Форум julijana.ru

О рассказе: Да. Не знаю, рассказ в общем понравился. Даже перечитал первую часть, и тут вспомнил о куклах.
К стати о куклах: Тут я на недельку переехал на сайт http://www.sticky-site.com и нашёл много рассказов. И что самое замечательное, для тех, кто не дружит с анг. рассказы снабжены картинками.
Продолжим о куклах, если кому интересно, то рассказ называется "Best Companion", что на русском могучем я бы перевёл как Лучшая компаньёнка, или всёже воспитательница. Кому интересно, адрес http://www.sticky-site.com/modules.php? ... ry&sid=347 , но предупреждаю, сразу перескочить туда не получится. Прежде нужно зарегистрироваться и снять "Adult Filter" фильтр.

Сантьяго бросился вдогонку, я слышала его крики, тогда один из всадников развернулся и сказал ему:
- Хороший мальчик, вот тебе три монеты – купи себе новую овцу, но если ты будешь так громко кричать, поверь, ты споткнёшься и разобьёшь голову об эти острые камни.
Бандиты пришпорили коней, и вскоре я уже не слышала ни звуков прибоя, ни голоса мальчика. Боковая полка в плацкартном вагоне – пятизвёздочный отель по сравнению с моим жутким положением. Я отбила бок об седло, меня тошнило от жары и лошадиной вони и от того, что я висела головой вниз и постоянно билась об колено моего похитителя. В начале пути я попросила сжалиться надо мной, но получила в ответ удар плетью. Только к полудню, спасаясь от жары, мы укрылись в заброшенной штольне. Бандиты расседлали лошадей, бросили на прохладные камни одеяла и улеглись на отдых.
Я сидела, прислонившись к скале и покрутив головой, смогла немного освободить лицо от платка.
- Диего, редкая птичка попалась в нашу клетку, как то жаль её отпускать….
- На что ты намекаешь, - главарю банды, явно не нравились намёки.
- Ты справедливый и всегда делишь добычу поровну, только золото у нас ещё будет, а переспать с такой крошкой… сомневаюсь, - бандит подошёл ко мне и заставил встать, затем сдёрнул с моей головы платок и заголил грудь. Я попыталась вырваться, но он крепко сжимал веревку, стягивающую меня по талии.
- Диего, а почему бы и нет, я то же хотел бы взять свою долю прямо сейчас.
- Вы хорошие парни, но от жары у вас раскисли мозги.
- Уберите-ка лапы от моей кошечки, она моя и я буду делать с ней что хочу и когда хочу.
- Почему твоя.
- Я нашёл её – значит моя.
- А это ты видел, сопляк ещё командовать, - двое бандитов выхватили ножи и не на шутку готовы были пустить их в дело. Диего, воспользовавшись заварухой, бросился ко мне, задрал мою голову вверх и приставил острый как бритва клинок к моей шее.
- Стоять идиоты! Я не потерплю своры в моём отряде из-за бабы. Если из-за неё вы готовы поубивать друг друга, то лучше она умрёт первой и не достанется никому. Знаете, сколько стоит одна белая женщина, вы каждый сможете купить себе нового коня и хорошее седло, - мужчины опустили ножи – они хорошо знали своего предводителя и не хотели потерять золото. Какие же они всё таки сволочи – меня менять на седло, ух мне бы сейчас АКМ да рожок патронов. Бандиты успокоились и больше не смотрели в мою сторону, а я предалась своим горестным мыслям.
«Где ты моя бедная Анфиса, убереги тебя Господи от таких попутчиков. Встречу ли я тебя ещё раз. Надежда, пусть маленькая, но была, мы очень похожи с ней и по теории невероятного, она, как фильме «Невезучие», должна была пройти тем же путём и надежда номер два – «все пути ведут в Рим». Бандиты говорили о каком-то портовом городке – центре работорговли, но нет, лучше бы она была на свободе. Да нет, она конечно на свободе!
Сколько раз я мечтал и фантазировал о своём превращении в женщину. Переодевался, поставив будильник на шесть часов – время возвращения родителей с работы. Я знал точно, у меня три часа, а потом, главное всё убрать на свои места. Я был всегда один на один, со своим отражением, кого я любил – только себя и рисковал собой. Но вот впервые случай – удача! И как мне плохо. Я изломал судьбу любимого человека. Проходил час иногда два, и я снимал платье и снова становился тем, кем был, но как мне вылезти из этого женского тела. Почему наши желания приходят не вовремя или мы не готовы их принять или оно нам уже ни к чему».
- Вставай, дальше пойдёшь пешком. Впереди город и нам не следует привлекать внимание.
- А разве нельзя мне поехать верхом.
- Ты точно не из наших краёв, да где ты видела, что бы мужчина шёл пешком, а женщина ехала.
Диего развязал мне ноги поправил платье, опять намотав платок на голову.
- А руки?
- Зачем, они не мешают идти.
- Но вы же сказали, что бы не привлекать внимания.
- Если у женщины связаны руки, то значит так хочет её мужчина, а мужчина может делать со своей женщиной всё, что хочет.
Ещё почти два часа я шла под палящим солнцем, пока не увидела вдалеке деревушку, наверное, это они и называли городом. На меня действительно никто не обращал внимания, точнее никто не смотрел в нашу сторону и мы беспрепятственно прошли до барака или сарая на окраине городка. Никто, и в том числе моих похитители не заметили, как падали камешки из моей руки. Сможет ли Сантьяго найти их на пыльной дороге. Когда открыли дверь, на меня пахнуло таким смрадом, что я подумала сначала, что это общественный туалет, но потом решила, что это больше похоже на загон для скота. В ряд деревянных клеток тянулся вдоль центрального прохода. Бандиты втолкнули мне в одну из них, при этом я заметила, что дверь не запиралась на замок, а только на деревянную задвижку.
- Поживёшь пока здесь. Два дня, потом придет торговец. Adiós, - и он ушёл, даже не развязав мне руки. В клетке кроме меня было ещё шесть женщин, старше моложе и совсем девочка, почти ребёнок. Они обошли меня, потрогали за плечи за грудь.
- Развяжите мне руки, пожалуйста.
- Зачем?
- Не поняла, как зачем?
- Вернётся твой господин, а ты развязана, он накажет нас, нам это не надо.
- Вы можете хотя бы дать мне воды?
- Нет.
- Послушайте, развяжите мне руки, мне больно! Посмотрите, клака не заперта, мы сможем убежать отсюда. Ну, хотя бы попробовать. Да, что вы за люди.
- Мы не люди – мы женщины, воевать сопротивляться это не наша жизнь. Мы должны принимать мир и мужчин, такими, как они есть. Если мужчина бьёт или связывает это хорошо, в любом случае он проявляет внимание и заботу. Без них мы бы погибли, - женщина ещё полчаса несла какую-то чушь про смирение и веру и всё поглаживала меня по голове, даже помассировала затёкшие пальцы и один раз по моей просьбе почесала мне кончик носа. Удивительная гуманность. Я прилегла на спину и не поверила своим глазам! Прямо на потолке надпись, которой здесь быть не могло! Ну, ни как немого. Её могла написать только… Да конечно! Анфиса! Надпись гласила «ДМБ 2010». Только зачем этот юмор? Она и в армии не служила. Она хочет сказать мне, что она … не упала духом, она была здесь. Она, похоже, писала кровью. Если это кровь значит не менее…. Надпись совсем свежая. Почему именно эти три буквы, а русский алфавит, глупость. Я сейчас совершенно не была готова решать ребусы.
- Анфиса, - позвала я тихо, - Анфиса, Анфиса!!!! – и не выдержав начала орать на весь барак. – Анфиса, я здесь, откликнись.
На мой крик пришёл один из бандитов, которому не дали меня трахнуть.
- Заткнись!
- Сволочь! Развяжи меня немедленно! Куда вы дели Анфису! Она была здесь! Где она. Развяжи меня и я разберусь с тобой по-мужски.
- Заткнись женщина, - и он ударил меня по щеке.

Я не выдержала и плюнула ему в лицо. Глаза его налились кровью и он схватился за саблю, но на моё счастье вмешался Диего.
- Остынь, товар испортишь.
- Я убью её!
- Сначала мы продадим её, а потом объешь – договорились, а пока её надо усмирить как взбесившуюся лошадь. Принеси верёвку и два копья.
Чрез пару минут длинный моток верёвки швырнули к моим ногам и два деревянных дрына, как от лопаты.
- Сделайте из неё «кабанчика на вертеле», - я не поняла о чём это он, но его товарища это явно удовлетворило. Они вышли, прикрыв за собой дверь. Они ушли и всё? И только тут до меня дошло, что исполнителями наказания будут мои «подруги по камере».
- Девочки, дороги мои, миленькие, не надо, вы же такие же как я.
- Нет мы другие.
- Мы Испанки, а ты чужая.
- Мы не плевали в лицо господина.
- Да какой он господин, чёрт, выпустите меня, - женщины обступили меня кольцом и повалили на живот, затем притянули мои руки к ногам. Затем связали мои волосы в пучок, обвязали верёвкой и тоже притянули к ступням ног. Но худшее ждало меня впереди. Они задрали мои юбки и вставили одну палку ко мне в зад, а вторую обмотали платком и вставили в рот. Затем обе палки привязали к решётке клетки.
- Суки, мне больно.
- Мне кажется, господин проявляет к тебе слишком много внимания. Нас он ни разу не связывал. Я думаю, тебя не скоро продадут.
Через час лежания в таком положении, причём женщины периодически следили, что бы палки были глубоко в нутрии меня и если мне удавалось немножко вывернуться пинали меня в бок и заставляли лежать смирно. Принесли еду и воду. Они ели и пили, при этом разглядывали меня самым бессовестным образом.
- Хочешь пить? – сказала пожилая женщина. – Я могу дать тебе пить, но ты понимаешь я очень рискую, я же не хочу как ты валяться связанная. Поэтому ты должна мне отплатить.
- …..м-м-м-...
- Понимаю, нет дело не в деньгах. Мы уже четыре дня здесь, а кто и больше и ни разу не мылись. У тебя длинный язычок, я смотрю.
Меня чуть не стошнило от одной мысли.
- Как хочешь, в такую жару без воды ты долго не протянешь. Ты доставишь удовольствие мне.
- Нет мне то же, - присоединилась ещё одна женщина.
- Да нам всем, а взамен получишь глоток прохладной воды.
Шли минуты, а я не давала ответа.
- Поторопись, вода кончается!
- Угу…..
Женщины бросились ко мне отталкивая одна другую. Выдернули кляп изо рта и первая из них уселась перед моим лицом разведя широко ноги и задрав юбку. Впервые в жизни я переживал жуткое отвращение к женщине, да и можно ли было назвать это существо униженное и развращённое женщиной. В моём обездвиженном состоянии я сопротивлять не могла, кроме того кто-то давил палкой мне в зад, а молоденькая девушка мне на затылок. Прошло шесть кругов ада, я перевела дыхание и хриплым голосом произнесла.
- Воды….
- А, её уже нет, ты слишком долго возилась, мы её выпили, ну в следующий раз. А ты молодец. Мне понравилось.
- Суки, - выругалась я по-русски и потеряла сознание.
*******
- Oyelamuchacha, - знакомый голос мальчика вернул меня к жизни.
- Как ты сюда прошёл, это опасно, - женщины при виде Сантьяго отошли в глубь клетки. Даже мальчик вызывал в них фанатичный страх.
- Я подкупил охрану.
- Вот я принёс лепёшку и немного воды поешь.
Мне было стыдно находится перед мальчиком в такой позе, но ничего не оставалось делать.
- Пожалуйста, не смотри на меня.
- Но тогда как я буду тебя кормить, - он отламывал по кусочку и давал мне есть из своих рук, - я узнал после завтра на площади будет большой рынок рабов. А за тебя я отомщу. Слово Сантьяго.
- Если я доживу до него.
- Всё будет хорошо, я уже большой мужчина. Я придумал, ….
- Эй, кто здесь? – в дальнем конце коридора открылась дверь.
- Молчите или я расскажу хозяину, что вы сделали со мной, - сказала я своим сокамерницам.
- Собака, наверное, тебе показалось, - ответил охранник.
- Завтра я опять приду – держись.
Вечером того же дня пришёл Диего и приказал немедленно развязать меня и привести в порядок, а ещё через полчаса он пришёл с мужчиной в белом бурнусе. Они торговались, видимо на мой счёт и говорили на непонятном мне языке. Диего ругался, но араб был непреклонен. В конце концов, они пожали друг другу руки, и араб хлопнул в ладоши. Вбежали две женщины в чадрах и накинули на меня такую же чёрного цвета с узкой прорезью для глаз затянутой сеткой. Подхватили меня под руки, и повели к выходу. Одна из них закашлялась от смрада стоящего в тюрьме, а я уже почти не чувствовала как и моих ног.

Вот что значит: "бойся своих желаний, они могут сбыться".

Он хотел быть женщиной, он ей стал, он хотел попасть в прошлое, он попал туда, он хотел поплавать, он поплавал.

Но...всё имеет свою цену и за всё надо платить.

И никого не волнует устраивает ли его цена, согласен ли он платить. Обо всём этом надо было думать раньше.

Ты получил желаемое - теперь плати!

Единственное утешение, что её не пустили по кругу.

Двести золотых - достаточная сумма, чтобы удержать в узде свою похоть. Ведь за размочаленный кусок мяса не дадут и пары медяков.

Глава четвёртая. Испанский Халифат

Женщины поддерживали меня под локти, а свободной рукой прикрывали свои носы от вони которая пропитала мою одежду. Я готовилась к новым утомительным переходам, однако на улице нас ждала телега на больших колёсах с тентом, защищавшим от палящего солнца, запряжённая парой лошадей. Днище повозки было выстлано подушками, меня посадили на край, а сами отстранились как можно дальше. После тесного общения с моими «соседками» мне такое отношение даже нравилось. Во всём есть своя прелесть. Кстати я так и не смогла понять, почему рабыни не уходили из клеток, да и охраны как таковой я не заметила, понятно, почему мне не развязывали рук, я то уж конечно ушла. Неужели ожидание того, что за ними приедет принц на белом коне, лучше, чем умереть здесь в этой помойке. Я стала лучше понимать женщин, но некоторые вопросы меня просто бесили.
Повозка мягко покачивалась, боль в суставах проходила, и я вскоре уснула на пуховых подушках, а проснулась я от того, что моя повозка сказочно превратилась в носилки. Четверо крепких мужчин со смуглой кожей внесли меня во внутренний двор дома построенного по тончайшим уставам исламской архитектуры. Они оставили мои носилки у беседки, заросшей цветами, но как только я ступила на землю ко мне подбежали четыре молодых женщины и ничего не объясняя, а только повторяя одно и то же: «Ахлан васайлан», увлекли меня к лестнице ведущий вниз. Я запротестовала.
- Нет, опять тюрьма, лучше убейте сразу, не пойду!
- Майя! Майя! – затем одна из них поднесла мою одежду к носу, а потом сказала «фу» и показала жестами как умываться.
- Восток блин, - добавила я по-русски и пошла за ними. Приятно иногда ошибиться в подвальных помещениях располагалась огромная баня с бассейном. Мои помощницы скинули с себя лёгкие халаты и оказались совершенно голыми, простите милые подруги, ноя залюбовалась их красотой. Словно Роденовская весна снизошла на край голубого бассейна. Они заметили мой взгляд, залились звонким смехом и эхо отразило звонкий колокольчик трижды. А затем раздели меня полностью. Волосы спутаны, на руках и ногах глубокие рубцы от верёвок, синяки по всему телу от ударов, а ноги потеряли прежнюю упругость, еле держали измученное тело. Девушки ахнули от такого вида, о чём–то возбуждённо приговаривались в полголоса, будто я что-то поняла бы из их трескотни, но потом одна из них прервала консилиум и повела меня в бассейн. Вода – о первоматерь всего живого, кто сказал земля, нет! ВОДА, вот что всегда даровало мне силы и вселяла надежду на хороший конец. Знала бы я, что очень скоро, я изменю своё мнение, так как вода бывает разная, как и женщина, это благоухает ароматом роз и тихо лежит у твоих ног в мраморном бассейне, другая непредсказуемо коварна и смертельно опасна.
Я мылась и не могла намыться, купалась и не могла насладиться. Девушки купались вместе со мной, тёрли меня своей грудью, массировали моё тело своими руками, всеми частями тела и вскоре я уже не могла отличить, где они, а где я и мой звонкий смех примкнул к их девичьему хору. В конце купания они насухо протёрли моё тело бархатными полотенцами, а затем начали натирать моё тело ароматическими маслами. Я забыла где я, кто я и зачем, даже своё имя. Когда всё тело светилось от масел. Я заметила, что моя грудь и бёдра остались без внимания.
- Мафиш нишэкль! – произнесла старшая из них и открыв хрустальный пузырёк с ещё одним маслом натёрла им соски, мою промежность и бёдра, а затем смоченную тряпочку вложила мне в «норку».
- Ой, зачем? – девушка остановила мою руку и приложила пальчик губам.
- Миш мумкин! – и покачала головой, наверное, это означало «нельзя». А делайте, что хотите, мои богини. Тогда она положила руку на мою промежность и указательным пальчиком толкнула тряпочку глубже и надавила… о, чёрт, сделай так ещё, я прижала её руку, но она улыбнулась и повторила, - Миш мумкин.
Нельзя так нельзя. Девочки я ваша, что у нас на десерт? Действительно я угадала, подали сладкое и вино. Вот, что значит восточная сладость. Я уплетала конфеты горстями, но старшая женщина остановила меня и показала на свою талию, а потом надула живот. «Ну да, понятно, диета и всё такое, я вам ещё фитнессу научу, а то у вас пресс никакой и плечи подкачаю», - прохлада, вода, женщины, вино – чудеса, да и только. Сколько это араб заплатил за меня, да я бы ещё сама добавила. Только я вошла во вкус, как женщина хлопнула в ладоши и столик с яствами унесли. Меня попросили подняться и принесли два мотка, ну это похоже на бинт, только для великана. Шириной в полметра и ткань нежнее. Сначала они обмотали мои руки и ноги в отдельности. Я не сопротивлялась, может у них так принято, не одевать же мне старое тряпьё. Потом они обмотали меня бинтами сверху донизу плотно скрепив ногу к ноге, а руки к туловищу, не обошла вниманием и голова. Моё лицо намазали какой-то мазью, а потом замотали, оставив только дырочки носа для дыхания. Всё это было очень приятно, тем более, что девушки запели песенку на свеем я зыке похожую на нашу колыбельную. Баю-баюшки-баю, я чуть не уснула стоя. Даже интересно, а что дальше. Дальше меня положили на носилки и понесли в верхний зал, сквозь просветы в бинтах я заметил, что этот зал чем-то напоминал монастырскую общую спальню. В ряд стояли двадцать кроватей под балдахинами, зашторенные белыми покрывалами, но мне показалось, что они не пустые. Меня положили на одну из них. Девушки поправили подушки, накрыли меня шёлковой простынёй, и что-то сказав на своём языке, ушли.
- Спокойной ночи, спасибо девочки, приходите завтра, - я ещё что-то бормотала в полудрёме, но тут вместо сна я ощутила жуткий прилив возбуждения. Более того, словно тысячи комариков одновременно вонзились в мою груди и, простите промежность. Захотелось почесаться, согнать это зуд, но оказалось, что я и пошевелить пальчиком не могу. Я захотела позвать на помощь, но мне было как-то стыдно, что я скажу, почешите мне между ног. Я постаралась расслабится, а зуд всё возрастал и мне уже казалось, что между ног набухает упругий бутон цветка и вот-вот лопнет, как и моя грудь. Такое же состояние претерпевали и мои бёдра. Но как внезапно это началось, так и закончилось растёкшимся теплом по всему телу. Я облегчённо вздохнула, тело обмякло и стало, словно пуховая подушка. Кровать подо мной приподнялась, закружилась в воздухе. Узоры на потолке сливались в фигуры, людей, коней верблюдов, я насчитала и более двадцати и провалилась в сон.

«Я одна, а вкруг ни души, жаркие вечные пески на тысячи километров окружают меня. Песок, словно время – изменчив, но вечен. Я хочу пить, но мой кувшин пуст. На мне белое платье из тончавшей ткани и жилет расшитый золотом из тафты, застёгнутый на три алмазные пуговицы. В моих ушах серьги, на каждом пальце золотые кольца, на запястьях браслеты. Мои золотые волосы ниспадают на мои плечи, грудь бёдра. Мои сокровища всегда со мной, но я умираю от жажды. И вот я вижу на вершине бархана всадника на белом коне, он вздымает облака песка и скачет ко мне. О, мой спаситель – я здесь. Белая чалма и белый бурнус. Сабля в золочёных ножнах. Я твоя, возьми меня, я словно облако взлетаю к нему в седло, он обнимает меня за талию и прижимает к себе. В его поцелуе я утоляю жажду…..»
*********
Мужчина в белом бурнусе отдёрнул полог кровати. На ней лежала женщина. Он отодвинул бинты с лица. Она улыбалась во сне. Тогда он жестом подозвал девушку.
- Она проспит ещё сутки, вы хорошо поработали и я буду щедр с вами. Но следите, я если она будет просыпаться дайте ей воды и немного сладости, но не более двух шариков, - Максуд, был доволен приобретением, он сторговал её всего за 150 динариев, а завтра продаст в десять дороже, а, то больше. Он давно уже понял, что продавать полуфабрикат – не выгодное и грязное дело. Его «фабрика», работала на него день и ночь, принося огромные барыши. «Оставить её себе?» - подумал Максуд, нет его предприятие процветает потому, что он очень строго относиться к свои рабам, как и к самому себе. Завтрашний день покажет истинную цену.

Прим. Я знаю, что слово «фабрика» не существовало в 10 веке, но это синоним к тому арабскому слову, что подумал Максуд.

« …….. о мой принц, как я люблю твои ласки, сожми мою грудь крепче в своих сильных руках, возьми меня, - мы сидели в тени пальмы на краю вселенной, в великолепном оазисе, и птицы, и звери, не боялись нас как в райском саду….»
- Лиза, Лиза! Л И З А! Черт тебя побери!
- Чужестранец, зачем ты зовёшь меня этим именем, меня зовут Фатима, не отрываясь от поцелуя ответила я.
- Двести, беру пять, скинешь до 180.
- Ладно, но возьмешь ещё одну, смотри глаза как спелый виноград!
- Сашка гавнюк! Мать твою пере так…., очнись, сволочь.
- Сто девяносто и по рукам.
- Это он мне? – принц растаял вместе с оазисом, а пустыню заполнили люди. Арабы, негры, испанцы, кажется англичане, но я не разобрала речь. Они щупали мою грудь, а я стояла на постаменте посередине рыночной площади совершенно нагая.
- Убери руки гад! – но за спиной тут же появился здоровенный негр и сжал мои локти.
- Не надо! Ты хочешь, что бы тебя купил богатый муж или нищий испанец, на которого ты днём будешь работать как лошадь, а ночью, он будет иметь тебе или продавать друг? А, я по-хорошему прошу, не выводи меня из себя! – мой знакомый араб Максуд, оказывается, прилично владел Испанским, но его доводы меня не убедили.
- Сашка, я здесь!
- Какой такой Сашка?
- Мужик отстань, Сашка это я, а где же Анфиса. Анфиса! Анфиса.
- Лиза! Я здесь, - и только теперь я увидела её, замученная избитая, грязная, привязанная к столбу на другой стороне людского потока. Что же делать.
- Господин, дорогой мой, отпусти меня, ну на пару минут отпусти, ты же человек или где? Там мой друг, моя сестра, мой любимый человек, отпусти, - взмолилась я перед арабом и если бы могла, упала на колени. Из-за волнения я половину слов кричала по-русски, а половину по-испански.
- Если ты не прекратишь, то я продам тебя вон тому инвалиду, но Максуда все знаю, он никогда не останется без барыша! И запомни, женщина не руководит мужчиной, так сказано в Коране. Сколько дашь? Двести раз, Двести два.
«Скотина же ты, чтоб твою сестру так продавали», - подумала я. У Анфисы положение было значительно хуже, её продавец просто заткнул ей рот тряпкой, и она смотрела в мою сторону, теряя надежду.
Цена росла. Теперь торговались только на арабском, и я ничего не понимала. Но вдруг высокий голос перекликнул толпу:
- Полторы тысячи! – юноша в чёрном плаще с капюшоном, поднял руку и повторил. – Полтары тысячи динаров!
Максуд чуть не подпрыгнул от радости, но все, же жадность разожгла пламень азарта.
- Полторы тысячи, за прекрасную светловолосую чужестранку, кто больше? – арабы притихли. Я глазам своим не верила – Сантьяго. Вот он мой герой, а Анфиса?
- Купи вон ты девушку то же, умоляю, купи!
- Но у меня нет столько денег, - это действительно был Сантьяго, - я хочу освободить тебя.
- Покупай юноша, зачем тебе две женщины, бери мою.
- Нет, мне нужна только ты.
- Тогда уходи, я не продаюсь.
- Что! – вмешался Максуд, - это где то видано, что бы персик на прилавке говорил «я не продаюсь». Молчи несчастная - я продаю. Бери дорогой, домой придёшь радоваться будешь, бери. Танга давай!
- Купи Анфису, если ты мне друг спаси мою сестру!
Сантьяго замешкался, но это были роковые минуты. В толпу людей въехал человек на высокой серой кобылице:
- Две тысячи, - рынок ахнул.
- Две тысячи раз, Юноша, добавишь монет, и принцесса будет твоя, - Максуд сиял от счастья.
- У меня нет больше денег, что ты наделала, - он опустил голову, что бы не видеть, как слуги купившего меня араба, закрываю меня чадрой и уводят с площади. Вдали раздавались приглушённые стоны Анфисы. Дура я дура и есть, когда жизнь научит меня не только желать, но и принимать дары.
Мы выехали из города в чём-то напоминавшим ящик на колёсах, с зашторенными окнами и я только по лучикам света, пробивавшимся через щели, могла понять, что мы едем вдоль побережья на запад. В полдень мы остановились на постоялом дворе и мне предложили переодеться в платье арабской девушки. Приталенное расклешённое платье с вышивкой и узкий жакет, который выполнял свойства корсета и поддерживал. Затем они тщательно убрали мои волосы под платки и закрыли лицо. Я ещё раз убедилась, что в национальной моде, всё продумано, во время пути в повозке стояло столько пыли, что только платок помогал сделать глоток путь перегретого, но воздуха. Однако изобилие украшений и просто «погремушек» выводило меня из себя, мне ими обвесили как новогоднюю ёлку. От щиколоток и запястий, до бесконечного количества бус. И даже платок, прикрывающий моё лицо, издавал тонкий звук бубенчиком.
На второй остановке я уже пришла в себя и, заметив, что никто на меня не смотрит, начала обдумывать план побега. Охранников двое, две женщины – это не в счёт, плюс мой господин, но у него сабля. Перебирая все просмотренные боевики на эту тему поняла, что залог успеха хорошая физическая форма, с этого и начала. Давай девочка сказал я себе и принял упор лёжа. Раз, два, три, - руки дрожали, но я знал, что так бывает всегда, а потом приходит уверенность. Грудь, чёрт растёт она, что ли, мне кажется, до встречи с Максудом она была меньше, тянет вниз зараза. Привернемся – качаем пресс, теперь приседания и отработка ударов ногами, маваси гири - мой коронный. А вот это хорошо, растяжка у моего нового тела, что надо попробовала шпагат – легко. За спиной раздались аплодисменты.
- Кваэс, хоросо! Танцуй, - и араб уселся на подушки, прихлопывая в ладоши, - танцуй.
- Нет, я не умею, я не буду.

- Танцуй, учися и танцую, - в его голосе раздалась угроза. Хозяин постоялого двора то же наблюдал за нашей сценой и сообразив, отправил мальчишку на барабаном и незнакомым мне струнный инструментом. Мальчик сел, поджав ноги и тугой низкий ритм завибрировал, поплыл набирая скорость, пробуждая во мне и злость и жажду движения. Чего это я прибедняюсь, вот ещё не умею, да в ваш век ещё таких танцев живота и не танцевали. «А ну жги пацан, я только разомнусь немного», - и началось. Никогда не говорите мне «слабо», я за слабо и с крыши прыгнуть могу. Эх, как мне всегда хотелось научить девчонок правильно танцевать, но только никак я не могла показать сто процентов, моя мужская плоть не давала мне открыться до конца, да думал я всё время, ну что скажут молодец, нет – скажут «голубой» и потому, придерживал коней, мог, а придерживал. Эх, душенька разгуляйся. Я почувствовала, что кончается набор элементов арабского танца, а ритм всё увеличивается, пот заливал глаза – ну и пусть, перешла на фламенко, давай жарь, нет ритм не идёт, наложила Чачу, латина - хорошо, но, слишком быстрый ритм, а нука вот так и рябь пошла по всему телу от бедра, зазвенели, запели колокольчики. А цыганочку с выходом не хочешь, я вошла в раж и скинула узкий жакет, грудь вырвалась на свободу, а я скользнула на колени и перетряхнула плечами. Господин был в восторге, разомлел на подушках и отложил от себя саблю, чтобы не мешала. Вот он миг принятия решения я скользнула змеёй и выхватила из ножен клинок. Ну, что бы тебе не завоевать свободу прямо сейчас, не выпендриваться. Смотрела же фильмы, как делал крепкий орешек и т.д. сначала стреляешь, потом смотришь в кого. Но я не ожидала их реакции…. Они…. Они! Аплодировали! Женщины визжали. Мужчины выкрикивали мне на своём я зыке. Все, а собралось человек сто, они стояли и аплодировали, публика моя любимая, зритель мой дорогой и здесь нашёл меня и в этом обличье и не имело значения, кто я мужчина-женщина, я любим и я вас люблю…. А ритм не останавливался и всё жёг и жёг меня. И пошла удаль казачья. Сталь веером летела справа и слева от меня со свистом, разрезая воздух, я перепрыгивала через острый клинок как через скакалку и прогибалась под ним в мостике. Какое замечательное оружие. Лёгкое, сбалансированное, свободное как птица, но не улетает. Два коротких хлопка и ритм оборвался на сильной ноте, я упала на колени перед господином и моторная память сыграла со мной злую шутку, он поклонился, а я по всем правилам Яйдо передала меч. А могла убить…Араб подозвал хозяина постоялого двора и попросил перевести, то, что он скажет.
- Мудрый Аль Паши, говорит, что ещё ни одна женщина не доставляла ему удовольствия своим танцем, а потому ты можешь просить всё, что пожелаешь если на то будет позволение Аллаха.
- Найди и даруй свободу моей подруге Анфисе, её продали в тот же день что и ты купил меня, - я почему-то не сомневалась, что Анфиса сейчас переживает страшные гонения и издевательства.
- Эта просьба достойна мужчины, но будь по твоему. Тогда для тебя я сам выберу подарок, - он хлопнул в ладоши и слуга принёс ларец с драгоценностями. Он достал две золотых серьги украшенных самоцветами и протянул мне, - и ещё я назначаю тебя учителем танцев в моём гареме.
- Благодарю тебя мой господин, но прошу, не забудь об Анфисе.
- Анфиш Мафиш нишэкль, - и рассмеялся.
- Что он сказал, он смеётся над странным именем, по-арабски это звучит как: «нет проблем». И ещё добавил: я не знаю, как тебя зовут, но всему я привык давать свои имена. Отныне тебя зовут Фатима.
Я думала, что Фатима связано по значению с судьбой, удачей, но, изучая арабский, узнала, что дословный перевод - "Отнятая от груди", а переносное значение - "уже не маленькая". Арабы считают, что человек носящий такое имя обладает мудростью и интуицией, теперь я смогу проверить это на себе.
Мои упражнения в танце и демонстрация владения оружием дали скорый результат. Теперь я была под постоянным контролем. Я не оставалась одна ни во время сна ни во время туалета. Единственно, что мне было разрешено заниматься своими упражнениями, и я постепенно чувствовала, как сила возвращается ко мне. На третий день мы прибыли в порт и я пожалела, что не захватила фотоаппарат или хотя бы мобильник с камерой. Огромные парусники стояли у пристани. Косые паруса и сотни, длинных вёсел – галеры. Корабли ещё не имели характерных пушечных рядов, порох – «греческий огонь», появиться позже - абордаж был единственным способом победы в море. Нос кораблей украшали зловещие тараны с изображением морских чудовищ. Я засмотрелась и чуть не упала со сходень, но моя охрана как всегда оказалась рядом. Наш путь лежал в Африку. А в Африке пирамиды, в конце концов, это единственная зацепка, шутка-шуткой, но мы назначили там встречу и должны были встретиться. Интуиция подсказывала мне, что там мы сможем отыскать портал времени, я читал об этом так много, что увидеть своими глазами… ДМБ 2010, что ж это за головоломка. Я постаралась ещё раз вспомнить надпись. Чёрт мы видим не то, что есть на самом деле, а то, что переводит нам мозг, в удобные, знакомые понятия. ДМГ! День, месяц, год, а то что я приняла за букву Б это же Г и полумесяц, тогда 20 октября, а год… или я не заметила или она не успела написать. Может вернуться, сказать: «простите, я мобильник в туалете забыла». Щас, поезд ушёл, догадливая ты моя.
Звучно прозвучала мусульманская молитва и матросы отдали швартовы, ну, в общем поплыли. Да ходить в открытом море, на таком корыте, без спутниковых навигаторов. Смелые вы ребята – а мне страшно.

Мы стояли на верхней палубе, а снизу, как паровой двигатель тяжело дышали двести гребцов закованные в цепи. Мерно бил барабан и вторя ему весла, всплескивали морскую воду.
- Это самое быстроходное судно Халифата. Семь узлов, если будет угодно Аллаху, ещё до того, как солнце закончит свой бег и загорится первая вечерняя звезда мы будем в Тарифе, - одна из женщин сопровождавшая меня впервые за весь путь заговорила со мной.
- Ты испанка?
- Нет, моя родина, намного северней, но знаю твой язык, - промолчу я, чья родина северней.
- Но ты хорошо знаешь арабский.
- Меня ребёнком увезли из дома, я выросла на руках Аль Паши, точнее, его слуг и я его рабыня. Любимая рабыня.
- Расскажи мне о гареме. Прости о доме, ну или дворце, о его нравах и порядках, я не знаю почти ничего, - я совершенно ничего не знала о востоке. Все мои познания заканчивались на киношных версиях. «Анджелика и Султан» и нескольких эротических роликах, плюс индийское кино.
- Хорошо, но сначала, я хочу узнать, как глубоки твои познания.
- Ок! Гаремы имеют абсолютно все мужчины. Султан спит с каждой своей наложницей. Женщина до конца жизни не имеет права покинуть гарем и покидает его только после своей смерти, - даже сквозь плотную вуаль я заметила, как моя собеседница улыбается.
- На самом деле все не так. Гарем – это тайна за семью печатями и никто из христиан не знает что это. Конечно тебе тяжело представить семьсот ленивых, злых, истеричных, изнывающих от обжорства и безделья молодых красивых женщин, живущих ради нескольких минут встречи с одним- единственным мужчиной, с которым, надо признать, большинство из них не встретится никогда. Теперь представьте себе семьсот женских истерик, семь тысяч вариантов сплетен, множество однополых любовных пар, вполне довольных любовью друг с другом… А также долгие дни, заполненные всем этим и, конечно же, массой парфюмерных и косметических ухищрений, по сравнению с которыми, все твои познания о женских премудростях красоты просто детская шалость. Но гарем Султана это ещё и бесконечные церемонии и политика, а тут уж будь внимательна, ты можешь быть желанной, а можешь стать у кого-то на пути. И запомни хотя ты и принадлежишь своему господину, но на самом деле тобой руководят двое: валиде - мать и главный евнух.
- А кто такой Аль Паши?
- Это почти …. Он может взять твою жизнь и забрать её.
- Я не поняла, и что я теперь его жена?
- Нет конечно, ты да же ещё не наложница, но ты в полной его власти. Если ты будешь проявлять терпение и покорность возможно, а пока ты просто вещь.
- Я не вещь – я человек!
- Ох, оставь, гарем это не худшее место на земле.
- В одном плохом месте я уже побывала.
- Господин зовёт Фатиму! – низким басом проревел негр над самым ухом. Принесла нелёгкая на самом интересном месте.
- Скажи приду, минут через пять – десять, - негр видимо плохо понимал по-русски и тупо взял меня за локоть и потащил в каюту.
Глава пятая. Поворот оверштаг.

Я поднялось в кормовую надстройку, где размещалась каюта Аль Паши. Господин возлежал на подушках, а перед ним стоял низенький столик с кальяном, кувшинами и фруктами.
- Что угодно моему господину, - сказала я с порога, надеясь быстро отмазаться и вернутся к моей собеседнице.
- Рабыня должна обращаться к господину стоя на коленях и касаясь головой пола.
- Я рабыня?
- Пока да.
- Я не повторяю дважды, - «ладно встану – изверг!».
- Угощайся, - он сменил тон.
Я встала и пошла к столику.
- На колени! – чуть не взревел он и побагровел от ярости, тут же заглянул евнух.
«Тебя сам чёрт не разберёт, то тебе то, то тебе это», - подумала я про себя, а вслух добавила, - мерси, я сытая.
- Твой господин хочет, что бы ты ела, подойди на коленях и ешь!
«Ох устрою я вам революцию в гареме, сколько там, семьсот баб на одного мужика, ох берегись», - подумала, но не ответила, взяла персик и начала есть.
- Вина?
- Коран же запрещает вино?
- Знаешь Коран?
- Нет, был один знакомый, вино не пил, зато травку любил… чудной.
- Выпей, я разрешаю, - «опять подмешает, дури» - подумала я но выпила.
- Танцуй.
- Вдохновения нет.
- Я не знаю этого слова, что это.
- Ну, это когда нет куража, возбуждения…
- Выпей ещё, - ну блин, как на родине, поём танцуем, когда выпьем.
- Нет.
- Тогда раздевайся.
- Зачем?
- Я хочу оценить свою покупку, стоишь ли ты две тысячи или надо вышвырнуть тебя за борт и не позориться перед Султаном, - в его голосе прозвучала реальная угроза.
- Ну ладно, - чего орать-то, - я в общем мужиков не стесняюсь.
Я сняла платок и начала расстегивать пуговицы на груди. За спиной Аль Паши огромный витраж открывал вид за кормой. Что это…. Корабль? Или остров, но его не было раньше, а теперь он растёт.
- Корабль, - дрожащим голосом произнесла я. Мужчина обернулся и в его глазах я впервые заметила страх. Вошёл негр и что-то произнёс по-арабски.
- Я знаю! Выбросите за борт дежурного матроса, - ответил он по-испански и повторил фразу на родном языке.
- За что за борт, ну не заметил, простите его.
Аль Паши отдал приказ евнуху и тот тут же исполнил – затолкал яблоко мне целиком в рот и стянул платком, затем связал руки.
- Это для твоего блага, пока твой длинный язык не лишил тебя головы, - и вышел из каюты.
Корабль приближался как грозовая туча. Теперь уже можно было разглядеть огромный квадратный парус с крестом. Скорее всего, это венецианское судно, возможно неф, их строили специально для крестовых походов. Своего рода Титаник того времени перевозил до тысячи рыцарей, но как он оказался здесь. Иерусалим, Палестина, совсем в другом направлении. Арабы использовали галеры для короткого перехода через Гибралтарский пролив и здесь им никто не угрожал. Нас может спасти только смена ветра. Так мы поворачиваем, если успеем, то уйдём на вёслах и тяжёлому судну за нами не угнаться. Девочка, ты за кого болеешь. Это же наши. Ребята! Я здесь, хотела было крикнуть я, но чёрт опять меня заткнули…
В каюту вошли негр и Аль Паши. Я не поняла о чём они говорят, но евнух поклонился, затем схватил меня и повалил на пол каюты, устеленный ковром. В этот ковёр он и закатал меня как сосиску, вскинул на плечо и унёс в трюм. Блин, на самом интересном месте.