут. Перед посадкой в
вертолет Стивен представил, как воспримут его возвращение, и позвонил
отцу.
Услышав знакомый голос, Стивен обрадовал отца:
- Слушай, отец, я вернулся на этот раз в своем собственном виде и...
Дальше ему продолжить не удалось. На другом конце линии отец ахнул, а
затем дрожащим голосом проговорил:
- Стивен, ты...
"Мой Бог, - подумал Стивен, - конечно, это я. Я же сказал ему, да и
голос мой..."
Он уже собирался высказать все это отцу, когда к полнейшему удивлению
Стивена, этот старый сукин сын снова повторил:
- Это ты, Стивен! - и расплакался.
Через некоторое время Мастерс-старший пришел в себя и успокоился.
Стивен нетерпеливо поглядывал на часы. У него была еще масса времени, но
ему казалось, что такой разговор с отцом - это бесполезное и скучное дело.
Когда эмоциональная буря улеглась, Стивен сказал:
- Я думаю, мне не стоит общаться с этими Атгерсами. Может, ты пошлешь
кого-нибудь в апартаменты, чтобы выставить эту парочку оттуда прежде, чем
я вернусь. Согласен?
- Давай лучше вначале допросим Атгерса, - предложил отец, к которому
к этому времени вернулся здравый смысл. - К тому же, это теперь Марк Брем,
и мы должны сначала узнать его историю.
- Ну и допроси его, - бросил Стивен.
- Хорошо, хорошо, - поторопился Мастерс, узнавая сына с его вечным
нежеланием вмешиваться во что-либо неприятное. - Мой секретарь пошлет тебе
запись беседы.
- Не стоит утруждать себя, - процедил Стивен.
Он всегда позволял отцу заботиться о себе, если это ему не докучало.
"Старик", которому исполнилось всего сорок четыре года, начал
информировать о состоянии дел семьи уже давно. В результате, в одном из
встроенных шкафов для одежды в апартаментах Стивена хранилось множество
папок с документами, освещавшими многогранную деятельность Мастерса.
Стивен не прочел из этого ни строчки...
Так как отец начал прочищать горло, то Стивен понял, что сейчас
последуют дальнейшие замечания и указания, которые он предупредил,
мгновенно солгав:
- Мой самолет, папа. Я должен бежать, пока!
- Пока! - только и оставалось промолвить Мастерсу-старшему.
Довольный, что освободился от обязанности позвонить отцу, Стивен
повесил трубку.
Через тридцать одну минуту полета вертолет сел на крышу Стигмор
Тауэрс, и из него вышел загорелый, среднего роста молодой человек. В свои
двадцать три года Стивен мог сойти за восемнадцатилетнего.
Его апартаменты были на самом верху. Стивен быстро спустился с крыши
на один пролет к своей двери.
"Хорошо! - Он неожиданно почувствовал прилив энергии. - Хорошо быть
дома в своем старом логове в Стиге".
Когда автомат убедился, что у двери хозяин, Стивен открыл
комбинированным ключом дверь и вошел.
Холл за входной дверью был устроен таким образом, что входящие не
могли видеть сразу, кто находится в гостиной. Войдя, Стивен обнаружил, что
в гостиной горит свет.
- О черт, старый сукин сын уже здесь, - вырвалось у него. - Неужели
нельзя оставить человека в покое до утра!
Стивен вступил в просторную гостиную и увидел... Линду Атгерс.
Она сидела на пуфике, глядя на дверь холла, длинные ноги она поджала
под себя. Лицо ее было разгоряченным и решительным.
Стивен прошел прямо к ней и посмотрел на нее сверху вниз.
- Ты здесь одна? Линда кивнула. Сглотнув что-то, видимо от волнения,
она проговорила низким голосом:
- Марк уехал, когда твой отец прислал за ним машину. - Пожав плечами,
она добавила: - Я отказалась уезжать.
- А как же с намерением защищать тело Даниэла Атгерса от других
женщин?
- Это не так важно. Кроме всего прочего, ведь это фактически и не был
Дан. Теперь я вижу разницу. - Лицо Линды пылало.
- Но я тоже не Дан.
- Я привыкла к тебе, - оживилась Линда, - как к личности. - Подумав,
она продолжала: - Через час я поняла, что Марк - это Марк, а не ты. Я
просто ушла в спальню и заперла дверь. Я сидела там, пока не позвонил твой
отец.
Как считал Стивен, у нее была типичная женская реакция на богатство
Мастерсов. Однако он был рад увидеть ее в эту первую ночь его возвращения.
Уже по дороге домой у него возникло чувство, что телу Стивена не хватало
женского общества, он уже прикидывал в уме, кому из подружек позвонить.
Теперь уже можно не звонить. Добрая старая Линда заполнит промежуток
в течение нескольких дней, пока он снова не наладит свою жизнь.
У Стивена было предчувствие, что ему не избежать неприятностей и
разных вопросов. И вот, пока он не разделается со всей этой тягомотиной,
сойдет и Линда, хотя, конечно, в свои двадцать шесть лет она уже не ровня
ему.
Увы, все оказалось не просто.
Во время возвращения домой в космическом корабле, напоминавшем
маленький реактивный самолет с короткими и толстыми крыльями, Кроог лишь
один раз сделал замечание, поразившее Стивена. Джи-инт после их первого
приема пищи спросил:
- Ты что-нибудь почувствовал только что?
- Нет, - удивился Стивен. Он на самом деле ничего особенного не
ощущал.
- Корабль только что произвел корректировку времени, так что мы
вернулись к нашему нормальному времени.
Кроог считал, что Стивен должен все это понимать.
- Когда мы приземлимся? - спросил Стивен.
- Примерно через двое земных суток. - Скорость корабля Кроога
превышала скорость транссветовых земных кораблей раз в девяносто.
В самом деле, через двое суток корабль завис над зданием, крыша
которого раскрылась перед ним и вновь закрылась, когда корабль опустился
внутрь. Была ночь, и Стивену показалось, что они находятся в открытой
сельской местности, а здание это - нечто вроде амбара.
Впрочем это ему вовсе не было интересно. Выбравшись из корабля, он
последовал за Кроогом по нескольким коридорам, а затем они вошли в гараж.
Кроог уселся за руль автомобиля, который оказался после включения фар
зеленым "меркурием". Последовав его приглашению, Стивен забрался на
переднее сидение.
Двери гаража отворились, и они выехали на сельскую дорогу. Проехав
около часа по местности, напоминавшей Нью-Джерси, они прибыли в аэропорт.
На здании было написано:
"АЭРОПОРТ ПАТТЕРСОН, ПЕНСИЛЬВАНИЯ".
Кроог подъехал к ярко освещенному входу, вынул бумажник и отсчитал
две сотни долларов двадцатидолларовыми банкнотами, которые он вручил
Стивену:
- Это тебе, чтобы добраться до Нью-Йорка.
- О'кей, - Стивен взял деньги.
Он уже открывал дверцу, чтобы выйти, когда Кроог предупредил:
- Я пришел к выводу, что в моих интересах доверять тебе в этом деле.
Но если ты будешь настаивать на своем, то мы вернемся к ситуации, с
которой начали. Так что я повторяю: если ты снова окажешься на Миттенде,
будь начеку и готовься к смерти.
Эти слова не понравились Стивену - угроза любого рода всегда
затрагивала его. Однако в данной ситуации он был готов оставить
неудовлетворенным свое задетое самолюбие ради того, чтобы избежать
неприятностей еще одного путешествия на Миттенд.
- Не беспокойся! Если это будет зависеть от меня, то мы никогда
больше не увидимся, - раздраженно пообещал он.
Он выбрался из машины и проследовал прямо в зал ожидания, ни разу не
оглянувшись. Очевидно, Кроог отъехал, но Стивен так никогда этого и не
узнал. Ему пришлось стоять в очереди, покупать билет на вертолет-такси на
Нью-Йорк, отправлявшийся через тридцать восемь минут. Перед посадкой в
вертолет Стивен представил, как воспримут его возвращение, и позвонил
отцу.
Услышав знакомый голос, Стивен обрадовал отца:
- Слушай, отец, я вернулся на этот раз в своем собственном виде и...
Дальше ему продолжить не удалось. На другом конце линии отец ахнул, а
затем дрожащим голосом проговорил:
- Стивен, ты...
"Мой Бог, - подумал Стивен, - конечно, это я. Я же сказал ему, да и
голос мой..."
Он уже собирался высказать все это отцу, когда к полнейшему удивлению
Стивена, этот старый сукин сын снова повторил:
- Это ты, Стивен! - и расплакался.
Через некоторое время Мастерс-старший пришел в себя и успокоился.
Стивен нетерпеливо поглядывал на часы. У него была еще масса времени, но
ему казалось, что такой разговор с отцом - это бесполезное и скучное дело.
Когда эмоциональная буря улеглась, Стивен сказал:
- Я думаю, мне не стоит общаться с этими Атгерсами. Может, ты пошлешь
кого-нибудь в апартаменты, чтобы выставить эту парочку оттуда прежде, чем
я вернусь. Согласен?
- Давай лучше вначале допросим Атгерса, - предложил отец, к которому
к этому времени вернулся здравый смысл. - К тому же, это теперь Марк Брем,
и мы должны сначала узнать его историю.
- Ну и допроси его, - бросил Стивен.
- Хорошо, хорошо, - поторопился Мастерс, узнавая сына с его вечным
нежеланием вмешиваться во что-либо неприятное. - Мой секретарь пошлет тебе
запись беседы.
- Не стоит утруждать себя, - процедил Стивен.
Он всегда позволял отцу заботиться о себе, если это ему не докучало.
"Старик", которому исполнилось всего сорок четыре года, начал
информировать о состоянии дел семьи уже давно. В результате, в одном из
встроенных шкафов для одежды в апартаментах Стивена хранилось множество
папок с документами, освещавшими многогранную деятельность Мастерса.
Стивен не прочел из этого ни строчки...
Так как отец начал прочищать горло, то Стивен понял, что сейчас
последуют дальнейшие замечания и указания, которые он предупредил,
мгновенно солгав:
- Мой самолет, папа. Я должен бежать, пока!
- Пока! - только и оставалось промолвить Мастерсу-старшему.
Довольный, что освободился от обязанности позвонить отцу, Стивен
повесил трубку.
Через тридцать одну минуту полета вертолет сел на крышу Стигмор
Тауэрс, и из него вышел загорелый, среднего роста молодой человек. В свои
двадцать три года Стивен мог сойти за восемнадцатилетнего.
Его апартаменты были на самом верху. Стивен быстро спустился с крыши
на один пролет к своей двери.
"Хорошо! - Он неожиданно почувствовал прилив энергии. - Хорошо быть
дома в своем старом логове в Стиге".
Когда автомат убедился, что у двери хозяин, Стивен открыл
комбинированным ключом дверь и вошел.
Холл за входной дверью был устроен таким образом, что входящие не
могли видеть сразу, кто находится в гостиной. Войдя, Стивен обнаружил, что
в гостиной горит свет.
- О черт, старый сукин сын уже здесь, - вырвалось у него. - Неужели
нельзя оставить человека в покое до утра!
Стивен вступил в просторную гостиную и увидел... Линду Атгерс.
Она сидела на пуфике, глядя на дверь холла, длинные ноги она поджала
под себя. Лицо ее было разгоряченным и решительным.
Стивен прошел прямо к ней и посмотрел на нее сверху вниз.
- Ты здесь одна? Линда кивнула. Сглотнув что-то, видимо от волнения,
она проговорила низким голосом:
- Марк уехал, когда твой отец прислал за ним машину. - Пожав плечами,
она добавила: - Я отказалась уезжать.
- А как же с намерением защищать тело Даниэла Атгерса от других
женщин?
- Это не так важно. Кроме всего прочего, ведь это фактически и не был
Дан. Теперь я вижу разницу. - Лицо Линды пылало.
- Но я тоже не Дан.
- Я привыкла к тебе, - оживилась Линда, - как к личности. - Подумав,
она продолжала: - Через час я поняла, что Марк - это Марк, а не ты. Я
просто ушла в спальню и заперла дверь. Я сидела там, пока не позвонил твой
отец.
Как считал Стивен, у нее была типичная женская реакция на богатство
Мастерсов. Однако он был рад увидеть ее в эту первую ночь его возвращения.
Уже по дороге домой у него возникло чувство, что телу Стивена не хватало
женского общества, он уже прикидывал в уме, кому из подружек позвонить.
Теперь уже можно не звонить. Добрая старая Линда заполнит промежуток
в течение нескольких дней, пока он снова не наладит свою жизнь.
У Стивена было предчувствие, что ему не избежать неприятностей и
разных вопросов. И вот, пока он не разделается со всей этой тягомотиной,
сойдет и Линда, хотя, конечно, в свои двадцать шесть лет она уже не ровня
ему.
Увы, все оказалось не просто.
-
Яна Тендева
- Сообщения: 72
- Зарегистрирован: Пн июн 08, 2009 3:07 am
17
Какую бы шкалу интеллектуальных оценок ни применяли к Стивену, его
рейтинг был довольно низок.
Однако по достижении определенного возраста его это перестало пугать.
Во всяком случае, он не шиз. Если не вдаваться в глубокий анализ
психиатрического толка, то он был скорее параноиком.
Представьте очень ограниченный взгляд на мир, добавьте большую дозу
субъективизма и крайнюю самоуверенность - и перед вами будет
психологический портрет Стивена.
Будучи в чужом теле, Стивен все равно оставался самим собой.
Все это было так до его возвращения с Миттенда.
После же его прибытия, окружающие заметили в нем некоторые
странности.
У Стивена появилась привычка впадать в задумчивость. Иногда он вдруг
словно бы уносился в иные миры. Знакомые не могли и вообразить, что
происходило в мозгу Стивена, когда он выглядел таким внутренне
сосредоточенным. А дело было в том, что в эти минуты Стивен думал о
Матери.
Известно, что каждый мужчина сознательно или подсознательно
настойчиво стремится продлить себя в потомстве, и тем самым противостоять
смерти, обретая бессмертие в продолжателях рода.
Попиравшего все общепринятые нормы Стивена никогда раньше не
привлекала эта идея, он тщательно заботился о том, чтобы ни одна из его
многочисленных женщин не наградила его ребенком. Но вот теперь...
Все, что было разумного в Стивене, требовало выбросить из головы идею
о Матери - это чудовищно и просто глупо, не стоит и минуты его времени...
И все же в сознании Стивена постоянно теснились неясные образы: женские
фигуры в белых ангельских одеждах, способные дать ему восемьсот
восемьдесят шесть детей ежегодно.
И еще. Кроог уверял, что ему четыре тысячи лет. В тот момент эта
огромная цифра ускользнула от Стивена, хотя он и запомнил ее. Периодически
она всплывала в памяти, и Стивен не мог отделаться от некоторого чувства
зависти.
Две мотивации запали в сознание, ситуация многократно им
обдумывалась, он не мог отбросить эти мысли, даже когда приказывал себе.
Как оказалось, времени на размышления оставалось у него совсем не
много.
Какую бы шкалу интеллектуальных оценок ни применяли к Стивену, его
рейтинг был довольно низок.
Однако по достижении определенного возраста его это перестало пугать.
Во всяком случае, он не шиз. Если не вдаваться в глубокий анализ
психиатрического толка, то он был скорее параноиком.
Представьте очень ограниченный взгляд на мир, добавьте большую дозу
субъективизма и крайнюю самоуверенность - и перед вами будет
психологический портрет Стивена.
Будучи в чужом теле, Стивен все равно оставался самим собой.
Все это было так до его возвращения с Миттенда.
После же его прибытия, окружающие заметили в нем некоторые
странности.
У Стивена появилась привычка впадать в задумчивость. Иногда он вдруг
словно бы уносился в иные миры. Знакомые не могли и вообразить, что
происходило в мозгу Стивена, когда он выглядел таким внутренне
сосредоточенным. А дело было в том, что в эти минуты Стивен думал о
Матери.
Известно, что каждый мужчина сознательно или подсознательно
настойчиво стремится продлить себя в потомстве, и тем самым противостоять
смерти, обретая бессмертие в продолжателях рода.
Попиравшего все общепринятые нормы Стивена никогда раньше не
привлекала эта идея, он тщательно заботился о том, чтобы ни одна из его
многочисленных женщин не наградила его ребенком. Но вот теперь...
Все, что было разумного в Стивене, требовало выбросить из головы идею
о Матери - это чудовищно и просто глупо, не стоит и минуты его времени...
И все же в сознании Стивена постоянно теснились неясные образы: женские
фигуры в белых ангельских одеждах, способные дать ему восемьсот
восемьдесят шесть детей ежегодно.
И еще. Кроог уверял, что ему четыре тысячи лет. В тот момент эта
огромная цифра ускользнула от Стивена, хотя он и запомнил ее. Периодически
она всплывала в памяти, и Стивен не мог отделаться от некоторого чувства
зависти.
Две мотивации запали в сознание, ситуация многократно им
обдумывалась, он не мог отбросить эти мысли, даже когда приказывал себе.
Как оказалось, времени на размышления оставалось у него совсем не
много.
-
Яна Тендева
- Сообщения: 72
- Зарегистрирован: Пн июн 08, 2009 3:07 am
18
- Сукин сын! - завопил сержант. - Когда я зову тебя, Мастерс, ты
должен подбежать. Живо!
Стивен кинулся бежать уже при первом упоминании своего имени: на
восьмое утро своей жизни в военной тюрьме он уже ясно понимал, что нужно
делать и как.
- Да, сэр, - запыхавшись, ответил он. Стивен ловко отдал честь и
замер навытяжку. Сделать это было нелегко, так как он буквально падал от
усталости. - Какие приказания, сэр?
- Подними мой карандаш! Я уронил его.
- Пожалуйста, сэр. - При этих словах Стивен прыгнул вперед, опустился
на колени и поднял карандаш, лежавший перед столом сержанта, выпрямился и
спросил: - Отдать вам, сэр? Или положить на ваш стол?
Немигающие серо-голубые глаза тяжеловеса сержанта впились в глаза
Стивена и требовали подчинения. Стивен сразу же отвел взгляд в сторону.
Сержанту было около тридцати лет, его звали Эммет Обдан.
- Положи карандаш на стол между моей рукой и листом бумаги.
Чтобы сделать это, Стивену нужно было наклониться над столом. Он
сразу же сообразил, что за этим последует. Собравшись с духом, он сделал
шаг вперед, наклонился над столом и протянул карандаш. Как только он
положил его и еще не начал выпрямляться, сержант взмахнул рукой и своей
плоской ладонью хлестнул Стивена по щеке.
Дернувшись назад, Стивен вытянулся в струнку, отдал честь и чужим
голосом произнес:
- Спасибо, сэр.
Скотина в облике человека, сидевшая перед ним, оскалилась.
- На место! Занимайся своей уборкой и не подставляй мне больше свое
рыло!
- Да, сэр.
Снова Стивен отдал честь, круто повернулся и побежал по площадке
лагеря.
Сзади раздался крик:
- Мастерс, назад!
Стивен остановился, повернулся и на полной скорости вернулся к столу.
Снова последовал ритуал отдавания чести и тот же вопрос:
- Какие указания, сэр?
Глаза с издевкой изучали его около минуты, и за это время сержант
придумал, к чему придраться:
- Мне не нравится, как ты реагируешь на мои методы обучения, Мастерс.
- Я выполняю все, что требуется, сэр.
Обдан вроде бы и не слышал.
- Мне кажется, Мастерс, что ты ко мне плохо относишься. То есть, ты
считаешь меня надсмотрщиком в военной тюрьме.
- О нет, сэр, я ценю ваш объективный подход.
И снова Обдан не обратил внимания на слова Стивена.
- Мастерс, мы не можем согласиться с наружным повиновением и
внутренним сопротивлением. Чтобы устранить этот недостаток в твоем
обучении, стань на колени и сотри языком пыль с моих ботинок!
Последовала пауза.
- Ну? Чего ты ждешь?
Стивен облизал свои ставшие сухими губы.
- Я боюсь, сэр, что если я начну делать то, что вы приказываете, вы
ударите меня ногой в лицо.
- Ну и что? - прохрипел Обдан.
- Вы можете искалечить меня, сэр.
- Дальше!
- Я боюсь, что это заметят и накажут вас за это, сэр, - схитрил
Стивен.
Тут Обдан удивился по-настоящему. Он разинул рот, брови его
поднялись, а зубы оскалились.
- Черт меня побери. Он думает о моем благополучии. Это очень
трогательно, Мастерс. Но не ты первый заботишься обо мне. Должно быть
что-то во мне вызывает прилив любви, Мастерс. Почти все такие слабаки, как
ты, рано или поздно испытывают такое чувство и тогда...
Последовал один из тех монологов, какие Стивен никогда не мог
слушать, даже если они непосредственно касались лично его. Голос маньяка
что-то долбил, слова обтекали Стивена со скоростью звука, но он их не
слышал - наступил один из моментов отключения Стивена от действительности.
На другой стороне площадки заключенные что-то подметали. Всего лишь
несколько минут тому назад он был одним из них. И вдруг вот это! Наступил
пятьдесят третий кошмар за восемь суток. Именно столько раз Обдан
принимался за Стивена, начиная каждый день с шести утра.
Ни разу не обходилось без одной или нескольких пощечин, одного или
нескольких ударов тяжелыми ботинками по голеням. Единственное, что
удерживало Стивена от ответного удара, это присутствие вооруженной охраны
за решетчатой загородкой в нескольких ярдах от него. И каждый раз, когда
Обдан начинал издеваться над ним, охрана снимала с плеч свое оружие и
держала его наготове.
Будут ли они стрелять? Стивен почти дошел до точки и готов был
проделать такой опыт. Почти готов.
Стоя перед Обданом, Стивен украдкой бросил взгляд на стражу за
решеткой, чтобы проверить, как они держат оружие. Сердце его упало. Их
было четверо, винтовки были на взводе, а глаза солдат следили за ним.
Что ж, выхода нет. Он обречен...
Все свалилось на него неожиданно. На второе утро после его
возвращения военные отвезли его в лабораторию биологической обратной
связи, как они говорили, для опроса.
Отказаться он не мог. Конечно, ему все это не понравилось. Будучи
самим собой, он и не думал скрывать свою враждебность к военному ведомству
- и приобрел в нем врага.
Стивену казалось неестественным, что занимающиеся проблемами
биологической обратной связи люди не понимают, что происходит.
Экспериментаторы заболевали, и этого никто не замечал. У них развязывались
языки, они словоохотливо и без конца что-то бормотали, а все окружающие и
они сами никак не связывали такое состояние с предметом их опытов.
Фамилия специалиста, которого приставили к Стивену, была Бронсон,
вопросы он задавал шепотом, и Стивен их почти не слышал, а когда Бронсону
становилось совсем плохо, он беспомощно махал рукой и бормотал:
- Я совсем, как они. Не надо обращать внимания.
Бронсон хотел получить полный отчет о том, что он педантично назвал
"ваше изложение того, что происходило с вами здесь и на Миттенде".
Его манера держаться очень раздражала Стивена. Уже на второй день,
вновь подробно пересказывая одни и те же факты, Стивен вдруг решил
попробовать, в свою очередь, получить какую-нибудь информацию.
- Давайте предположим, - начал Стивен, стараясь говорить медленно и
доброжелательно, - что весь мой рассказ о событиях на Миттенде - правда.
Ярко горящие карие глаза Бронсона сузились.
- Не мое дело давать, - тут его голос начал затихать и он пробормотал
что-то вроде слова "оценки".
Стивен настаивал:
Если изменение облика действительно возможно, то почему же джи-инт не
может принять вид одного из первобытных земных животных или какой-нибудь
совершенно неземной формы, которая может существовать на одной из
девяноста восьми тысяч планет, с которыми связана Мать? В таком облике он
разделался бы со мной одним движением своего хвоста.
Стивен так никогда и не узнал, принес ли ему пользу этот вопрос. Если
скептику изложить в точности то сомнение, которое он с трудом стремится
скрыть от окружающих, если, более того, это сомнение высказывается
человеком, которого скептик считает отъявленным лгуном (именно такое
мнение Бронсон составил о Стивене), то скептик придет в замешательство и
выскажет, скорее всего, правду.
Бронсон начал рассуждать:
- Сомнительно, чтобы что-то, кроме латентной памяти, оставалось в
клетках мозга человека в связи с первобытными морскими или земными
чудовищами. Поэтому такая программа - я имею в виду лишь ее отпечаток в
мозгу - не может быть воспроизведена. Однако способность воспроизвести
крокодила в принципе достижима при взаимодействии двух Кирлиановских
полей. - Пожав плечами, он добавил: - Я не вижу причин, почему бы такое
перевоплощение нельзя было осуществить и с неземным существом.
- Сукин сын! - завопил сержант. - Когда я зову тебя, Мастерс, ты
должен подбежать. Живо!
Стивен кинулся бежать уже при первом упоминании своего имени: на
восьмое утро своей жизни в военной тюрьме он уже ясно понимал, что нужно
делать и как.
- Да, сэр, - запыхавшись, ответил он. Стивен ловко отдал честь и
замер навытяжку. Сделать это было нелегко, так как он буквально падал от
усталости. - Какие приказания, сэр?
- Подними мой карандаш! Я уронил его.
- Пожалуйста, сэр. - При этих словах Стивен прыгнул вперед, опустился
на колени и поднял карандаш, лежавший перед столом сержанта, выпрямился и
спросил: - Отдать вам, сэр? Или положить на ваш стол?
Немигающие серо-голубые глаза тяжеловеса сержанта впились в глаза
Стивена и требовали подчинения. Стивен сразу же отвел взгляд в сторону.
Сержанту было около тридцати лет, его звали Эммет Обдан.
- Положи карандаш на стол между моей рукой и листом бумаги.
Чтобы сделать это, Стивену нужно было наклониться над столом. Он
сразу же сообразил, что за этим последует. Собравшись с духом, он сделал
шаг вперед, наклонился над столом и протянул карандаш. Как только он
положил его и еще не начал выпрямляться, сержант взмахнул рукой и своей
плоской ладонью хлестнул Стивена по щеке.
Дернувшись назад, Стивен вытянулся в струнку, отдал честь и чужим
голосом произнес:
- Спасибо, сэр.
Скотина в облике человека, сидевшая перед ним, оскалилась.
- На место! Занимайся своей уборкой и не подставляй мне больше свое
рыло!
- Да, сэр.
Снова Стивен отдал честь, круто повернулся и побежал по площадке
лагеря.
Сзади раздался крик:
- Мастерс, назад!
Стивен остановился, повернулся и на полной скорости вернулся к столу.
Снова последовал ритуал отдавания чести и тот же вопрос:
- Какие указания, сэр?
Глаза с издевкой изучали его около минуты, и за это время сержант
придумал, к чему придраться:
- Мне не нравится, как ты реагируешь на мои методы обучения, Мастерс.
- Я выполняю все, что требуется, сэр.
Обдан вроде бы и не слышал.
- Мне кажется, Мастерс, что ты ко мне плохо относишься. То есть, ты
считаешь меня надсмотрщиком в военной тюрьме.
- О нет, сэр, я ценю ваш объективный подход.
И снова Обдан не обратил внимания на слова Стивена.
- Мастерс, мы не можем согласиться с наружным повиновением и
внутренним сопротивлением. Чтобы устранить этот недостаток в твоем
обучении, стань на колени и сотри языком пыль с моих ботинок!
Последовала пауза.
- Ну? Чего ты ждешь?
Стивен облизал свои ставшие сухими губы.
- Я боюсь, сэр, что если я начну делать то, что вы приказываете, вы
ударите меня ногой в лицо.
- Ну и что? - прохрипел Обдан.
- Вы можете искалечить меня, сэр.
- Дальше!
- Я боюсь, что это заметят и накажут вас за это, сэр, - схитрил
Стивен.
Тут Обдан удивился по-настоящему. Он разинул рот, брови его
поднялись, а зубы оскалились.
- Черт меня побери. Он думает о моем благополучии. Это очень
трогательно, Мастерс. Но не ты первый заботишься обо мне. Должно быть
что-то во мне вызывает прилив любви, Мастерс. Почти все такие слабаки, как
ты, рано или поздно испытывают такое чувство и тогда...
Последовал один из тех монологов, какие Стивен никогда не мог
слушать, даже если они непосредственно касались лично его. Голос маньяка
что-то долбил, слова обтекали Стивена со скоростью звука, но он их не
слышал - наступил один из моментов отключения Стивена от действительности.
На другой стороне площадки заключенные что-то подметали. Всего лишь
несколько минут тому назад он был одним из них. И вдруг вот это! Наступил
пятьдесят третий кошмар за восемь суток. Именно столько раз Обдан
принимался за Стивена, начиная каждый день с шести утра.
Ни разу не обходилось без одной или нескольких пощечин, одного или
нескольких ударов тяжелыми ботинками по голеням. Единственное, что
удерживало Стивена от ответного удара, это присутствие вооруженной охраны
за решетчатой загородкой в нескольких ярдах от него. И каждый раз, когда
Обдан начинал издеваться над ним, охрана снимала с плеч свое оружие и
держала его наготове.
Будут ли они стрелять? Стивен почти дошел до точки и готов был
проделать такой опыт. Почти готов.
Стоя перед Обданом, Стивен украдкой бросил взгляд на стражу за
решеткой, чтобы проверить, как они держат оружие. Сердце его упало. Их
было четверо, винтовки были на взводе, а глаза солдат следили за ним.
Что ж, выхода нет. Он обречен...
Все свалилось на него неожиданно. На второе утро после его
возвращения военные отвезли его в лабораторию биологической обратной
связи, как они говорили, для опроса.
Отказаться он не мог. Конечно, ему все это не понравилось. Будучи
самим собой, он и не думал скрывать свою враждебность к военному ведомству
- и приобрел в нем врага.
Стивену казалось неестественным, что занимающиеся проблемами
биологической обратной связи люди не понимают, что происходит.
Экспериментаторы заболевали, и этого никто не замечал. У них развязывались
языки, они словоохотливо и без конца что-то бормотали, а все окружающие и
они сами никак не связывали такое состояние с предметом их опытов.
Фамилия специалиста, которого приставили к Стивену, была Бронсон,
вопросы он задавал шепотом, и Стивен их почти не слышал, а когда Бронсону
становилось совсем плохо, он беспомощно махал рукой и бормотал:
- Я совсем, как они. Не надо обращать внимания.
Бронсон хотел получить полный отчет о том, что он педантично назвал
"ваше изложение того, что происходило с вами здесь и на Миттенде".
Его манера держаться очень раздражала Стивена. Уже на второй день,
вновь подробно пересказывая одни и те же факты, Стивен вдруг решил
попробовать, в свою очередь, получить какую-нибудь информацию.
- Давайте предположим, - начал Стивен, стараясь говорить медленно и
доброжелательно, - что весь мой рассказ о событиях на Миттенде - правда.
Ярко горящие карие глаза Бронсона сузились.
- Не мое дело давать, - тут его голос начал затихать и он пробормотал
что-то вроде слова "оценки".
Стивен настаивал:
Если изменение облика действительно возможно, то почему же джи-инт не
может принять вид одного из первобытных земных животных или какой-нибудь
совершенно неземной формы, которая может существовать на одной из
девяноста восьми тысяч планет, с которыми связана Мать? В таком облике он
разделался бы со мной одним движением своего хвоста.
Стивен так никогда и не узнал, принес ли ему пользу этот вопрос. Если
скептику изложить в точности то сомнение, которое он с трудом стремится
скрыть от окружающих, если, более того, это сомнение высказывается
человеком, которого скептик считает отъявленным лгуном (именно такое
мнение Бронсон составил о Стивене), то скептик придет в замешательство и
выскажет, скорее всего, правду.
Бронсон начал рассуждать:
- Сомнительно, чтобы что-то, кроме латентной памяти, оставалось в
клетках мозга человека в связи с первобытными морскими или земными
чудовищами. Поэтому такая программа - я имею в виду лишь ее отпечаток в
мозгу - не может быть воспроизведена. Однако способность воспроизвести
крокодила в принципе достижима при взаимодействии двух Кирлиановских
полей. - Пожав плечами, он добавил: - Я не вижу причин, почему бы такое
перевоплощение нельзя было осуществить и с неземным существом.
-
Яна Тендева
- Сообщения: 72
- Зарегистрирован: Пн июн 08, 2009 3:07 am
Он был честным. Он последовал благодаря случайному попаданию Стивена.
Несмотря на то, что Бронсон частично пробормотал, частично прошептал,
продышал и прошипел эти слова, Стивен уловил главную мысль. В глазах
Стивена Бронсон заработал одно очко. При этом Стивен вспомнил, как ему
однажды доказывали, что для успешного лечения людей психиатру не
обязательно самому быть в здравом уме. Если врач знает свое дело и
придерживается верной техники лечения, то он может, скажем, спасти
чей-нибудь мозг, хотя его собственный в это время может полным ходом
распадаться. Вот и Бронсон мог манипулировать сложной системой
элетроэнцефалографа, пользоваться Кирлиановскими полями, прибегать к
стимуляторам и механически проводить опросы.
А в соседней комнате эксперт работал с атгерсовской версией Марка
Брема, который освещал происшедшее со своей точки зрения.
Стивен не знал, а эксперты вначале никак не могли понять, почему Марк
заявляет, что он пробыл на Миттенде только пять дней. Для Стивена это
время составило два месяца и одиннадцать дней.
После опроса на третье утро, когда Стивен уже готовился пойти в
обслуживающий лаборатории комплекс на ленч, он был арестован и доставлен в
военную тюрьму.
Суд, состоящий из пяти генералов, начал заседать через два дня.
Обвинение сводилось к тому, что Стивен никогда лично не бывал на Миттенде.
Прокурор в своей вступительной речи заявил:
- Мы обращаем внимание уважаемого суда на то, что влияние отца
обвиняемого лишило военное ведомство возможности перевоспитать
испорченного повесу. Общеизвестно, что очень богатые и очень влиятельные
люди часто тратят средства на то, чтобы найти похожих на себя мужчин и
женщин, чтобы использовать их услуги для самой разнообразной и
представляющей опасность деятельности. Двойник Стивена получил, очевидно,
достаточную сумму денег и вылетел на Миттенд. Прибыв туда, он не принял
необходимых мер предосторожности, вероятно, потому, что не был Стивеном
Мастерсом и не воспринимал эту экспедицию серьезно. Хорошо известно, что
он сделал. Он отправился погулять, и его, очевидно, убили.
Когда к трибуне вышел Бронсон, то серьезные обвинения сменились
откровенной нелепицей. Он отказался представить какую-нибудь документацию
и заметил, что система биологической обратной связи функционирует частично
на основе добровольного сотрудничества. Бронсон добавил:
- Я понял, что мы столкнулись с затруднением, когда Мастерс сообщил,
что за два дня вернулся с Миттенда в суперкорабле, пилотируемом бывшим
крокодилом.
Позднее Гленкорн вспоминал, что после произнесения этой фразы Стивен
не имел никаких шансов на благоприятный исход дела.
Попытка адвоката защиты получить документы, подтверждающие
свидетельства Бронсона, была отвергнута. А возражения обвинения против
вызова свидетелей защиты и представления любых документов защиты
поддерживались столь настойчиво, что, наконец, Гленкорн с кислой улыбкой
сделал заявление:
- Хочу поблагодарить представляющего обвинение генерала за его
глубокое понимание атмосферы, преобладающей в этом суде.
Для Стивена Мастерса наступили черные дни.
...Находясь в тюрьме под началом сержанта Обдана, Стивен был лишен
даже возможности спокойно обдумать все, происшедшее с ним.
- На колени, - процедил Обдан, - или я сейчас выйду к тебе и сам...
По мере осознания ситуации Стивен Мастерс начал невольно
восстанавливать всю логическую цепь событий, что уже не раз выручало его в
минуты эмоционального стресса.
Память подсказала: нельзя стать Матерью!
Память подсказала: нельзя стать тем, кого ты обидел...
Об этом его предупредили, и он этому поверил.
Кем же тогда?
Догадка пришла в долю секунды: от того, к кому он был добр. Но ни
одного такого человека он не мог вспомнить, кроме, может быть... Нет, это
уже было бы слишком. Кроме... Нет!
В это решающее мгновение Стивену пришла мысль, что он не имеет права
подставить кого-то, ввергнуть человека в те обстоятельства, в которых он
оказался.
- Нет, нет! - почти выкрикнул Стивен.
- Да, да! - передразнил его сержант, поднимаясь на ноги.
Однако он говорил уже не со Стивеном.
Несмотря на то, что Бронсон частично пробормотал, частично прошептал,
продышал и прошипел эти слова, Стивен уловил главную мысль. В глазах
Стивена Бронсон заработал одно очко. При этом Стивен вспомнил, как ему
однажды доказывали, что для успешного лечения людей психиатру не
обязательно самому быть в здравом уме. Если врач знает свое дело и
придерживается верной техники лечения, то он может, скажем, спасти
чей-нибудь мозг, хотя его собственный в это время может полным ходом
распадаться. Вот и Бронсон мог манипулировать сложной системой
элетроэнцефалографа, пользоваться Кирлиановскими полями, прибегать к
стимуляторам и механически проводить опросы.
А в соседней комнате эксперт работал с атгерсовской версией Марка
Брема, который освещал происшедшее со своей точки зрения.
Стивен не знал, а эксперты вначале никак не могли понять, почему Марк
заявляет, что он пробыл на Миттенде только пять дней. Для Стивена это
время составило два месяца и одиннадцать дней.
После опроса на третье утро, когда Стивен уже готовился пойти в
обслуживающий лаборатории комплекс на ленч, он был арестован и доставлен в
военную тюрьму.
Суд, состоящий из пяти генералов, начал заседать через два дня.
Обвинение сводилось к тому, что Стивен никогда лично не бывал на Миттенде.
Прокурор в своей вступительной речи заявил:
- Мы обращаем внимание уважаемого суда на то, что влияние отца
обвиняемого лишило военное ведомство возможности перевоспитать
испорченного повесу. Общеизвестно, что очень богатые и очень влиятельные
люди часто тратят средства на то, чтобы найти похожих на себя мужчин и
женщин, чтобы использовать их услуги для самой разнообразной и
представляющей опасность деятельности. Двойник Стивена получил, очевидно,
достаточную сумму денег и вылетел на Миттенд. Прибыв туда, он не принял
необходимых мер предосторожности, вероятно, потому, что не был Стивеном
Мастерсом и не воспринимал эту экспедицию серьезно. Хорошо известно, что
он сделал. Он отправился погулять, и его, очевидно, убили.
Когда к трибуне вышел Бронсон, то серьезные обвинения сменились
откровенной нелепицей. Он отказался представить какую-нибудь документацию
и заметил, что система биологической обратной связи функционирует частично
на основе добровольного сотрудничества. Бронсон добавил:
- Я понял, что мы столкнулись с затруднением, когда Мастерс сообщил,
что за два дня вернулся с Миттенда в суперкорабле, пилотируемом бывшим
крокодилом.
Позднее Гленкорн вспоминал, что после произнесения этой фразы Стивен
не имел никаких шансов на благоприятный исход дела.
Попытка адвоката защиты получить документы, подтверждающие
свидетельства Бронсона, была отвергнута. А возражения обвинения против
вызова свидетелей защиты и представления любых документов защиты
поддерживались столь настойчиво, что, наконец, Гленкорн с кислой улыбкой
сделал заявление:
- Хочу поблагодарить представляющего обвинение генерала за его
глубокое понимание атмосферы, преобладающей в этом суде.
Для Стивена Мастерса наступили черные дни.
...Находясь в тюрьме под началом сержанта Обдана, Стивен был лишен
даже возможности спокойно обдумать все, происшедшее с ним.
- На колени, - процедил Обдан, - или я сейчас выйду к тебе и сам...
По мере осознания ситуации Стивен Мастерс начал невольно
восстанавливать всю логическую цепь событий, что уже не раз выручало его в
минуты эмоционального стресса.
Память подсказала: нельзя стать Матерью!
Память подсказала: нельзя стать тем, кого ты обидел...
Об этом его предупредили, и он этому поверил.
Кем же тогда?
Догадка пришла в долю секунды: от того, к кому он был добр. Но ни
одного такого человека он не мог вспомнить, кроме, может быть... Нет, это
уже было бы слишком. Кроме... Нет!
В это решающее мгновение Стивену пришла мысль, что он не имеет права
подставить кого-то, ввергнуть человека в те обстоятельства, в которых он
оказался.
- Нет, нет! - почти выкрикнул Стивен.
- Да, да! - передразнил его сержант, поднимаясь на ноги.
Однако он говорил уже не со Стивеном.