Как я провел лето

[Гого]

11. Жгучие ласки
Тон, каким были сказаны эти слова, и, главное, ее соблазнительная поза, снова пробудили к жизни моего «дружка». И я чувствовал желание, охватившее эту женщину…
Я осторожно присел на край постели.
– Не спеши, Дженни, у нас еще много времени. Бабушка не хочет тебя видеть до полного преображения. А я вот замечаю – ты все еще имеешь «кое-что» от мужчины, сладкая моя.
Вообще-то, признаюсь, я был еще девственником, и мне стало страшновато оттого, что совсем скоро должно произойти. Мэри приподнялась и попросила:
– Будь осторожна, Дженни. Сними-ка сначала парик.
Я повиновался и положил парик в шкаф.
– Теперь туфельки, потом юбку.
Я немного замешкался с ремешками, но быстро освоился и уже без проблем стянул вниз юбку. Переступил ногами, выбираясь из нее. Моим пальцам пришлось повозиться с непривычки над пуговками блузки, но, в конце концов, и это получилось. К тому времени мой пенис «сбежал из своего заключения» между бедрами, и просто торчал, как твердая палка, так и норовя разорвать шелк трусиков.
– Дженни, а теперь сними-ка лифчик и трусики, но оставь чулки с поясом…
Я снова повиновался, сражаясь с незнакомыми застежками лифчика. И уже скоро был почти полностью обнажен. Ведь на мне остались только чулки да пояс, когда я стоял перед Мэри, с напряженным донельзя фаллосом и учащенным пульсом. Она жестом показала, чтобы я присоединился к ней. Я сел рядом, ощущая, как бешено стучит мое сердце.
– Ты мне нравишься, Дженни, – сказала она, поглаживая мою руку.– Ложись рядом со мной.
Потом она перевернулась и опустилась прямо на меня, ее теплое тело прямо вжало меня в постель. Пальцы Мэри очерчивали невидимые контуры на моей груди, а ноготки просто приводили в дрожь все тело! Мэри приблизила лицо к моему, и наши губы соприкоснулись в кратком поцелуе… Я потянулся, желая его продолжения, но она только встряхнула головой и отстранилась.
– Мы еще найдем для этого время, Дженни,– с улыбкой произнесла она.
И она посоветовала мне просто спокойно лежать, стараясь как можно больше расслабиться.
– Скованность,– сказала Мэри,– мешает тебе получить самое высшее наслаждение. Ты собираешься узнать, как заниматься сексом с девушкой…, а секс приносит максимум кайфа, когда нет никакой спешки или принуждения. Когда юноши занимаются сексом, они всегда хотят быстрее получить оргазм, не обращая внимания на чувства женщин, думая только о себе!
– И одна из причин, по которой ты превратилась в девушку, – заключила она, – заключается в том, что тебе нужно научиться заниматься любовью, а не сексом.
Я пропустил ее слова мимо ушей - я был в таком возбужденном состоянии и думал не об этом. Если бы она сказала мне, к примеру, что солнце встает на западе – я тут же согласился бы…
Не могу описать вам все, что мы делали в течение следующего часа. То время стало каким-то УДИВИТЕЛЬНЫМ смешением чувств, запахов и ощущений, которое до сих пор заставляет меня дрожать от желания, когда я мыслями возвращаюсь в этот день! Я не помню многих подробностей, но общее чувство того невероятного возбуждения заставляет меня мечтательно улыбаться…
Я точно помню ее язычок на моем теле. Помню запах и вкус ее влаги, когда, учась искусству кунилингуса, я становился на колени меж ее бедрами и вызывал страстные стоны. Я могу припомнить влажную теплоту, когда она опустилась на меня и я вошел в нее… Ощущение твердых сосочков на грудях под ладонями, когда я наклонился над ней. Ее лицо, искаженное страстью, когда она достигла оргазма, сидя верхом на мне. В моем воображении до сих пор остаются наши блестящие от пота, гладкие тела. И почему-то ее длинная ночная сорочка.
И я помню то удовлетворение, когда мы, полностью пресыщенные, держали друг друга в объятиях. Ее лицо с выражением, которое возникает при полном расслаблении лицевых мускулов…, выражение, которое я потом окрестил «только-что-трахнули».
У меня было три оргазма, как она сказала – «только благодаря молодости». Она же «оргазмила» многократно, и я чувствовал себя несказанно гордым, что сумел принести моей Мэри такое наслаждение!
И еще она непрерывно говорила мне, что я – замечательная, что я – хорошая девочка. Оглядываясь назад, я только сейчас понял, что именно тогда мое подсознание и сформировало связь между сексом и желанием быть женственным и красивым…
...Спустя некоторое время пот на теле высох, мне стало холодно. Мэри села и посмотрела на меня взглядом сытой собственницы:
– Поднимайся-ка, Дженни. Мы должны принять душ, а потом пообедать.
Упоминание о еде тут же заставило меня вспомнить о своем голоде. Взглянув на радиоприемник с часами, стоявший на тумбочке около постели, я был потрясен количеством пролетевшего времени. Ведь я пропустил завтрак, а он был почти шесть часов назад!
Я некогда прежде не принимал душ с женщиной, и это тоже стало для меня особым ощущением. Мой пенис от бурного секса стал даже воспаленным, и я был готов держать пари – уже не способным на эрекцию. Но Мэри опять показала, что не совсем так, хотя, к счастью, она не пробовала всерьез заставить меня заняться «делом». Мы просто намылили друг друга, а затем нежно смыли пену водой.
После душа она снова стала хлопотать вокруг меня, завертывая в огромное полотенце и протирая насухо. Но не позволила мне сделать для нее тоже самое, говоря, что я должен заняться своим лицом и заново подкраситься.
Вся ванная комната была в тумане от нашего душа, но благодаря мощной вентиляции большое зеркало очень скоро очистилось от испарений. В этот раз, делая make-up, я просто наслаждался ощущениями, и потом почувствовал за спиной Мэри, которая как раз сама закончила.
– Не надо много, Дженни, помнишь?
Я сделал паузу в своей работе, в зеркале глазами встретился с ней, и кивнул. Я был очень спокоен, и руки уже не тряслись, как в первый раз. Думаю, это было из-за того, что моя сексуальная энергия была разряжена полностью, и меня переполняло чувство приятной расслабленности. Теперь наносить косметику было просто удовольствием, превращаясь в красивую девушку для Мэри.
Я надел ту же одежду, за исключением чулок, на которых после наших забав появились стрелки. Мэри говорила, смеясь, что ради такого секса стоило порвать и не только одну пару чулок. Она показала отделение, где лежали пояса и чулки, из которых я выбрал другую пару песочного цвета. Однако когда я стал надевать туфельки, Мэри меня притормозила:
– Нет, не надевай это. Туфельки хороши, когда ты учился ходить на каблуках или при выходе из дома, а внутри лучше носить тапочки. В твоем гардеробе есть несколько пар.
Признаюсь, я был разочарован, когда разулся и выбрал себе шлепанцы. Они были вполне симпатичные, с открытыми мысками и задниками из розового шелка. Но тапочки без каблука не давали тех ощущений, что туфельки на шпильке…

[СавваС]

Замечательный перевод. История же не закончилась? Это где-то середина рассказа. Когда ожидать продолжение?

[Гого]

Друзья мои, у автора перевода пока нет времени заняться продолжением.
Дела окаянные.
Наберитесь терепения. Все будет доведено до конца....

[Гого]

12. Одни в доме
Когда мы спускались вниз, дом казался тихим и пустым… Мэри сказала, что бабушка уехала на несколько дней навестить старого друга, и в это время мы будем совершенно одни.
– Она хотела после возращения встретить Дженни, а не Джонни, который только пробует стать Дженни. Чувствуешь разницу?
Мы приготовили небольшой салат и омлет, который поделили пополам. Все было вкусно, но маловато. Я спросил Мэри – а есть ли еще чем-нибудь перекусить?
– Дорогая, у тебя мальчишеский аппетит, но, чтобы жить, как девушка, ты должна есть поменьше! Однако не волнуйся, у меня кое-что для управления аппетитом.
– Я знаю, что много ем, но ведь я голоден! – воскликнул я в ответ.
Мэри возразила:
– Ты слегка полновата для своего роста. Для юноши у тебя рост небольшой, но как девушка ты выглядишь очень даже на высоте. Бедра могли бы быть и пополнее, но …. Немного позже мы сможем помочь тебе справится с этими проблемами, но если ты будешь есть слишком много – станешь высоким и с широким плечами. Ты ведь не хочешь выглядеть мужепоподобно?
Ее улыбка и интонация этих слов подсказали мне правильный ответ – я только согласно кивнул:
– Мэри, конечно, нет! Я хочу быть красивой… для тебя.
Она встала из-за стола, собрала тарелки и положила их в посудомоечную машину. Сказала в ответ:
– И не только для меня, не только… Хотя спасибо за мысль. Ты должна найти себя. Найти самое главное, что поможет тебе стать девушкой.
Я помог Мэри убрать со стола, а затем она дала мне несколько уроков. И я еще раз забыл о времени! Я узнал столько нового, и это, увы, было только «вершиной айсберга».
Сначала я узнал, как надо правильно сидеть. Удивительно, что мальчики и девочки, оказывается, по-разному сидели, стояли, ходили и так далее. Мы подсознательно определяем пол друг друга как раз именно по этим признакам. Вот поэтому, объяснила Мэри, большинство мужчин, которые любят одеваться, как женщины (я знал о таких вещах только понаслышке - так, перешептывались мальчики), почти сразу же будут «расколоты» независимо от того, насколько естественно они выглядели при позировании.
– То, как мы двигаемся, как говорим, как ведем себя, – все это передает всем остальным наш образ.
Потом мы плавно перешли к другому уроку – о том, как обрести женский голос. Мало разговаривать фальцетом – ведь важна и интонация, особенно в конце фразы.
– Юноши стараются говорить как можно уверенно. А девушки используют слова, не столь категоричные. И еще – ты должна в конце каждого предложения чуть повышать тон, как будто слегка сомневаешься в сказанном. Это создает впечатление, что ты готова принять и другое мнение о предмете разговора. Мужчины, в частности, ценят эти качество в женщинах.
Я старательно практиковался, пока она не позволила мне отдохнуть.
– Это, Дженни, самая трудная часть обучения. Давай-ка займемся этим завтра.
И мы вернулись к более материальным урокам. Я учился подбирать подол юбки перед тем, как присесть. Учился держать колени вместе и вытягивать пальчики ног, когда скрещиваю лодыжки. Научился придерживать юбку, чтобы она не поднималась от ветра. Мы даже немного позанимались в гараже, в машине бабушки, как водить авто в «женской манере».
И во время всех прогулок я постоянно получал от Мэри небольшие указания. Вот однажды она сказала, что я слишком «виляю» бедрами:
– Знаешь, это уже чересчур.
Я уже порядком устал, мои ноги гудели, когда она, наконец, сжалилась, и отправила меня спать. Мэри проводила до ванной и показала, как очищать и увлажнять специальным лосьоном лицо перед сном.
Я надел длинную шелковую ночную рубашку персикового цвета и отправился к своей кровати, чувствуя, как при каждом движении шелк нежно скользит по моей коже. Ложась и укрываясь одеялом, я испытывал новые ощущения, к ним добавилась улыбка Мэри и ее нежный поцелуй на ночь…
Несмотря на волнение, я заснул почти сразу. Помню, что о чем-то снилось, но что именно – в памяти не осталось.
…Я просыпался медленно, чувствуя себя прекрасно, но все же немного не своей тарелке.
Конечно, была утренняя эрекция, в моем возрасте вполне обычная. А вот непривычным было ощущение шелка, трущегося о мой член. И это заставило меня вспомнить вчерашнее, от чего у меня даже закружилась голова! Я окинул одеяло и сел на кровати, уставясь на длинную ночнушку, в которой спал. Да, все что было – правда, никак не сон! И я позволил это! Снова какое-то отвращение к себе стало наполнять все мое существо…
Но вот тут открылась дверь и вошла Мэри. Она была снова одета горничной, хотя на сей раз в черное платье и белый передничек. Вход моей возлюбленной (и одновременно учителя) застал меня с ночной рубашкой в руках, которую я едва успел снять.
– Доброе утро, Дженни,– сказала она, подходя и целуя мои податливые губы.
– Доброе утро, Мэри,– сумел выдавить я.
Она взяла сорочку из моих рук, аккуратно ее сложила и положила под подушку.
– Отлично, конфетка, а что ты хочешь одеть сегодня?
Еще несколько секунд назад я бы ответил на этот вопрос требованием вернуть скорее мою старую одежду. Я бы сказал, что хватит смотреть на меня, как на девчонку! Но… в присутствии Мэри мое сопротивление как-то очень быстро испарилось. Я стоял перед ней совсем голый и эрекция к тому же стала еще сильней! Секс с ней был таким… открытием, даже поворотом. Все, что было вчера, превзошло самые смелые эротические фантазии, которые я мог вообразить! Я был покорен ею… И сделал бы все, чтобы снова и снова заняться сексом с моей Мэри.
– Я… я не знаю. А что ты посоветуешь?
Прекрасно зная, что такие слова просто уничтожают любую надежду выбраться из «шелковистой западни», я, тем не менее, охотно их произнес, поскольку это было единственным путем получить ее любовь…
Мэри помогла мне выбрать нижнее белье на день. Она сказала, что мне все еще необходимо «укреплять» свое женское самовосприятие, и поэтому белье должно максимально дамским. Пояс для чулок на сей раз был выбран цвета шампанского, а сами чулки – белыми.
Цвет очень важен для одежды, и я уже знал, что сначала надо запланировать себе гардероб на день, и только потом – одеваться. Неудивительно, мой отец всегда жаловался на долгие сборы моей мамы. А вообще-то, если подумать (я ухмыльнулся), он, конечно, все это знал на собственном опыте… Впрочем, может, все было на самом деле не так?
Поначалу я выбрал подходящую блузку, которая, как я решил, смотрелась на мне божественно, но Мэри возразила, что такую блузку можно носить только с брюками. А поскольку я еще не привык к юбке, такой вариант, само собой, отпадал.
Я подобрал дорогие трусики, лифчик и комбинацию, которые по цвету вполне подходили к блузке. С удивлением я вдруг понял, что думаю как девчонка-модница! И употребляю слова, которые прежде, как парень, ни за что не сказал бы. (Я вспомнил один из вчерашних уроков – я должен был смотреть на предметы в комнате – ну, вроде цветов в вазе, картины на стене, модного журнала, и описывать все это «цветистым», красивым языком. Я стал это делать, сперва очень робко, но потом освоился…) Я хихикнул – вот сейчас делаю то же самое!
Когда я сказал Мэри, о чем сейчас размышляю, она обняла меня. Как следствие – мой член, получив такой безошибочный сигнал, вновь поднял свою головку… Она мягко пожала мне руки и сказала:
– Дорогая, мы же не можем заниматься сексом каждый раз, когда ты красиво одета. Ты должна научиться управлять своей реакцией и признать одну простую вещь. А именно – что носить прекрасное дамское белье – это просто норма, а не отклонение!
– Это не одежда,– пересохшим горлом возразил я.– Это ты!
Она быстро поцеловала меня, словно клюнула в губы...
– Дженни, приятно это слышать! Но все же… Ты ведь не можешь ходить все время с эрекцией из-за того, что хочешь со мной секса или просто из-за красивых нарядов. Прими-ка холодный душ, да побыстрее. Нужно еще сделать макияж…
Я, конечно, принял душ, только не холодный, а теплый. Я еще пописал, и результат был получен – эрекция прошла. Я обтирался, вспоминая, как это делала Мэри вчера… Но повторное «пробуждение» члена от этих воспоминаний заставила меня срочно поменять тему – я стал думать о последней хоккейной игре, виденной вчера по телику. Это, конечно, помогло, но вот одобрила бы Мэри такой способ?
Я вошел обратно в спальню в розовом халате. Белье, выбранное мною раньше, лежало на кровати и выглядело весьма привлекательно – красивое кружево, блестящий шелк. Мне захотелось побыстрее подойти, взять это, почувствовать ткань на своей коже и вдохнуть слабый запах духов (который, как я узнал, источали специальные пакетики в бельевых ящиках).
Но Мэри заставила меня сначала снять халатик. Мой пенис снова стал увеличиваться – ее аромат возбуждал меня. Она полностью проигнорировала «эффект» и протянула какой-то небольшой и эластичный предмет одежды. Он был немного похож на ремень.
– Это гульфик. Он сделан специально для таких «девушек», как ты, или для актеров-мужчин «травести», играющих женщин на сцене. Тебе нужно убрать член между ног и втолкнуть яички внутрь паховой полости.
Я, наверно, выглядел здорово озадаченным. Мэри продолжила:
– Твои яички провели примерно половину жизни внутри тела и опустились только недавно. Если ты будешь аккуратной, это станет безвредной процедурой. Все не так сложно, как ты думаешь!
Я подумал – а как же она узнала все это, черт возьми? Но тут Мэри попросила меня повернуться, расставить ноги пошире и наклониться. Я все сделал, чувствуя себя крайне неловко, и скоро почувствовал, как ее рука обхватила мои яички, хоть достаточно мягко, но все же крепко.
– Не шевелись, потерпи,– скомандовала она и я замер, опасаясь, что любое неловкое движение причинит жуткую боль.
Она стала вжимать яички в пах, и это было болезненно. Внезапно с острой болью, которая тут же перешла в тупую ноющую, мое правое яичко вошло в тело. Спустя несколько секунд Мэри закончила и с левым. Все это время я изо всех сил сдерживался, стараясь не корчиться от боли.
– О’кей, Дженни, теперь все.
Я выпрямился и повернулся к ней, чувствуя боль в промежности. Мэри, наверно, заметила что-то на моем лице, потому что обняла меня и прошептала в ухо:
– Мне жаль, Дженни, что я причинила тебе боль. На следующий раз ты сама это сделаешь. Я знаю, что тебе больно, но каждая девушка должна чем-то жертвовать, чтобы хорошо выглядеть.
Я глотал слезы и кивал… Сам по себе гульфик одевался очень просто и совершенно скрывал мои гениталии. В течении нескольких минут я ощущал давление, но потом оно исчезло, оставив только ноющую боль в яичках…
– Надев гульфик, ты должна стараться не пить слишком много воды, иначе его придется снимать, чтобы отлить.
Я согласился и спросил:
– А я что, должен носить это все время?
– Нет, только когда появишься на людях. Не сегодня, конечно, но чем раньше привыкнешь, тем лучше.
Сегодня утреннее облачение далось мне гораздо легче, чем вчера. Мэри даже похвалила меня за надевание лифчика – я отрегулировал бретельки совершенно самостоятельно. Нижнее белье было чудесным, я снова вошел в образ молоденькой девицы и подошел к гардеробу, чтобы выбрать подходящее платье. Мэри сказала, что могла бы помочь мне в этом.
Да, мне все-таки был нужен совет – я был в нерешительности. Как выбрать верный цвет? И стильные туфельки? Какой оттенок платья будет гармонировать с косметикой на лице? Быть девчонкой, оказывается, не такая легкая задача!
Я перерыл весь шкаф, вытягивая оттуда и прикладывая один за другим наряды. Мэри только улыбалась, давая понять, что я должен сделать свой собственный выбор. Наконец я подобрал желтое легкое платье. Оно было без рукавов, с прямоугольным вырезом, приталенное и свободно расширяющееся внизу. Широкий белый кожаный пояс стягивал талию, и я чувствовал, что этот ансамбль подойдет к моим вчерашним туфелькам.
Мэри одобрила выбор и я даже загордился собой. Она разрешила надеть тот же парик, но на этот раз я должен надеть его и причесаться самостоятельно. И еще она не позволила сделать макияж, кроме бледно-розовой помады.
– Конфетка, сейчас слишком рано для косметики. И потом, здесь, кроме меня, нет никого, на кого бы можно было произвести впечатление. А я думаю, что ты просто восхитительна!
Я просто зарозовел от удовольствия… Наконец мы спустились вниз. К новым занятиям и урокам!
Мэри попросила меня сделать завтрак. Она показала, как отмерить и размолоть кофейные зерна, сколько нужно налить воды в кофеварку. Мы позавтракали хлебом, пахтой и яблоком, которое я очистил и нарезал дольками. Мэри положила четыре пилюли на мою тарелку – две больших и две маленьких. Когда я спросил, для чего они мне, она ответила, что названия этих средств мне ничего не скажут, а их назначение – сдерживать аппетит и обеспечивать организм витаминами для хорошего цвета лица.
– Девушки твоего возраста легко «вспыхивают», а ведь мы этого не хотим, правда, Дженни?
Потом я мыл посуду, благо ее было совсем немного (посудомоечная машина на этот раз отдыхала).
Мне было хорошо, когда я выполнял свою работу и слушал спокойный голос Мэри, сидящей за соседним столом, залитым солнечным светом. Я хотел понравиться ей и ее похвала возносила меня до небес…

[Nataliy]

Чем дальше, тем интересней. Жду с нетерпением продолжения.

[Ольга Павлова]

Солнышко! Ну где же продолжение? Я прямо вся извелась - страсть как интересно!

[Гого]

Ну потерпи немного, вот закончу "Джейсона" - осталось там всего 2 рисунка, и тогда...

[СавваС]

Когда же наступит это светлое тогда?

[Гого]

Но вот и оно. Только не сотрите ладошку до крови

13. И снова занятия, и снова любовь
Это было началом долгого дня. Мы быстренько повторили все вчерашние уроки, и еще было кое-что новенькое. Одни уроки были скучными, другие – трудными, но все нацелены на одно и тоже – заставить меня вести себя так, как будто я родился и вырос девчонкой.
Я помню одно занятие, когда мне нужно было просто идти в туфельках по очень пушистому ковру. Все было бы ничего, но Мэри заставила меня надеть туфли с очень узкими и высокими (четыре дюйма, как никак!) каблучками. (Они напоминали просто какие-то шипы!) А чтобы еще усложнить задание, она положила мне на голову тяжелую книгу!
В общем, к кому времени, когда я, наконец, справился, и прошелся вокруг комнаты, мои глаза были полны слез… Так я тренировался примерно полчаса, пока она не сжалилась надо мной. Но, по правде сказать, к тому времени я уже шагал гораздо более уверенно и непринужденно.
Возврат к ставшим уже привычным туфелькам с широкими каблучками высотой каких-нибудь три дюйма вознес меня на седьмое небо. Какое облегчение! Мэри похвалила меня за такой быстрый прогресс и, видя ее неподдельное восхищение, я смягчился. Раздражение и злость куда-то подевались…
Единственные перерывы, которые мы делали, предназначались только для небольшого перекуса, и каждый раз я принимал те самые четыре таблетки. Наверное, поэтому, несмотря на очень скромные порции, к ужину я не чувствовал себя сильно проголодавшимся…
Такой распорядок продолжился и на следующий день. Вечерами я просто отдыхал. В апартаментах бабушки была гостиная, где стоял телевизор, спрятанный за декоративной панелью, изображавшей какие-то тропические джунгли.
Мэри и я провели много времени вместе у телевизора, нежась на роскошной кушетке. Я не помню, что мы тогда смотрели. На первых вечерах Мэри позволила мне надеть изящную длинную ночную сорочку и пеньюар. Сорочка была сшита из шелка цвета слоновой кости, с вышивкой, спускающейся наискосок, от правого плеча к левому бедру, и плавно переходящей в зашнурованный длинный разрез. Пеньюар был из ткани поплотнее, наверное, из атласа. Цвет тот же, однако вышивки поменьше.
Сама же Мэри сначала была в той же черной шелковой сорочке, в которой она взяла мою девственность… Она научила меня правильно подбирать духи – для этого нужно просто капнуть или распылить немножко жидкости на внутренней стороне запястье. Еще мне разрешили полностью «оторваться» с косметикой и макияже, так что я почувствовал себя особенно сексуальной и очаровательной особой.
Я очень уютно устроился под рукой Мэри, между ее плечом и грудью. И впервые был рад моему небольшому росту – Мэри была ненамного выше (наверное, только на дюйм), и не имело никакого значения, кто же был сильнее – я или она. Просто Мэри была моей, а я был ее, и мне безумно нравилось это ощущать!
Мы провели первый вечер перед телевизором, целуя друг друга. Красивое белье добавило нашему рандеву необычно приятные ощущения от прикосновений шелка и кожи. И вот после одного особенно сильного «сеанса» ласк, когда ее соски стали твердыми и покрылись влагой поцелуев, а мой пенис, освобожденный от узницы гульфика, выпрямился и тоже отвердел, Мэри вдруг мягко отдвинулась.
В ответ на вопросительный взгляд она тихо поднялась, взяла мою руку и повела в спальню бабушки… Я, ничего не понимая, послушно последовал.
…Комната была огромна, и центральное место в ней занимала гигантская постель, на которую Мэри меня буквально опрокинула. Я начал было протестовать – нехорошо заниматься любовью именно на кровати бабушки! Но она заставила меня замолчать, закрыв своими губами мой рот, и я растворился в потоке желания…
Мы раздевали друг друга с едва сдерживаемой неторопливостью. Она заставила меня лечь на спину, и еще раз «исследовала» тело языком. Я выгнулся от наслаждения, когда почувствовал, как ее язык прошелся по внутренней стороне бедра и очень мягко коснулся головки члена… Она разрешила мне опустить яички, когда я избавился от гульфика, поэтому я отчетливо ощутил, как она взяла каждое яичко в рот по отдельности и одновременно поглаживала пенис рукой.
Словно электрический ток пробежал по нервам, вызывая у меня страстные стоны. Я знал, что она хотела услышать от меня, чувствовал, как она играет на мне, словно на инструменте, послушно отзывающемся на каждое ее движение. И не мог противиться этому!
– Мэри, я люблю тебя! Я теперь твоя девочка. Позволь мне стать Дженни – только для тебя!– почти кричал я от счастья и желания.
Она приподнялась на кровати, встала на колени и приблизила лицо. Почти вплотную – но я все же мог сфокусировать зрение на ее прекрасном теле. И очень грациозным движением перенесла ногу надо мной так, что ее влажная щелка оказалась над моим «штыком». Её глаза расширились, когда она, судорожно вздохнув, наконец села на меня. Еще раз я ощутил то восхитительное слабое сопротивление, когда мой член вошел в нее…
Ее чудесные глаза смотрели прямо на меня:
–Ты хочешь стать моей девочкой навсегда, маленькая Дженни?
Наверное, в другом месте и в иное время я, возможно, и насторожился, слыша в голосе какие-то незнакомые нотки, но… единственное животное желание – оттрахать мою Мэри (и быть трахнутым ею) вытеснило все другие мысли из головы! И я выкрикнул:
– Да, навсегда! Я… я хочу стать твой Дженни! Навсегда!
Она прикоснулась своими губами к моим, и я ощутил, как ее язык проник в мой рот. Я чувствовал, как она стремительно приближается к оргазму! Я попробовал еще глубже войти в нее, приподнимая бедра и почти выгибаясь дугой. И вот… вот… с криками страсти мы закончили, практически одновременно!
...Мы лежали рядышком, потные, расслабленные и чуть живые от этого фейерверка чувств. В конце концов, мы пошевелились. Точнее, это сначала сделала Мэри. Она перевернулась на живот и забралась на меня. Тогда мне показалось совершенно естественным – что она сверху, потому что я был ее девочкой…
Она приподнялась на локтях и взяла мою голову в ладони. Мэри была очень серьезной:
– Ты знаешь, что обещание – это очень серьезно?
Я смотрел на нее снизу, догадываясь о смысле ее слов.
– Да,- ответил я кратко.
– И ты поняла, что сейчас пообещала?– спросила она.
– Да,– еще раз ответил я.
Она так долго вглядывалась в мои глаза, что казалось, это может продлиться до бесконечности.
Мой пенис вновь стал вставать.
– Я верю тебе, Дженни,– промурлыкала она перед тем, как наклониться ко мне. Ее рука передвинулась между нашими телами поближе к члену, уже успевшему принять «боевое положение».
– А теперь начнем-ка сначала!– со смехом сказала она.
… Вторая ночь была почти повторением первой, хотя на этот раз любовные игры перед нашим соитием продлились гораздо дольше. Я больше узнал об искусстве использования языка, губ и пальцев для удовлетворения моей возлюбленной. Ее сексуальная ненасытность была поистине удивительной! И моя юная страсть была отличным инструментом для того, чтобы окончательно завершить мое «преображение».
На четвертый день обучения Мэри наконец решила, что я усвоил достаточно ее уроков, и поэтому могу быть представлен прислуге, которой, кстати дали несколько свободных дней, чтобы не видеть меня, так сказать, «до превращения в девчонку».
Миссис Эванс была крупной женщиной, неопределенного возраста (наверное, где-то под пятьдесят, но могу и ошибаться). Коротко остриженная, она совсем не пользовалась косметикой. Эванс казалась немного строгой, но я не замечал ни малейшего признака, что она «раскрыла» меня. Ведь я ей был представлен как внучка.
Миссис Симпсон была поварихой, немного похожей на Эванс. Миссис Смит («зови меня Сара») была стройной женщиной. Она была кулинаром. Едва попробовав ее стряпню, я понял, что без своих пилюль наверняка растолстел бы! Очень вкусно! Видя мое неподдельное восхищение, Сара широко улыбалась…
Мэри предупредила, что я не должен называть миссис Симпсон «Сарой» в присутствии моей бабушки, потому что она не приветствует дружественные отношения с прислугой.
– Но ведь бабушка называет тебя по имени?– недоумевал я.
– Ах, да… Ну хорошо, чуть позже ты узнаешь немножко больше обо мне и бабушке. Кроме того, к горничной всегда обращаются по имени! – так отвечала Мэри.
Я был заинтригован, но она отказалась обсуждать эту тайну. К моему разочарованию, ту ночь я провел один. Мэри быстро утихомирила мои протесты, говоря, что она нуждается в некотором отдыхе после трёх бурных ночей.
– И, потом, Дженни, даже в твоем возрасте нужен отдых.
Я вынужден был признать, что тут она попала в точку. Мой пенис покраснел и даже слегка воспалился от такой непривычной «работы», но все же я тосковал по ней… Так я и заснул, думая о моей Мэри, и обнимая подушку, словно некое подобие ее тела.

[Гого]

14. Встречи и признания
Мэри рано выдернула меня из постели на следующее утро.
– Сегодня большой день, Дженни!– улыбнулась она.- Твоя бабушка будет дома уже к ленчу, и она хочет встретить свою новую внучку.
Я был очень взволнован этим и долго не мог определиться в выборе одежды.
– Ты должна сегодня надеть самое-самое красивое. Девушка чувствует себя гораздо увереннее, если на ней отличные и красивые вещи!– продолжила она.
Я был в затруднении. Что надеть-то? Мэри рассмеялась:
– Эй, девчонка, что же нам выбрать?
С ее помощью я отдал предпочтения для своего белья зеленовато-голубому шелку. Часть меня возражала, что синий – традиционно мужской цвет, и что все это – только забава, потому как я вообще-то мальчик, но я все же выбрал самое нежное женское белье! Мне захотелось хихикнуть, когда я «смаковал» прикосновения шелка к моей коже.
«Процесс» натягивания чулок был для меня таким же волнующим, что и в первый раз. Я выбрал светло-голубую юбку, довольно скромной длины, и простую шелковую блузку с еще более бледным оттенком.
Мэри вынула гвоздики из моих ушей. Так как были сделаны из обычной стали, она заставляла протирать их спиртом и носить каждый день – для укрепления дырочек в мочках.
Теперь же она сказала мне, что проколы зажили достаточно, и я вполне могу носить настоящие сережки. И она показала мне подарок, который берегла до сегодняшнего дня.
…В-а-а-у-у-у!!!
Я замер в восхищении. Мэри приоткрыла ювелирную коробочку, в которой лежали две искрящихся сережки и маленькое, но очень блестящее колье, состоящее из бриллиантиков, подвешенных на золотой цепочке! Я поспешил к зеркалу, чтобы полюбоваться моими новыми украшениями. Ну, просто невероятно красиво!
Мэри разрешила мне наложить легкий макияж, хотя было только утро. Я не хотел использовать слишком много косметики – так, только легкие тени, помада и контур для губ. И я уже умело управился с париком - более того, мне уже казалась какиой-то странной моя короткая прическа… Я хотел, чтобы прошли побыстрее неделя за неделей, и у меня появились наконец-то длинные и пышные волосы.
Я уже был готов, а до приезда бабули осталось еще несколько часов, которые мне показались целой вечностью. И постоянно спрашивал у Мэри, как я выгляжу. Я даже снова попрактиковал уроки, которая мне давала Мэри. Но все равно – я был немного испуган.
А Мэри дразнила меня, говоря, что если бабушка скажет, что я говорил или вел себя как мальчик, тогда она… тогда она никогда-никогда не будет заниматься со мной сексом! Потому что Мэри хотела меня только как девушку и никак иначе! И именно это меня волновало больше всего – я думал, что она, конечно, шутит, но… наполовину. А вдруг это правда?
И вот через полчаса прибыла бабушка. Мэри открыла дверь и сделала ей реверанс, когда моя бабуля вошла в холл. Интересно – она была одета так же, как тогда, когда привезла меня.
Я последовал примеру Мэри и сделал небольшой книксен, как учили – держа подол юбки обеими руками, потом поставил правую ногу позади левой и согнул колени. Лицо бабушки озарилось улыбкой:
– Кто ты, милая?
– Бабушка, я, Дженни – твоя внучка.
Она сделал знак, чтобы я приблизился, и заключила меня в объятия. Она принимала меня намного теплее, чем в первый раз, когда я еще «был мальчиком».
– Какая симпатичная девушка, – воскликнула бабушка, после того, как немного отошли друг от друга. Она внимательно осмотрела меня.
– Она сама выбрала наряд и нанесла макияж.– Это вмешалась Мэри.
– И сделала замечательную работу!– сказала бабушка.
Было просто поразительно, как естественно все произошло. Я провел оставшуюся часть дня в некотором обалдении. Бабушка сказала мне, что хочет видеть меня к обеду, поскольку должна сначала разобрать накопившуюся корреспонденцию.
Обед был почти таким же, как и в самый первый день, за исключением того, что бабушка вела себя непринужденней. Она снова хвалила меня за выбор одежды, но самое поразительное в ее манере было то, как легко она восприняла мое новое качество! Все было так, как будто я всегда был ее внучкой – она даже не намекнула на то, что я на самом деле мальчик. Когда обед закончился, я встал из-за стола и послушно ее поцеловал.
Мэри была занята, и я не мог надеяться снова провести с ней вечер в апартаментах бабушки. Но, может, она найдет способ присоединиться ко мне в моей комнате, которая расположена вдалеке от бабушки, и могли бы наслаждаться вместе без лишнего внимания.
…Стук в дверь застал меня в нетерпеливом ожидании. Было уже довольно поздно, поэтому, как я и ожидал, вместо бабушки пришла моя любимая. Вид Мэри, входящей в мою комнату, немедленно привел к эрекции, но все мои надежды рухнули, как только я услышал ее слова:
– Дорогая, я не могу остаться…
– Почему же?- надулся я.
Она чуть отодвинулась и посмотрела на меня со странным выражением нежности и беспокойства.
– Дженни, ты должна кое-что узнать.
– Что же?- спросил я с дрожью в голосе, которую безуспешно старался унять.
– Я не… я не горничная. Мы думали, что для тебя будет легче воспринимать меня как прислугу. Да и мне было это интересно… и забавно.
– Ты была просто супер!
– Но это не все.- Она сделала паузу и внимательно посмотрела на меня.
– Правда – в том, что мы, то есть я и твоя бабушка… любовницы. И я собираюсь провести эту ночь с моей подругой.
Я был ошеломлен. Я уставился на нее и ничего не понимал!
– Но она… она такая старая! – выдавил наконец я.
– Бабушка не такая уж и старая!– засмеялась Мэри.– И потом, она очень хорошо заботиться о себе. У нее тело сорокалетней женщины.
– Но я думал, что ты меня любишь!– у меня снова прорезалась дрожь в голосе.
– О, Дженни, я действительно тебя люблю! Я люблю и бабушку, но уверяю тебя, я действительно тебя люблю!
– Тогда останься со мной.
– Я не могу, сладкая. Не сегодня.
Я колебался.
– Мэри, я стал ради тебя Дженни! Я стал девочкой для тебя!
– И ты – самая желанная девушка, Дженни! Ты сделала так много для этого!
Я отвернулся, чтобы скрыть слезы. Она, конечно, догадалась, и приобняла меня. Я попробовал отстраниться, но она только крепче сжала свои объятия.
– Все хорошо, Дженни… Теперь я должна уйти, но знай – я люблю тебя.
Я глотал слезы, шмыгая носом.
– Обещаешь придти завтра ночью?
– Я буду здесь, милая.
И она ушла, оставив меня в одиночестве переваривать ошеломительные известия.